Измена. Выбор между бывшим и будущим

— Не хочу.

— С ней делишься, а она еще нос воротит, неблагодарная, — очередная безвыходная ситуация: возьмешь — скажут объедаю их, откажешься — окажусь неблагодарной.

— Папа спит или на работе? — с ним было бы проще, вот он точно всегда меня поддерживал, был мягче, чем мама.

Хоть и вряд ли он мог бы противостоять своей жене. В их браке все было перепутано: она — за мужчину, он — за женщину. Впрочем, у них хотя бы вышло сохранить брак, в отличие от меня. Они уже 25 лет вместе, а мы и года не продержались со штампом в паспорте.

— На работе и придет не скоро, я же надеюсь ты его ждать не собираешься? — мои глаза наполняются слезами от обиды, что мне не рада собственная мать и гонит прочь из родного дома. — Так и будешь молчать? Чего приперлась то в такую рань? Сомневаюсь уж, что соскучилась, — я набираю побольше кислорода в грудь, подавляя свои эмоции и выбирая слова.

— Мне Влад изменил, поэтому я собрала вещи и ушла от него, — сквозь саднящий комок в горле произношу слова, не поднимая глаза от своих рук на коленях.

— И что? — это была совершенно не та реакция, на которую я рассчитывала.

Я закрыла лицо ладонями и просидела так какое-то время, пытаясь переварить нахлынувшую волну эмоций и мыслей. Я решительно посмотрела на маму, но мне казалось, если я открою рот, из меня выйдет весь воздух.

Глава 4

— И что? — это была совершенно не та реакция, на которую я рассчитывал.

Смотрю на маму и не понимаю ее, мало того сердце теперь иначе на нее реагирует. Как она может задавать этот вопрос, услышав подобные слова от родной и единственной дочери?

— В каком смысле «и что»? — переспрашиваю я, в наивной надежде, что могла просто не так понять ее.

— А в таком, — она умышленно громко размешивает сахар в кофе, звонко ударяя ложкой о стенки кружки. — Сюда то ты зачем пришла?

— Я не… Я не понимаю, — ком, застрявший поперек горла, едва ли позволял произнести пару слов, не захлебнувшись саднящей болью.

— Что ж здесь не понятного то, а? — она закатывает глаза, наверняка считая меня полной дурой прямо сейчас. — Ну изменил, а дальше то что? Нашла трагедию.

Я смотрю на нее, но взгляд теряется, перемещаясь куда-то в пустоту. И все, что я чувствую это мурашки, бегающие по рукам и спине, слезы, подступающие к глазам, и сердце, жалко сжимающиеся. А разве измена — не трагедия? Это же не какая-то бытовая мелочь, сравнимая с разбросанными носками и грязной посудой. Это же предательство в чистом виде.

— Он мне изменил! — пытаюсь донести до нее сказанные слова, переходя в состояние истерики. — Ты разве не понимаешь?

— Не надо раздувать из мухи слона, — мать отмахивалась от моих слов и проблемы, как от назойливого насекомого.

— Как ты можешь так говорить?

Я была разбита и мягкость моих слов лишь делала мне больнее. Стань я сейчас жёстче, защищая себя и не боясь обидеть мать, я бы не чувствовала эту боль в сердце. А так я добивала себя, унижалась, пытаясь донести до человека свою проблему, которая кажется волнует только меня. Неужели она считала измену совершено нормальным и простительным явлением? Быть того не может!

— Да кто ж тебе еще правду скажет, если не я?! Небось Олька эта твоя, тебе уже наговорила всякого, надоумила уйти.

— О какой правде речь? — я начинала заводиться, осознавая что за бред приходится выслушивать.

— Ну изменил, и бог с ним. Уходить то зачем? Нагуляется да вернется к тебе. Твое дело ждать дома, а не истерики закатывать, бестолковая ты девка! — ударяет рядом с кружкой ладонью, заставляя загреметь посуду.

А я даже никак не реагирую, сил нет, рефлексы отключились. Боль и отчаяние захлестнули меня. Жизнь перевернулась вместе со старыми устоями, правилами и ложными реалиями. Значит, я должна простись измену и сидеть дома в ожидании его после всего этого? Таков мой удел? Быть не личностью, а простой женой своего мужа? Быть украшением, титульной вещью в обществе? Прислугой и молчаливой рабыней дома? Быть немой и покорной, закрывая глаза на все его проступки? Разве единственными функциями женщины в нашем мире стали рожать детей и ни в чем не отказывать мужу? Мы же не в 17 веке в конце концов.

— Женское дело домашний уют создавать, да семейный очаг поддерживать. А не мозги, прости господи… любить, — у меня не было слов, чтобы хоть как то противостоять ей, у нас видимо были разные взгляды в жизни. — Сама додуматься не можешь, так с меня пример бери. Я и деньги в семью несу, и по дому работаю как проклятая без помощи, то-то же твой отец и живет со мной столько лет.

— Но он тебе не изменял, — мне было бы в радость прожить с любимым человеком столько лет вместе, но не после измены.

— Да лучше бы изменял, поди меньше лез бы ко мне.

Осознание ее слов доходят до меня в ту же самую секунду. И я действительно считаю себя полной дурой, потому что не смогла уловить это раньше. Точнее я замечала, но не предавала этому значения, отгоняла подобные мысли. Построила себе воздушные замки и наивно жила в них, не замечая суровой реальности.

— Ты его не любишь, — горько произношу, осознавая что моя мать не испытывает любви к отцу. — Оттого и не понимаешь, что такое измена от любимого человека.

— Много ты понимаешь, тьфу, — шипит мама словно превратилась в змею. — Я может и любила бы, если бы не забеременела тобой. А в итоге упласталась вся и со своим выродком, и с нелюбимым! — на ее лице за секунду проскакивает несколько эмоций, от грусти до ненависти.

— Ты сейчас серьезно? Винишь меня в своей несчастной жизни? Я как то приложила руку к твоей беременности? — теперь то я познала жизнь своих родителей и свою тоже. — Оттого ты всю жизнь измывалась надо мной и тихо ненавидела, считая что я своим появлением тебе жизнь испортила?

— А ты рот на меня не открывай. Ты мне по гроб жизни обязана своим рождением! А толку от тебя никакого и по сей день, только фигуру мне испортила, да все нервы вымотала! Говорила же Леше, не надо было тебя рожать!

Так вот к чему это было. Она сама несчастна в браке, живя с нелюбимым человеком под одной крышей и воспитывая незапланированного ребенка. И мне такого же желает, заставляя простить измену. Раз она несчастна, то и все остальные вокруг нее должны быть таковыми. А в особенности я, виновница всех ее проблем.