Измена. Я больше не буду тряпкой

— Приперся позлорадствовать? — Коля продолжает смотреть на него свысока, будто он до сих пор хозяин положения.

Так было всегда. С самого первого дня их знакомства. Он заступился за Глеба, показал всем, кто главный. Сделал его своим псом, который вынужден принимать подачки.

И Глеб принимал. Он хотел есть. Хотел спать в нормальных условиях, хотел хороших родителей, любви и заботы. Он был лишен всего. Жизнь его била с самого рождения. И вместо благ, он получил подачку в виде благодетеля Кольки.

Друг его таскал везде, защищал, привел в свой дом. К нему относились как к Колькиному придатку, к сироте, которого жалели.

А ведь он мог за себя постоять. Хотел. Но ему не дали шанса. Сразу записали в слабаки. Ставили оценки не за знания, а из жалости. Учителя приносили из дома еду, какую-то одежду. Он ощущал себя отбросом, и Колька этому способствовал. Он всегда и во всем был первым, а Глеб лишь бледная тень на его фоне.

Номер два… метка, которая, как казалось Глебу, и сейчас красуется на его лбу.

— Договориться. Я не забыл нашу дружбу в отличие от тебя, — тут Колька начинает громко и мерзко смеяться.

— Мда, Глебушка, наглости и лицемерия у тебя на роту солдат хватит.

— Зря ты так считаешь, — он из последних сил старается быть вежливым. Глебу необходимо выбить согласие. — Мы можем быть друг другу полезны.

Поспешил он прийти. Ему надо немного больше времени, чтобы окончательно Кольку к стенке прижать. Но этого времени у него нет. Наседают со всех сторон.

— Чем же? — Колька презрительно выгибает бровь.

— Я могу вытащить тебя отсюда… — врет, конечно, он врет. Глеб сделает все, чтобы засадить его до конца жизни. — А ты отзовешь своего бульдога Артема. Разойдемся мирно…

Адвокатишка — это бомба, тикающая над его головой. Слишком пронырливый, обросший всевозможными связями, Артем направил все усилия, чтобы уничтожить Глеба.

— С шелудивыми не договариваются, — и снова этот его надменный взгляд.

— Ты сядешь. Паулинка мертва. Все доказательства против тебя. Тут даже твой хваленый Артем не поможет, — цедит сквозь зубы. Последние капли терпения вытекают из него.

— Катись, — Колька презрительно фыркает. И начинает барабанить в дверь, требовать, чтобы его вывели.

— А как же Мария? — язвительно выплевывает Глеб. — Пока ты тут сидишь, с ней может случиться что угодно…

Глава 55

— Скотина! Ты мне всю жизнь сломал! — обрушивается на Глеба ор, едва он переступает порог дома.

Далее следует удар кулаком по лицу. Рука у Анжелы тяжелая. Глеб пошатывается.

— Идиотка! Ты что творишь?! — шипит.

Он итак не в духе. Все пошло не по плану. Так еще и эта беснуется.

Колька даже ничего не ответил, не взглянул на него. Даже имя Машки на него не подействовало. А ведь это был его козырь. Глеб был уверен, что он до сих пор по ней сохнет, и ради Машки на все пойдет.

Ошибся…

Но ничего, Колька все равно заплатит. Глеб его сделает. В этой борьбе он не имеет права проиграть.

— Я не сяду! Ты понял, гаденыш!

Глеб захлопывает дверь. Смотрит на любовницу сквозь полуопущенные веки. Как же она его достала…

Столько лет не дает продохнуть. Из-за нее Машка с цепи сорвалась.

— Угомонись, — бормочет устало и направляется на кухню.

— Твои люди в очередной раз накосячили! Паулины нет в больнице! Ее спрятали! И сейчас вопрос дней, если не часов когда она заговорит, — голос Анжелки дрогнул.

Боится зараза. Уж больно жареным запахло.

Даже гарью. И Глеб еще отчетливей этот смрад ощущает.

— Я разберусь, — отмахивается.

Он действительно пытается придумать выход, опираясь на доклад своих людей. И пока у него в голове крутится только один вариант…

Давно надо было так поступить. Но он все откладывал, медлил. И вот теперь его доброта, играет против него.

— Разберешься? — Анжела брызжет ядом. — Я пошла у тебя на поводу, согласилась прибить эту! Не моя вина, что твой дружок заявился раньше! А Паулина меня видела, она запоет! А потом, Глеб, — смотрит на него с вызовом, — Запою я, можешь даже не сомневаться! Меня будут тащить на дно, а я тебя следом! Одна отдуваться я не буду!

— Любимка моя боевая, — он притягивает упирающуюся Анжелу к себе и целует.

Женщина вырывается, хмурится.

— Ты это брось! Надо проблему решать, отвечает мягче. У меня дети! Ты не забыл, что один твой!

Забудет он как же, когда она изо дня в день талдычит.

Парадокс, что Сергей… сын ненавистного Кольки ему ближе. Глеб сам не ожидал, что к пацану так проникнется. Он рос на его глазах, он часть Маши.

А его плоть и кровь от Анжелки не вызывает ни капли чувств. Он как был расстроен ее беременностью, так ничего не изменилось и после. Ее детей он воспринимал не иначе как обузу. Впрочем, саму любовницу тоже.

— Конечно, не забыл, Анж! — Глеб расплывается в наигранной улыбке. — Давай, кофейку попьем и все обсудим. Выход есть, я все продумал.

— Ты сделаешь? — недовольно на него косится.

— Я! Я! — кивает.

— Ну-ну, — Анжела садится за стол, подбирает рукой подбородок.

— Я тебя не оставлю. Ты ж моя семья! — Глеб принимается делать напиток, гремит шкафчиками, руки немного подрагивают.

— О как запел! Че это на тебя нашло? — любовница продолжает смотреть на него с недоверием. — А как же твоя Манька? Забыл? Уже не сохнешь?

— Дурак был. Только теперь понял, что только с тобой могу быть счастлив, — лживые слова царапают небо.

— Хорошо придание, да верится с трудом, — фыркает Анжела.

— А я докажу! — горячо заявляет Глеб.

Хорошо, что он стоит к ней спиной, и она не видит его искривленного лица.

Интрижка с Анжелкой произошла случайно. Если бы Глеб тогда знал, чем закончится его сиюминутное желание, он бы обошел эту бабень десятой дорогой.

Но в тот период, Маша рыдала ночами, была похожа на призрак и не подпускала Глеба к себе. Он из кожи вон вылезал, чтобы заслужить ее расположение. А она вообще его не замечала. Это дико бесило.