Измена. Я тебя (не) прощу

– Как зачем? Она мать твоего ребенка, - смотрит с непониманием.

– Это посторонний человек, не надо нам ее в семью. Про знакомство подумаю, пока ничего сказать не могу.

– Артур, включай голову, пока все еще можно исправить?

– Где стирательная резинка продается, чтобы последние десять лет стереть?

– Грех тебе на жизнь обижаться! У тебя все есть, - я вижу, что она искренне так считает.

Да, у меня есть квартира, машина, строится дом, скорее всего, когда отец и тесть сыграют в ящик, у меня появится бизнес, если папаши все не пропьют.

– Да, только самой жизни нет. Мам, тебе пора, правда.

Мать громко вздыхает, недовольно кивает головой.Она выходит, дверь оставляет приоткрытой. Выхожу следом. Сегодня мне не с кем провести вечер. Пока. Нужно найти еще кисулю, чтобы снять стресс. А то чувствую, папаши завтра, а может, и сегодня карты блокируются. И за каждой копейкой нужно будет ходить на поклон, стоять у стены, рассматривать носы обуви, отвечать на дурацкие вопросы. А у меня другие планы на жизнь.

Глава 8. У Карины

Еду к Каринке. Обещал себе, не садиться подвыпитым за руль, но обстоятельства непреодолимой силы решают иначе. Надо ей тоже предложить тест на отцовство сделать, а то есть у меня сомнения. Никому из баб верить нельзя.

Заезжаю во двор, новая шестнадцатиэтажка. Папа подогнал мне квартирку, втихую от родственников. Знал, что сыну иногда убежище нужно. У подъезда прекрасная тачка. Может свою сменить?

Поднимаюсь на тринадцатый этаж. Двери лифта открываются, слышу, как где-то на лестничной площадке хлопает дверь. По звуку, как Каринкина.

– Лифт, дружище, подержи, - подходит мужик, застегивает пуговицы на рубашки.

– Что-то это ты по дороге одеваешься, муж внезапно приехал, - блокирую лифт ногой.

– Ага. А она такая горячая и ненасытная.

Мужик заскакивает в лифт. Интересное кино показывают...

Подхожу к двери, прислушиваюсь, слышу музыку.

Открываю дверь, не заперта на ключ. Каринка на кухне, в халате пританцовывает.

– Ты что-то забыл, - не поворачивается ко мне, включает воду. Берет тарелку.

– А что за мужик у тебя был?
– ору, чтобы перекричать музыку.

Каринка резко поворачивается, тарелка вылетает из мокрых рук.

– Арчи, ты напугал меня! Что ты тут делаешь?

– А я думал, что это моя квартира. И тут живет моя женщина. Я могу приходить когда угодно. Я ошибся?

– Стой, я сейчас осколки уберу, чтобы никто не поранился.

Иду к ней по стеклу. Обутый. Хватаю за подбородок.

– Что за мужик от тебя сейчас вышел?
– шиплю на нее, смотрю в глаза.

– Брат у меня час назад был, - часто-часто моргает, голос, как у ребенка.
– Вон, продукты от родителей привез. На балконе сумки стоят, посмотри.

– Брат, говоришь. А что это я раньше о нем не слышал, - глаза наливаются кровью.

– Как будто ты хоть раз о моей семье спросил. Что ты обо мне знаешь? Что меня зовут Карина, и все?

– Не бузи, я знаю все, что мне нужно.

Каринка принюхивается. Силой давит мне на руки, хочет, чтобы я отпустил ее. Делает вид, что принюхивается.

– Ты что пьяный? И садился таким за руль?
– смотрит с укором.

Она что решила, что у нее есть полномочии моей мамаши, чтобы читать мне морали и нотации?

– Нет, блин, в подъезде с твоим братом набухался. Я тебе говорил, чтобы ты сюда никого не водила, что непонятно, - скидываю заварочный чайник со стола.

– Ты предлагаешь, мне сумки самой поднимать? Если ты забыл, то у меня скоро будет ребенок. Твой, между прочим, - берет совок и веник, заметает осколки.

– Ой да не факт. К тебе тут разные братья ходят. Без теста на отцовства, это только твой ребенок.

– Артур, тебе не надо пить. Ты превращаешься в животное. Я боюсь тебя. Уходи, мне нельзя нервничать, если ты не хочешь, чтобы с малышом что-то случилось.

– А мне по фигу. От тебя одни неприятности! Сначала свалилась на мою голову, потом забеременела, а сегодня из-за тебя поперлись в этот чертов магазин. Что нельзя все по интернету заказать?

– Я же не знала, что мне нужно по сторонам смотреть, а то вдруг твою жену встречу. А я только сегодня узнала о ее существовании. Любовницей быть унизительно, - Каринка всхлипывает. Садится рядом с мусорным ведром, закрывает лицо руками, ревет.

– Ну так не будь ею. Я же тебя тут не в заложниках держу. У тебя есть возможность собрать вещи и уйти, - сажусь на стул, смотрю на нее, жалости нет. Трезвый я, конечно, себя бы так вряд ли вел. Но сейчас, когда под прикрытием алкоголя я могу быть собой, говорить, что хочу, почему бы этим не воспользоваться.

Каринка замолкает, смотрит на меня исподлобья. Встает и уходит в комнату. Ну и пусть чешет, меня на эти эмоции не поймать.