Измена. Уходя, - уходи
Шрифт:
А я пока не знаю. Еще не осознала в полной мере, что чувствую. Ожидаемая радость омрачилась очередной порцией подлости, наглости и лжи теперь уже совсем бывшего мужа. Как же жестоко я в нем ошибалась. Сколько же в нем дерьма!
Глава 49
Юсупов предлагает отметить мое освобождение от брачных уз и посидеть втроем в каком-нибудь уютном тихом ресторане. Но я чувствую жуткую усталость и душевное опустошение, поэтому прошу отвезти меня домой. Ирина собирается остаться со мной и уже набирает номер Антона, чтобы предупредить, что заночует у меня.
Я
Хочу отдохнуть. От всех и от всего. Ну разве что маме позвоню. Она волнуется. Оно и понятно.
Оставшись одна, сразу набираю ее.
– Юля, как все прошло? – не дает она мне слова сказать.
– Мамулечка, все хорошо. Кузя в своем репертуаре. Все еще пытался остаться причастным к судьбе компании.
– Это каким же образом?
– Ну… убеждал судью, что любит он меня и мечтает сохранить нашу семью. Это старые сказки, в которые твоя взрослая дочка уже не верит и тебе не советует.
– Юля, - чувствую ее напряжение, - а сейчас уже можно переоформлять наследство?
– Мамочка, ну потерпи немного, - меня смешит ее желание поскорее избавиться от наследственного груза. – Надо же все бумаги оформить. И успокойся, Юсупов обещал все ускорить. Главное, что я теперь свободная женщина.
– Не жалеешь? – спрашивает недоверчиво.
– Нет, мамочка. После сегодняшнего представления, устроенного Русланом, ни капельки. А вот он, я уверена, очень жалеет. Ведь рухнула последняя надежда быть причастным к бизнесу папы. Наверное, это его единственное чувство, не приукрашенное ложью и не сдобренное хитросплетениями.
Углубляться в подробности не хочется, поэтому добавляю:
– Все, родная. Прости, но я хочу отдохнуть. Люблю тебя. Очень.
С наслаждением, не поддающимся описанию, плюхаюсь на кровать.
Все. Теперь уже точно – ВСЕ! На этом ставлю огромнейшую точку на Кузе. Больше не хочу его видеть, не хочу его слышать, не хочу ничего знать о нем.
***
А в это же время…
– Ну что? Как прошло? – Лара встречает Руслана с самым что ни на есть искренним волнением.
– Отстань! И без твоих расспросов тошно! – в ответ на его громкое возмущение слышится плач младенца из соседней комнаты. – Лучше уйми своего крикуна.
Он решительно проходит на кухню. Достает непочатую бутылку коньяка. Наливает себе полный бокал. И залпом осушает его. Роняет голову на руки, безвольно лежащие на столе. Затем до боли стискивает ладонями виски. И тут же с грохотом обрушивает кулаки на столешницу.
Ооооо! Это что-то необычное. Кузьмин в гневе?! Или, скорее, в отчаянии? Оказывается, и в нем гнездятся искренние чувства, способные взрывать мозг, прорываться отчаянными жестами и даже грубой бранью.
– Ну, где ты там застряла, стерва дальновидная?! И хватит уже возиться с этим недоноском нагулянным!
–
Но ты же сам сказал успокоить его.– Сказал, сказал! Если бы все было, как я сказал! Так нет же, тебя дуру послушал. И ладно бы еще, если бы этот крикун оказался моим сыном. Так нет же, прошмандовка ты поганая. И здесь прокол.
Руслан с искаженным злобой лицом приближается к сожительнице.
– Чтооо? – он жестко стискивает шею Лары, которая пытается унять плачущего малыша, - будешь доказывать мне обратное?! Признавайся, от кого нагуляла?
Кузьмин резко швыряет женщину с ребенком на кровать.
– Удушить бы тебя вместе с твоим выблядком… - глухо, со злостью добавляет он. – Только руки марать не хочется. Да и в тюрьму садиться из-за такой мрази, как ты, нет желания.
Ребенок орет, не переставая. Лара испуганно смотрит на любовника, боясь шевельнуться.
– Руслик, что с тобой сегодня, - пытается она унять его гнев. – Ты же говорил, что, несмотря ни на что, мы будем вместе. Тебе ведь хорошо со мной? Ведь так? Мы же любим друг друга…
– Уйди с глаз моих, гадина! И не показывайся мне на глаза, пока не уймешь мальца. – Брезгливая гримаса отражается на его лице.
– А вообще, поговорить бы надо.
Кузьмин возвращается на кухню и опять залпом выпивает бокал коньяка. Он настолько взбешен, что даже конкретная доза алкоголя не действует. Поэтому начинает ходить взад-вперед, продолжая стискивать ладонями виски.
– Что делать… что делать… что же теперь-то делать, - бормочет Кузя, продолжая мерять кухню гулкими шагами.
Успокоив ребенка, на кухню боязливо входит Лара.
– Ну что, дорогая, вот мы и приплыли к заветному берегу. – Руслан говорит негромко, в голосе отчаяние и досада. – Она настояла-таки на разводе, и теперь я свободен. Совсем свободен! От всего свободен. Накрылись наши планы медным тазом. Ты довольна?
– Руслан, но мы ведь этого хотели, - шепчет робко, со страхом.
– Молчи, дура. Мы мечтали получить все и жить, не задумываясь о хлебе насущном. Жить со своим малышом. Со своииииим, слышишь меня?!
– Но, милый, я ведь предлагала сделать тест на отцовство. Прости, что так получилось. Я сама точно не знаю, от кого…
– Стерва ты, Ларка! Шлюха подзаборная. Спала с кем попало, а на меня мальца решила повесить. На кой мне сдался тест, если по срокам выходит, что ребенок не от меня. Сама-то хоть считать умеешь?
– Но ведь именно по твоему настоянию я не сделала аборт. Ты же радовался, что я рожу ребенка.
– Моего! Мо-е-го ребенка! Разницу улавливаешь, шалава?
Лара пугливо перемещается ближе к выходу. Ее пугают двигающиеся желваки на его скулах. Пугает пристальный взгляд, в котором улавливается что-то хищническое.
– Ладно, иди ко мне, - вдруг говорит он, раздувая ноздри.
– Ты хоть и стерва, но очень манкая. Хочу тебя, подлую. Сейчас же, немедленно.
Руслан грубо хватает Лару в охапку и тащит в спальню, на ходу срывая с нее одежду…
А потом чуть ли не со слезами на глазах обсуждает с Ларой их дальнейшее безрадостное существование.
– Нам надо уехать отсюда, - говорит убежденно. – И чем быстрее, тем лучше.
– А Темка? С ним что?
– Что, что? Не выбрасывать же его, как котенка, на улицу… С нами будет жить.