Измена. Ты будешь моей

От этого звука на душе становится спокойно-спокойно, а в мыслях ясно.

«Пока к нам не пожаловали гости, ты можешь успеть загадать желание, — говорит третий голос, тоже звонкий, но будто немного шаловливый. — Что ты там хотела? Разорвать вашу связь?»

Я снова оглядываюсь по сторонам и снова не вижу никого.

«Не дави на Айлин, — строго говорит первый голос. — Этот должно быть взвешенное решение. Сделанного обратно не вернешь».

Это заставляет меня задуматься, а в голове кристально чистым потоком проносятся все воспоминания, в том числе последнее — об опаловом кулоне.

Он знал… Рэгвальд знал, что я не Селена, вдова оборотня, я его жена. Но с каких пор? Неужели… Даже тогда, когда прилетал его дракон? Но ведь это значит, что все, что он после этого делал… Он делал для меня и ради меня настоящей?

Принес землянику, которую, как он знал, я обожаю, защитил от Дикого, помог вывести на чистую воду Монику. И даже… О, боги! Он сам, выложившись на полную, восстановил портал, осознавая, что я туда войду, и наверняка догадываясь, что именно я загадаю.

Кажется, что весь мир переворачивается с ног на голову. Все это время я думала, что он флиртует и заигрывает с чужой женщиной, а он заботился обо мне. И в итоге отпустил меня в портал, даже зная, что я ношу под сердцем нашего ребенка.

И целовал меня, зная, что это я. Сердце заполошно бьется в радости и надежде, оно, глупое, уже готово его простить, дать ему шанс, вернуться домой. Рэгвальд мог унести меня домой, запереть в башне, но он дал мне выбор.

«Да, и пора его сделать, — снова звенит голос. — Хотя уже поздно».

Словно из ниоткуда на землю чуть поодаль от меня падает Рэгвальд и кто-то… я даже не сразу признаю в ней Делирию. Она и не человек, и не драконица. Лицо частично трансформировано в морду, на крючковатых пальцах — когти, а тело покрыто такими же черными пятнами, как камни у пещеры.

Они рычат, катаются по земле, однако силы не равны. Рэгвальд сейчас — человек. Сильный, мощный, смелый, но человек. Он держит Делирию, пытается прижать к полу, но она кусается и царапается, оставляя на его теле глубокие раны.

Внезапно ей удается вывернуться, и она бросается ко мне. Раньше, чем женщина успевает до меня добраться, между нами вырастает Рэгвальд, поэтому удар ее когтистой лапой приходится на плечо мужа, а не по мне.

— Пр-р-рочь! — рычит Делирия. — Она лишняя. Без нее мы были бы счастливы с тобой.

Рэгвальд отбивает очередной удар сошедшей с ума полудраконицы и усмехается.

— Уверена? — он наступает на нее. — Что подмешивали Айлин и кто, я уже выяснил. Может, сама расскажешь, чем воздействовали на меня? Или мне отдать тебя моим лучшим инквизиторам?

Делирия разражается отвратительным смехом, больше сейчас похожим на гогот чаек над добычей.

— Интересно? А я расскажу. Дракона глушили тем же цветком. А дальше нужно было всего лишь поменять силы амулетов: мою отдать Айлин, а ее, такую сладкую и желанную для тебя, передать мне, — она снова пытается атаковать, но снова Рэгвальд блокирует ее выпад.

Я вижу, как на кончиках его пальцев зарождается золотистое плетение — драконья ловушка.

— Это невозможно, ты же знаешь, — отвечает мой муж. — Сила неразделима с душой.

Она оскаливает свои острые, ставшие конусообразными зубы.

— Нашла умельца. Цена высока, но она того стоит. А ты, ослепленный и без взаимопонимания с драконом, не замечал, как угасает твоя жена. Оставалось совсем чуть-чуть, но эта дура вмешалась в идеальный момент! Но… Теперь уже дороги назад у нее не будет.

От ее слов кровь стынет в жилах. Так вот как все было. Все же лекарь был…

Рэгвальд выпускает плетение, но за секунду до того, как оно касается тела Делирии, она успевает дотронуться до меня чем-то, от чего волосы на затылке встают дыбом, а я проваливаюсь в темноту.

Темнота обволакивает все мое тело, мне трудно держать глаза открытыми и даже дышать. Сердце разъедает страх, понимание чего-то неизбежного и непоправимого. Пахнет чем-то протухшим и полуразложившимся настолько сильно, что к горлу подкатывает тошнота.

Я с трудом сглатываю, понимая, что во рту совершенно сухо, даже язык прилип к небу. Низ живота тянет так, что хочется поджать колени и свернуться клубочком. Нет! Мой малыш!

В вязкой тишине раздаются трескучими раскатами грома слова:

— Ты моя. И твой ребенок теперь тоже принадлежит мне! И можешь не надеяться — тут муж не найдет тебя.

Глава 50 В западне

Кровь стынет в жилах, пытаюсь повернуть голову, чтобы понять, откуда идет голос, но, кажется, будто отовсюду. Потому что вокруг меня ничего, ни огонечка.

Прислушиваюсь к своим ощущениям. Темнота обволакивает не все тело — руки и ноги будто оплетены тугими жгутами, прикосновение которых кажутся липкими и холодными. Я словно подвешена в воздухе, потому что не чувствую под собой опоры. От этого ощущения кружится голова и теряется понимание, где верх, где низ.

Собираюсь с силами и пытаюсь двинуть руками, выпутать их из жгутов. Но они будто намертво прилеплены к моей коже.

Страх заставляет сердце биться быстрее, чем у птички. Безумно, до слез хочется, чтобы сейчас Рэгвальд оказался рядом. Даже в самый сложный момент, без доверия и с осознанием предательства, я чувствовала себя рядом с ним под защитой. Он спасал. Приходил в самый страшный момент на помощь…

А теперь? Как же такое может быть? Где я? Кому я понадобилась?

— Прекрасно, — снова звучит трескучий голос.

Затем со всех сторон начинают раздаваться леденящие душу шорохи и поскрипывания. Вдалеке передо мной появляется единственная ярко-алая точка, которая в окружающей тьме кажется ослепительно-яркой. Свет режет глаза, и я жмурюсь, а когда разлепляю веки, на фоне этого алого ареола четко выделяется темная фигура в капюшоне.

— Ну, здравствуй, Айлин, — звук теперь концентрируется под капюшоном. — Давно мы с тобой не виделись, я даже начал скучать.

Я знаю этот голос. Но от этого мне не становится легче, наоборот. Накрывает новой оглушительной волной ужаса и отчаяния, потому что это лекарь. Тот, кто почти полгода доводил меня до бессилия, тот, кто причинял мне неимоверную боль, тот, о ком говорила Делирия.

На лбу тут же выступает испарина, я чувствую, как по виску стекает капля холодного пота. Желание каким-то образом выпутаться и сбежать становится в разы больше. Теперь, когда я точно знаю, что все его манипуляции, которые он совершал, были направлены не на то, чтобы помочь мне забеременеть, а, наоборот, чтобы разлучить меня с Рэгвальдом.