Измена. Ты с другим

– Хорошо, ей не хватает мамы!

Молчала. Оригинально. Зачем он мне это говорит? Для чего?

– Зоя!

Дима внезапно встал и подойдя ко мне сзади, обнял за плечи. На секунду я растерялась, такого я не ожидала от него, я даже от себя не ожидала что так крепко схвачусь за ручку турки и что так страшно мне станет.

– Дим….

– Зоя!!!!!!!!

Его пальцы с силой сжали плечи, а хриплое и такое горячее родное дыхание обжигало кожу, только я понимала, он уже не родной, он далеко мне не родной….-

УСТИН

Лора поставила ещё одну капельницу, а я на неё во все глаза смотрел. Красивая, темноволосая, яркая…. Она ставила капельницу, а сама искоса смотрела на меня. Я видел, как смотрит, чувствовал. Но все мои мысли были заняты Зоей, её губами, глазами. Я постоянно думал о ней и даже представить не мог что такое в жизни бывает. Чувство крышесносное сильное, от которого в груди всё сжимает и рёбра ломит. Дикий адреналин бежал по моим венам, и я не мог его остановить. Я не понимал почему, я так реагирую на неё. Он пересекался вместе с ненавистью вызывая во мне дикую сумасшедшую смесь от которой сносило крышу.

Я был уверен это она меня сдала чтобы быть со своим Димочкой, это он ей приказал, чёртовой суке.

Схватил её грубо за волосы не обращая внимание на слёзы, текущие по её щекам и расстегнул ширинку. Ярость. Сумасшедшая ярость, вот что руководило мной в этот момент. Сносило крышу до безумия, до того что я уже не мог себя контролировать не понимая это желание отомстить Тайпану или такое дикое желание трахнуть её и сделать своей….

Понимал что это жёстко, но остановиться уже не мог.

Моя душа в этот момент разлетелась на тысячу осколков, за Ксюху, за её боль, что сделал с ней этот ублюдок, свалив на меня и на Макса.

Я ненавидел её за то, что ментам наговорила под диктовку, а я был уверен что она наговорила не думая своей головой, а прикрывая свою жопу или желание выбиться в супермодели. Я хотел её до безумия, хотел яростно и жестоко чтобы знала, что она моя, а ни его. Ни к одной такого не испытывал что прямо так разорвать готов был. Хотел разложить прямо на этом полу и трахать, трахать так чтобы она в агонии выговаривала моё имя.

Она дёрнулась, а я ещё сильнее намотал её длинные волосы. Чёрт, как я хотел её. Понимал что это жёстко, но мне было плевать, я ничего не видел и не понимал кроме её податливого красивого тела. Толкнул её на кровать, рывком сдирая остатки её бля..ского, но такого красивого платья, которое так идеально облегало её стройную хрупкую фигурку.

– Отпусти меня чёртов ублюдок, ничтожество! Ненавижу тебя!

Повернулась и плюнула мне в лицо, а я усмехнулся утираясь.

– Ничтожество! Ничтожество твой муж что не мог тебя нормально трахнуть, а я чувствую, как ты хочешь меня и, как течёшь, сучка!!!!!!!!!!!!

Резко дёрнув её за тонкие лодыжки, развернул к себе и разорвав на ней чёрные кружевные трусики, грубо одним рывком, без лишних прелюдий вошёл в неё.Твою же мать, какая она была горячая и узкая, особенная и моя… Мой мозг и моё тело взорвались в один момент, я готов был поклясться, чем угодно, но такого наслаждения, такого дикого сумасшествия я не испытывал никогда. Прижав её локтём, резко вышел с неё и вошёл вновь, ощущая, что с ума схожу в ней и готов остановить время лишь бы быть с ней и трахать её вечно, доводя до такого исступления чтобы всё было стёрто между её стройных длинных ножек. Приподнял за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза и понимая, ей хорошо, ей также хорошо, как и мне в этот момент и обратного пути у неё к нему уже нет и никогда не будет, я просто убью её, но ему её я не отдам. Она моя.

– Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Она так яростно это шептала, отдаваясь эхом в моей голове, что я ничего не мог с этим поделать, продолжая быть в неё, ощущая, как в ней горячо и хорошо.

– Ненавижу! Ненавижу!

– Знаю, детка, можешь не продолжать такую яркую пламенную речь!- усмехнулся я двигаясь в ней.

Твою мать хочу её только сильнее, глубже, яростнее. Трахать, как шлюху, но перебороть такое яростно желание поцеловать её не смог. Этот поцелуй стал всем доводя меня до исступления, я безумно её хотел, погружаясь в неё всё глубже и глубже.

Сжал её грудь, играя пальцами с сосками и чувствуя, как вся течёт, как бешено дико течёт, а я от этого момента хочу её сильнее, намного сильнее, как и она меня, ведь её тело с готовностью принимает меня. Она вот-вот кончит подо мной и от этого моё дикое воображение с одной стороны отпускало её не давая ей больше причинить боль, а с другой не понимая зачем это всё делаю, представлял, как её трахал Тайпан, и, как она под ним кончала с такой же страстью. Шлюха. Резко ударяю её пощёчине, не понимая зачем сам это сделал. Огромные красивые глаза Зои становятся ещё огромнее.

– Ты моя!

Повернув её к себе спиной полностью прогибаю не давая ни единой секунды и доли возможности дажё дёрнуться, сжимаю волосы на затылке так что с её губ непроизвольно срывается стон боли, а сам глубоко и яростно вхожу в неё, так глубоко что её стон становится только громче, вся выгибается непроизвольно мне на встречу, заставляя моё естество яростно трепетать. Ещё один сильный толчок и Зоя лишь сильнее прогинается подо мной. Удовлетворённо прикрываю глаза. Она будет моя и точка. Она уже моя. А Тайпана я убью, это я решил твёрдо.

****

Воспоминания не покидают меня, поднимаю глаза на Лору.

– Зачем ты работаешь на этих людей?

Она пожимает плечами.

– У меня муж в тюрьме, двое детей! Больше никого, он очень много денег должен, я пошла сюда работать. Подпол который к тебе приходил, человек не плохой! Мужу много лет сидеть, они крупную сумму денег ни у тех людей взяли!

– Как ты с детьми одна?

Лора пожимает плечами.

– Я сразу мужу сказала что не дождусь столько лет, все люди взрослые, всё понимают! А эта девушка кто она тебе?

Я отвернулся к стене. Сам не знал кто она мне, просто она первая о ком я думал когда просыпался и последняя о ком я думал когда засыпал. Сил не было, аж в рёбрах жгло от имени её. Зоя….Красивая такая родная моя…

– Она жена моего врага и любимая женщина стала мне! Я без неё не могу!

Лора вздохнула.

– Ты же понимаешь что тебя отсюда живым не выпустят?

Я смотрю в стену, конечно я всё понимаю. Но поделать ничего с собой уже не могу.