Измена

А я верну себя к жизни, наполнив себя ее энергией позитивными моментами, которые нужно научиться создавать заново.

В конце концов, Егор хоть и оставил ключи, но нет никакой гарантии, что он забудет мое предательство, а значит, я не смогу спрогнозировать его поведенческие реакции.

А жить на «пороховой бочке», ожидая, когда рванет, не хочу. Но точно знаю — работать с Егором не буду, отработаю две недели по возвращению как положено по закону РФ, и уволюсь. В конце концов, без работы не останусь, у меня есть вариант поработать у Макса, а там видно будет, понравится останусь, а нет, так вернусь обратно к исходной точке, работы полно, не обязательно на ведущие позиции себя заявлять.

Надо признать, с появлением Андрея, я точно знаю, что сын в надежных руках. Пусть он непостоянен в связях, но отец хороший.

А значит больше нет у меня потребности одной тянуть ребенка, думать о том, что могу не справится, что не будет достаточного количества ресурсов. Все — таки здесь он как некая поддержка, я не хочу с ним ругаться, потому что сыну важно, чтобы был отец.

По возвращению, я обязательно придумаю как сказать отцу своего ребенка, что не готова к вторым и третьим ролям, что лучше быть одной. Я уверена он поймет, важно быть искренними не только с друг другом но и перед самим собой. Совершенно бессмысленно строить отношения на руинах прошлого, надо смотреть в будущее.

Окунувшись в рассуждения и анализ ситуации, не сразу реагирую на внешний раздражитель в виде звонка в дверь. Кто-то делает это настолько настойчиво, что заставляет меня подняться и пойти посмотреть кто там там такой нетерпеливый. Если соседка, не буду открывать, потому что не готова к общению, мне бы побыть одной, в себе разобраться.

Смотрю в глазок, вижу перед собой курьера с пакетами, не открываю, уточняю кто это, понимая уже что это ошибка, я ничего не заказывала. Но когда паренек азиатской внешности настаивает и говорит, что у него для меня важные пакеты, сдаюсь, так как понимаю, что это точно отец моего ребенка, может, забыл что и решил передать, поддаюсь любопытству, открываю дверь.

Когда передо мной возникает Ира, которая тут же бесцеремонно отталкивая меня от прохода, врывается в квартиру словно ураган, проходя уверенно в коридор.

Несмотря на то, что я у себя дома, Ира появляется на моей территории, словно бешеная фурия, в то время как у меня сердечная мышца набирает большие обороты, этот хаотичный звук тает в ушах, заглушая все вокруг.

Нет, я не боюсь ее, просто эффект неожиданности сработал, не могу пошевелиться, стою как вкопанная.

— Что застыла? — она начинает первая, а я встречаю надменный взгляд Ирины, которая стоит в прихожей, рассматривает при этом меня с ног до головы, подмечаю как дорого выглядит жена Андрея, сколько в ней лоска и красоты. Что ему еще надо?

Закрываю дверь, вижу на лице Иры циничная усмешка, она расхаживает на каблуках в прихожей будто у себя дома. Освобождаю проход к закрытой двери, игнорирую ее вопросы, спокойно комментирую:

— Уходи, — не обращая внимания на мои слова, Ира скидывает пальто, туфли на шпильке и на носочках следует в комнату без приглашения, двигаясь с грацией кошки, будто уже приготовила для меня порцию "ядовитых и отравленных желчью слов"

Правду ведь говорила в деревне у родителей мудрая старушка Клавдия Сергеевна — наглость второе счастье.

Ира проходит в гостиную, рассматривает диван, обстановку в комнате, останавливая взгляд на рамке, где на фото я с сыном на выпуске пятого класса, затем поворачивается и язвительно начинает свои оскорбительные речи первая:

— Строила из себя верную и неприступную, а на деле оказалась обыкновенной "шлюхой", — ее слова как пощечины, она взглядом дает понять, что я не лучше грязи, которая налипла на ее идеальную обувь, настолько явно и открыто в ней читается отвращение ко мне.

Никогда бы не подумала, что она будет так вести себя на моей территории. Не хочу скандала, стараюсь договориться:

— Если ты не уйдешь…, - жена Андрея не дает мне закончить предложение, она садится на диван, кладет ногу на ногу, во мне начинает кипеть злость, еще не хватало, чтобы в моем собственном доме мне высказывали нелицеприятные вещи.

— А мне не в первый раз вышвыривать таких "потаскушек", как ты, из постели мужа, так что не надо мне угрожать, я пришла предупредить тебя, — я не привыкла драться, но сейчас мне хочется взять ее за волосы, вытащить на лестничную площадку и закрыть дверь.

— Смотрю чемодан пакуешь, не к моему мужу на "пмж" собралась, а? — скрещиваю руки на груди, она уже один раз приходила в офис и предупреждала, ничего нового я точно не узнаю. Одно лишь очевидно- Ира словами может больно бить. Отсчитываю в голове положенные минуты, намереваясь исполнить данное себе обещание и вытащить ее отсюда за волосы.

— Строишь из себя «святошу», а на деле обычная дешевка, — не выдерживаю, просто подхожу к ней и даю пощечину.

У меня тяжелое дыхание, потому что сама не ожидаю от себя тех действий, которые сделала, по сути, на автомате.

Но у всего есть предел!

Решаю, что если она не уйдет в течении минуты, то реально позвоню в правоохранительные органы и пусть они выясняют у этой женщины, что она делает в чужой квартире куда ее никто не приглашал:

Ира вскакивает, словно ошпаренная, держится за щеку, шипит со злостью:

— Просто запомни, что если ты не перестанешь тянуть моего мужа к себе, манипулируя своим сыночком, я заберу то, что дорого тебе, почувствуешь, что такое настоящее отчаяние, — по ее взгляду понимаю, она считает меня ничтожеством, только мне все равно на ее мысли. Усмехаюсь про себя отмечая, что она собралась забирать у меня? Самое дорогое в жизни это мой сын, она действительно сейчас угрожает, что может причинить ему вред?

— Если ты хоть попробуешь что-то сделать моего ребенку…, - Ира смеется словно ненормальная

— То, что? — в ее глазах вызов, — побежишь жаловаться моему мужу? — затем забирает пальто, обувается, вставая на шпильки с грацией королевы и возвышаясь на положенные десять сантиметров, пользуется минутной заминкой, продолжает свой диалог:

— Мне твой «незаконнорожденный» не интересен, я заберу твоего мужчину, попользуюсь им и выброшу, чтобы ты навсегда уяснила, что брать чужое нельзя, — не выдерживаю и иду в ее сторону, и хватаю ее волосы, выворачивая руку так чтобы она испытала боль, потому что «незаконнорожденный» это ее отец, а мой сын самый любимый ребенок и я не позволю никому говорить в моем доме подобные слова.

Ира вырывается, пытается громко кричать, но я довольно успешно выталкиваю ее из квартиры, закрываю дверь, проворачивая до двух оборотов, спускаюсь вдоль дверного покрытия.

Как же я устала от истерик Иры, настойчивости Андрея, который своим бешеной энергетикой сносит мои барьеры к чертовой матери. Я всего — то и хотела быть нормальной женщиной, жить как все, стремилась создать семью с Егором. Перевожу взгляд на ключи, оставленные им совсем недавно, он снова пробует вернуть «нас».

Во мне столько всего переплетается: я как будто снова одна в этом огромном мире, снова ловлю руками пустоту и стараюсь согреться. Так было, когда я узнала, что беременна от Андрея. Но тогда я была хоть и молода и наивна, но во мне было огромное желание жить ради той маленькой жизни, что зарождалась внутри меня. А сейчас не так…Сейчас после цунами, которое каждый раз поднимает во мне Андрей, я хочу собрать себя заново и выжить в пустой холодной квартире. Потому что я не верю ему: мы не давали друг другу обещаний, потому что они не имеют смысла, я не спрашиваю его о многочисленных женщинах, потому что знаю, что они есть и мой вопрос просто формальность. И не хочу быть «новой Ирой», которой он будет изменять периодически, чтобы внести разнообразие в свою жизнь.