Измена. Я тебя (не) люблю

Глава 9. Роман

— Мужики, оставьте нас, — прошу я вежливо, устало потирая пальцами переносицу. — Мне нужно с женой переговорить.

— Нет! — кричит Леся. — Не смейте бросать меня с этим…

Однако ребята послушно выходят из кабинета и плотно прикрывают за собой дверь.

— Малыш, — шагаю к ней.

Леся в стену вжимается будто я зверь какой-то:

— Не смей даже приближаться ко мне! — рычит она, а по щекам слезы льются.

— Давай по-хорошему, а? — подхожу вплотную, игнорируя ее требование не нарушать ее личное пространство.

— «По-хорошему» у нас было еще всего сутки назад, когда я не знала, что мой муж спит с другой бабой, пока я… — осекается и обиженно прикусывает губку.

Сейчас она снова моя маленькая Лесенька, которую хочется накормить мороженным и пожалеть. А вовсе не разьяренная фурия, пробуждающая во мне низменные желания в столь неподходящей ситуации.

— Еще через сутки у нас снова станет все хорошо, — протягиваю пальцы к ее лицу, чтобы оценить кровоподтек на подбородке. — Тебе просто нужно успокоиться, и…

Леся дергается, уворачиваясь от моей руки, насколько такой маневр ей позволяют наручники на запястьях:

— Даже не думай еще хоть раз прикоснуться ко мне своими грязными руками, — чеканит она уверенно, зеленые глаза сверкают от ярости, моментально высохнув от слез.

От нежной обиженной Лесеньки снова не осталось и следа. Ого. Вот этого преображение. Я и не знал этой стороны своей жены до сего дня.

Скольжу взглядом по наручникам на ее тонких запястьях. Рукава моего пиджака слегка закатаны. А полы распахнуты. От вида ее простенького нежно-розового бельишка у меня почему-то пересыхает в горле. Странно, мне ведь никогда не нравились эти ее целомудренные комплектики. Я любитель чего-то более экстравагантного. Поэтому сейчас реакция моего тела мне не совсем понятна. Может дело в наручниках?

Облизываю пересохшие губы:

— Значит по-хорошему ты действительно не хочешь, — ухмыляюсь я. — Кажется ты даже не поняла, что сама загнала себя в опасную ловушку.

— В к-какую?.. — как быстро ей удается сменять образ с невинной овечки до взбешенной фурии и обратно. И мне теперь не терпится узнать, где эта грань, пробуждающая мои неуместные желания к моей крошке.

Ныряю ладонью под полы своего пиджака на ней, и немного грубо сжимаю ее точеную талию.

— Не смей прикасаться! — взвизгивает Леся, пытаясь увернуться.

Дергаю ее к себе в объятия, прижимая ее спинку к своему торсу. Ох, вот сейчас хорошо…

Зарываюсь носом в ее растрепанные волосы. Она пахнет — обалдеть просто…

Леся вся ерзает, пытаясь вырваться. Но я стискиваю ее так крепко, что она лишь сама того не осознавая еще сильнее разгоняет мою кровь своей возней.

— Пусти, мерзавец, — выдавливает она.

— У тебя сейчас два варианта, котенок, — шепчу ей в волосы. — Либо ты заканчиваешь свой спектакль и спокойно едешь со мной домой, либо…

— С тобой я больше никогда никуда не поеду! — перебивает меня категорично.

— Мне тоже второй вариант сейчас больше по вкусу, — рокочу я, откровенно дурея сейчас от ее близости.

Впиваюсь губами в ее тонкую шейку. Слегка покусываю, чувствуя какой-то нездоровый голод.

— О нет! — вопит Леся. — Не смей! Ты совсем из ума выжил?! Да как ты смеешь после этой своей…

— Тшшш. Будешь так громко кричать, еще и зевак соберешь. Ты действительно готова посвятить в нашу личную жизнь весь полицейский участок?

— Нет у нас больше никакой личной жизни, подонок! Твоя осталась на даче! А я своей непременно займусь как только с тобой закончу…

Грубо припираю свою хрупкую девочку к стенке, не позволяя продолжать эти глупости:

— Займемся, моя маленькая. Прямо вот сейчас займемся твоей личной жизнью, принцесса, — нетерпеливо поглаживаю ее плоский животик аккурат над резинкой трусиков. — А закончить я тебе помогу прямо сейчас, — скольжу пальцами вниз.

Леся дергается в сторону:

— Эй, какого черта ты делаешь?! — вопит она.

— Ты ведь сама выбрала второй вариант, — хмыкаю ей в ушко.

— К-какой еще… — ее трясет.

— Как же? Примирительные ласки.

Глава 10

— Уж лучше убей! — воплю я, сквозь слезы, всеми силами пытаясь вырваться из его рук.

— Ну же, девочка моя, — он без особого труда пресекает любые мои протесты, целует мою шею, явно не собираясь пощадить меня.

За что он так со мной?!

Он ведь никогда таким не был. Не со мной…

Всегда снисходителен. Холоден и, не знаю даже, тактичен, что ли. За полтора года брака он даже ни разу не зашел ко мне в душ. Никаких спонтанных поцелуев и тем более уж приставаний. Ему будто просто не нужно было. А я мечтала об этом. Но никогда бы язык не повернулся попросить. Я думала, что со мной что-то не так. Ведь у нас такая любовь. А я жадная, раз мне мало того тепла, что муж дает.

Оказывается он делил свое тепло с другими.

Так почему именно сейчас?..

Решил добить меня?

За что он так жесток?!

— Не надо… — шепчу я сквозь слезы, потому что сил на крик просто не осталось, — Рома…

Но он будто не слышит меня. Словно озверевший целует мою шею, плечо, стягивая с меня свой пиджак.

— Умоляю, отпусти…

— Никогда, глупая, — выдыхает мне в ухо, сжимая мое тело своими огромными ручищами.

— Ромааа, — вою я. — Мне так больно, прошу тебя…

— Просто перестань сопротивляться, малыш. Тогда не будет больно.

Значит все дело в моем протесте? Он наказывает меня за то, что я отказалась уйти с ним? Так бы сразу и сказал, что это просто воспитательный процесс, сволочь!

— Я пойду с тобой! — говорю сквозь слезы. — Пойду, только остановись, прошу тебя!

Он наконец прекращает свою пытку и не сразу, но отстраняется.

В сдерживаемой истерике вжимаюсь в чертову батарею, которая казалась мне спасением от мерзавца. Как же я ошибалась…

Вздрагиваю, когда Рома разворачивает меня к себе лицом.

— Перестань так реагировать, — приказывает он строго. — Я не зверь какой-то, чтобы ты так пугалась меня. Я твой муж.

Он принимается отстегивать наручники. А я дальше даже спорить с ним не собираюсь. Только думаю, как бы снова сбежать от него и при первой же возможности подать на развод. Лишь бы не видеть больше этого мерзавца никогда в жизни!