Измена. Яд между нами

– Я хотела сказать тебе спасибо, – тихо говорю я, опустив глаза. – Это же из-за меня ты сейчас лежишь на больничной койке.

– Я предпочитаю, чтобы ты меня по-другому благодарила, – ухмыляется Герман. – Но пока я в таком немощном состоянии придется довольствоваться просто словами.

Я шутливо ударяю по руке и вижу, как на его лицо снова набегает тень.

– Прости, прости, прости, – говорю я быстро. – Больно.

– Нормально, – уже серьезно говорит Герман. – Где Женька?

– Его забрали службы опеки, но Влад над этим вопросом работает, – я тоже перехожу на серьезный тон. – Тем более, завтра уже будут готовы результаты теста, и тогда мы сможем забрать его домой.

– Как он?

– Он в шоке, немного заикается, но с ним работают психологи. Прогнозы хорошие, а когда мы его заберем его домой, все сразу наладится.

– Это же какой надо быть идиоткой, чтобы начать стрелять в присутствии собственного ребенка? – возмущенно говорит Ядов.

– Давай не будем о ней, – я наклоняюсь и легко прикасаюсь к его губам, и он снова расплывается в довольной улыбке. – Меня завтра следователь вызывает. Смогу прийти только вечером. Будешь скучать?

– Я уже скучаю, – он грустно смотрит на меня, а потом тихо говорит: – Я так испугался за тебя и так хочу быть рядом. Все время хочу быть рядом.

– Герман, у нас все впереди, – ободряюще улыбаюсь я. – У нас все впереди, только поправляйся поскорее. Я этого очень жду, чтобы благодарить тебя и благодарить.

– Значит, завтра я уже буду дома, – смеется Ядов.

– Только попробуй, – я грожу ему пальцем. – Пока полностью не восстановишься, о благодарности можешь забыть. Ну все я пошла, отдыхай.

– А поцелуй? – капризно дует губы Герман.

Я возвращаюсь, чмокаю его в щеку и выхожу, столкнувшись на пороге с медсестрой, которая пришла сделать укол и измерить температуру.

Покинув палату, я натыкаюсь на взволнованные взгляды друзей, которые ждут меня в коридоре. Видя мою грустную мимику, Рая сжимает мою руку и шепчет мне слова поддержки.

– Яночка, вместе вы сможете преодолеть любые трудности, – она ободряюще сжимает мою руку. – Только ты его не бросай.

– Как он? – спрашивает Влад, заглядывая мне в глаза.

– Шутит уже. Только слабый и такой бледный, – вздыхаю я. – Но настроено по-боевому.

– Мы Ядовы такие, – гордо говорит Рая. – Так, давайте уже покинем больничные стены, а то мне как-то не по себе здесь.

Мы также дружно покидаем больницу. Коля везет меня в дом Германа, который стал мне уже родным, а Владислав Викторович вызвался сопроводить Раю до дома.

Уже выходя из машины, я поворачиваюсь к Коле со словами:

– Мне завтра к следователю. Отвезешь?

– Да, Яна Евгеньевна. Во сколько будем выезжать?

– В девять. Еще и к Герману заедем.

Я вхожу в дом и сразу направляюсь на кухню. Почему-то после всех этих переживаний на меня нападает сумасшедший жор. Открыв холодильник, выставляю на стол, все, что там есть. Кажется, что я готова съесть слона. Быстро покидав в топку продукты питания, я отправляюсь в спальню и валюсь спать. Завтра меня ждет тяжелый день.

Утренний сюрприз Герману удался на славу. Он был настолько рад моему приезду, что готов был буквально вскочить с кровати и бежать домой. Хорошо, что доктор оказался рядом и охладил его пыл. Я, сказав, что приеду вечером с новостями, уехала в полицию.

Бесконечные вопросы, которые задавал следователь, выжали меня до нитки. Но я нашла в себе силы попросить, чтобы мне разрешили свидание с сестрой.

– У нее, кроме меня и сына никого нет, – говорю я мужчине, который непонимающе на меня смотрит. – Я хочу с ней поговорить.

– Хорошо, – наконец-то, соглашается представитель закона. – Я выпишу вам разрешение на встречу.

Я еду в ИВС, сжимая в руке разрешение. Еще не знаю, что спрошу у нее и о чем хочу сказать. Но я уверена, что эта встреча нужна нам обеим.

Серые стены комнаты, давят на меня, подчеркивая атмосферу безысходности. Я одиноко сижу и разглядываю руки, ожидая, когда приведут Анну. Железный лязг двери заставляет вздрогнуть меня и повернуться в ее сторону.

Анну вводит конвойный. Пристегивает ее руки к столу наручниками и выходит из комнаты. Мы сидим молча, не зная с чего начать наш разговор.

– Зачем ты пришла? – Анна нарушает затянувшуюся тишину. – Что тебе надо?

– Ань, я поговорить пришла, – я смотрю ей прямо в глаза. – Я понимаю, что ты обижена на меня. Хотя моя мама вышла замуж за нашего отца, когда твоя его бросила в поисках лучшей жизни. Поэтому твоя ненависть ко мне совершенно не обоснована. Но чем тебе не угодили родители Германа? Они плохо к тебе относились?

– Плохо? – хмыкает сестра, тоже не отводя взгляда от меня. – Нет. Даже очень хорошо. Особенно Евстафий Зиновьевич.

Она переводит взгляд на зарешеченное окно, и на какое-то время замолкает. Я ее не тороплю, а терпеливо жду, когда она будет готова продолжить рассказ.

– Мы с ним были любовниками, – резко повернувшись ко мне, прямо говорит она. – Он был сногсшибательным мужчиной. Я ради него готова была расстаться с Германом, но он четко дал понять, что разводиться не собирается. Вот мы тайно и встречались.

– Он тебя соблазнил? – я еще как-то пытаюсь оправдать ее поступки, но информацию, которую сестра вывалила на меня сейчас, не укладывается у меня в голове. – Ты боялась ему отказать?

– Боже, какая же ты дура, – смеется мне в лицо Аня. – Это я его соблазнила, а он не смог мне отказать. Он был очень влиятельным человеком, а Герман был на тот момент только его сын. Я очень надеялась, что Стаф со временем изменит свое решение и все-таки останется со мной. Так бы со временем и было, если бы его блаженная женушка не вернулась бы в самый неподходящий момент.

– Она вас застукала? – с ужасом смотрю на нее.

– Да, – очень спокойно отвечает этот монстр с женским лицом. – Как раз в тот момент, когда свекор поставил меня в позу собаки в кабинете. Она так кричала, что я, не раздумывая, грохнула ее по голове чем-то тяжелым что под руку попалось.

– Мы сумасшедшая, – ошарашенно говорю я, зажимая рот рукой.

– Я нормальная, – рявкает сестра в ответ. – Чего было голосить так? Она что не знает, как люди трахаются?

– А зачем ты убила своего любовника?

– А он бросился на меня и начал душить. Я схватила какой-то коллекционный нож, который он мне перед этим показывал и ударила не глядя, – все это она рассказывает ровным голосом, не проявляя никаких эмоций. – А потом запаниковала. Дура. Бросила этот проклятущий нож в витрину, захлопнула дверь, захватила статуэтку, которой огрела по башке мамочку и убежала. Надо было и нож забрать. Ты знаешь, что я все пять лет прожила, как на пороховой бочке. Все ждала, что кто-нибудь захочет посмотреть коллекцию и обнаружит окровавленный нож.