Измена. За что ты так со мной

За стойкой меня встречает девушка, одетая в классическое черное платье, ее тонкую шею украшает нить жемчуга.

— Здравствуйте, — приветствую ее, подходя к стойке. — Мне назначено на пять часов.

— Да, — кивает она. — Эльвира Леопольдовна вас ждет. Я провожу.

Девушка выходит из-за стойки и ведет меня к деревянной лакированной лестнице. Поднимаемся на второй этаж.

Где-то отдаленно слышатся голоса и шум, похожий на работающий фен. Здесь много комнат, но двери закрыты, нельзя подглядеть, что за ними.

Миловидная девушка останавливается возле одной и, постучав, чуть приоткрывает ее:

— Эльвира Леопольдовна, Екатерина приехала.

— Пусть войдет, — раздается голос Кирияновой, и я невольно выпрямляю спину.

Я даже не видела сегодня женщину, всего два слова услышала, но уже вытянулась по струнке.

— Прошу, — девушка отступает в сторону, пропуская меня.

Осторожно крадусь в кабинет. Ладони холодеют и становятся важными.

— Добрый день. Или уже вечер… — теряюсь я, видя железную леди.

Кириянова предстает передо мной в натуральном облике без парика и больших черных очков. Она сидит у окна за массивным столом из мореного дерева. На ней пиджак глубокого цвета бордо с острыми наплечниками. Ее короткая стрижка уложена в эпатажный хаос.

— Присаживайся, — указывает на кожаное темно-зеленое кресло с противоположной части стола. — Как там тебя?

— Катя.

— Катрин, — переворачивает имя по-своему. — Тебя уже поставили в известность, для чего ты здесь?

— Вы ищите помощницу? — сажусь на самый краешек кресла, ощущая всем телом скованность и напряжение. — Но, признаться, мне до конца не верится, что именно я удостоюсь такой чести.

— Самооценка у тебя отвратительная, конечно… — пытается нахмурить лоб и не может. Наверное, ботокс препятствует. — Однако я разглядела в тебе нужные для сотрудничества качества. И чтобы ты знала, я не привыкла полагаться на кого-то при выборе персонала, лично занимаюсь поиском. В самых неожиданных местах, как, например, твоя третьесортная автомойка, можно отыскать настоящие самородки.

Признаться, уже не моя. Но я решаю умолчать об этом. Не хочется, чтобы Кириянова подумала, что работа у нее — мой последний шанс.

— Работать с вами — предел мечтаний. Но что от меня требуется?

Второй раз я уже ищу себе место работы, и если к Захару я кинулась от безысходности и была готова практически на все, то сегодня уточняю детали заранее. Место очень лакомое, но теперь я буду более осторожной.

Эльвира прожигает меня взглядом. Очень цепко смотрит, будто старается просветить мои мысли, как рентгеном.

— Каждое утро в десять часов ты обязана приносить в мой кабинет свежий кофе.

Я охотно киваю и жду дальнейшие инструкции, но Кириянова вдруг замолкает.

— И все? — непонимающе переспрашиваю.

— Из основных требований — да. А вообще мне нужна молчаливая тень, которая будет всегда на подхвате. График работы плавающий, ты можешь быть мне нужна на час, а можешь на весь день до полуночи. Заявляю, что оплата будет больше, чем в том клоповнике, где ты сейчас работаешь. Но и некоторые требования от меня тоже будут.

— Какие?

— Первое: все, кто работают со мной, для начала проходят через руки моих стилистов. Твоя самобытная внешность, Катрин, совершенно не вписывается в стандарты современной моды. И второе: тебе нужно похудеть. Килограммов на пять точно. Это обязательно…

У меня непроизвольно открывается рот. Если честно, после нервотрепки с мужем я уже похудела на пять и даже гордилась подсохшими боками, а Кириянова требует скинуть еще столько же.

Заметив мою растерянность, Кириянова добавляет:

— …В здоровом подтянутом теле здоровый дух. Абонемент в сеть спортивных залов возьмешь на стойке секретаря. Они оплачиваются моей компанией.

— То есть я принята? — изумляюсь.

— Само собой, нужно еще посмотреть, действительно ли ты готова к работе со мной. Будет испытательный срок, а выполнение моих условий послужит подтверждением твоей заинтересованности. Если у нас все сложится, то после испытательного срока подпишем договор.

— Поняла, — снова киваю. — А когда мне нужно преобразиться?

Кириянова дергает уголками губ.

— Уточни у Лили — девушки, которая тебя сюда провожала.

— Хорошо.

— А теперь можешь идти, Катрин.

Я встаю с кресла. Выхожу из кабинета.

Кириянова не производит впечатления доброй тетушки, она скорее акула, которая своего не упустит. Держится холодно, строго, но подсознательно я не ощутила от нее вибраций гадости или подлости.

Лили говорит мне приехать завтра к обеду.

Прощаюсь с ней и выхожу на улицу.

Сегодня мне уже некуда спешить. Чтобы сэкономить деньги, топаю на автобусную остановку. Пока жду автобус, достаю из сумочки телефон и вижу девять пропущенных звонков с незнакомого номера.

Я к таким звонкам стала относиться настороженно. Даже программу на телефон скачала, чтобы смотреть, у кого и как подписаны номера в телефонных книгах, опасаясь случайно нарваться на мужа. Но программа показывает, что со мной хотела пообщаться некая Рая.

Решаю ей перезвонить.

Звонок принимают после первого же гудка.

Вот только из динамика доносится голос свекрови:

— Катерина, девочка моя, здравствуй! — щебечет она ласково. Такой тон совершенно ей не свойственен. — Что-то я опять со своего телефона до тебя дозвониться не смогла, постоянно сбрасывает…Пришлось у соседки телефон взять, пока в гостях у нее сижу.

Естественно! Из черного списка тебя никто не доставал!

Но раз уж свекровь оказалась настойчивой, решаю с ней поговорить:

— Здравствуйте, Лариса Федоровна. У меня все нормально. Вы как?

Она тут же стонет, словно только и ждала от меня этого вопроса.

— Плохо, Катерина, очень плохо. На кого же ты нас всех оставила?

— А что такое? — спрашиваю я с долей любопытства.

— Невозможная эта Кристя, одно горе с ней! Капризная, наглая, ленивая девка. Ничего по дому делать не хочет. Целый день на диване лежит, слова ей не скажи. Чуть что не по ее — пузом своим шантажирует. Говорит, в ванну горячую прыгнет или тяжести поднимать будет, если я на нее прикрикну. Я уже устала на два дома жить, с утра Юре обед готовлю, а потом к Тимофею еду. А этой мерзавке даже не совестно. Не жалеет меня совсем, только деньги на новые вещи ей подавай. И сколько ни давай, все мало!