Изменить тебе

– Шум, отвали, я с девушкой, - говорит, едва приложив смартфон к уху. – Серьезно, отвали.

Судя по всему, Рома возмущается, но Левин сбрасывает вызов и кидает телефон на диван поверх моего свитера.

– Вы так мило общаетесь, – передразниваю его недовольный тон, в котором он разговаривал с другом.

– У него нет тормозов, когда ему говорят «нет».

– Ты не такой?

– Совершенно верно.

– Почему ты дружишь с ним? – о да, раз уж борзеть, то окончательно.

– Потому что он классный. Долбанутый, но классный.

– А ты?

– Думаю, сама выводы сделаешь. Ванная налево по коридору.

Намек понят, смываюсь умываться. Дефиле мимо Левы в коридор не остается незамеченным, ибо все самое главное прячется у меня на спине.

– Татуировки? – слышу громкий вопрос, которые долетает до ванной даже через шум воды из крана.

– Их три.

– Серьезно?

Вполне. На правой лопатке – большая птица с расправленными крыльями, на стопах надписи на латыни. Говорят, врачам немного не по статусу иметь татуировки, но мои просто так никто и не увидит. Я же не буду раздеваться перед пациентами.

– Да, а что? У тебя нет? Ты же футболист, у них у всех татушки.

– Не у всех.

На выходе из ванной сталкиваюсь с Левой, который подпирает стену, сложив руки на груди. И что делать с этой закрытой позой? «Ты мне не нравишься, иди домой?»

– Правда? Ни одной?

– Проверить хочешь? – он делает вид, что задирает свитер, успевая приоткрыть моему взгляду лишь пару сантиметров своего пресса. Спасибо, я шоу оценила.

– На слово поверю.

– Окей. Ужинать будешь-то? Ты ведь на еду повелась.

Обалдеть мнение обо мне сложилось, конечно. Надо было соглашаться на то, чтоб он разделся. Тогда понял бы, что дело не в еде.

– Буду.

На кухне у него барная стойка. Кайф! Запрыгиваю на высокий стул, локти ставлю на стол и опускаю лицо на кулаки.

– Хорошо готовишь? – неожиданно спрашивает Лева.

– Хорошо, но мало.

– Почему?

– Учусь в меде, этого хватит?

– У меня мама – врач, так что да, хватит.

Говорят, мужчины ищут девушек, похожих на своих мам. Правда, Данечка?

– Ты сам готовил? – спрашиваю, даже не дожевав первый кусок стейка.

– Ты тут еще кого-то видишь?

– Мало ли. Может, в кладовке прячешь.

– У меня нет кладовки.

– А у меня совести. Потому что я не сказала спасибо за то, что не позволил околеть на улице, привез в тепло и кормишь.

Он стоит, облокотившись на стойку, и на стул садиться даже не думает. Ну и пусть постит, я только за. Высокие мужчины – это красиво. Высокие красивые мужчины – это вообще сказка. Правда я скорее не Золушка, а тыква.

– Пожалуйста. Не поверишь, я даже ничего не буду просить взамен.

– Я бы все равно не дала, – двусмысленно вышло, Аня, двусмысленно.
– То есть… ничего не дала. Взамен.

– Я так и понял, – опять эта снисходительная улыбка. На сколько он меня старше? Года на два?

– Сколько тебе лет?

– Двадцать три.

– В точку.

Вопросительный знак из его густых симпатичных бровей.

– Я думала, что ты старше меня на два года. Угадала.

– Ты забавная.

– Так себе комплимент.

– Пошлые комплименты не по моей части, это к Шуму. Я говорю то, что думаю.

– То есть ты не думаешь пошлыми мыслями?

Вот и сломала Аня мальчика. И кто чинить будет?

– Что ты хотела сказать?

– Ты сказал, что пошлое – не по твоей части, ты говоришь то, что думаешь. Ты есть ты никогда не думаешь о пошлостях?

– Сейчас я думаю, что ты странная. Но да, пошлости – это норма, просто если я скажу тебе что-нибудь похабное, ты решишь, что я привез тебя сюда с целью совратить и отпустить.

Совратить… Прости, но совращать меня уже поздно, и до тебя справились. А вообще да, я именно так и думала. Реально что ли просто покормить захотелось?

– Если я не вызываю у тебя желания, выходит, ты считаешь меня бездомным котенком, которого надо было на улице подобрать?

– Господи, женщина ты собираешься работать психиатром? – Даня разводит руками, имитируя взрыв. – Зачем ты так перевираешь мои слова? Я же не сказал, что ты не вызываешь у меня желания. Я сказал, что не озвучиваю вслух пошлости. И я умею думать о других вещах помимо секса. Понятная фраза? Или опять все по-своему выставишь?

– Понятная. Спасибо, было вкусно и познавательно, но мне пора домой.

– Ты видела, какой там ливень начался? – Лева кивает в сторону окна.

– Предлагаешь мне остаться?

– Заметь, это озвучила ты, а не я.

– То есть не предлагаешь?

– И опять нет, я этого не говорил.

Аааа… Принесите стенку, я постучусь головой.

– Давай так: твои варианты?

– По крайней мере сейчас ты можешь побыть у меня. Стихнет дождь – отвезу тебя домой. Если же тебе трудно выносить мое общество, я вызову такси.

Даня наблюдает за картиной «Аня задумчивая», а сама задумчивая Аня уезжать не хочет.

– Если ты не возражаешь, я побуду тут.

– Только не шуми сильно.

– Мне не пять лет! – возражаю возмущенно.

– И оденься.

– Еще раз говорю, мне не пять лет!

– Поэтому и прошу: оденься.

Оу… А вот так уже лучше. Хороший подкат, Лева, хороший. Лайк.

Глава 5

– Что-что ты сделала? Разделась? – Боря чуть ли не роняет стаканчик кофе из автомата с первого этажа нашего учебного корпуса.

– Ну да. Но не до трусов же, а просто свитер сняла.

– Ты хотела, чтобы он тебя того-этого сразу?

– Нет.

– Запомни, Анют, если ты раздеваешься рядом с мужиком, то у него не встанет на тебя, только если он гей или импотент, а в Леве я почему-то уверен. Наверное, он и правда такой классный, как в интервью рисуют.

Я потягиваю свой кофе, обжигая даже нёбо, и задумчиво разглядываю высокие потолки старого «меда».

– Он классный, – наконец, соглашаюсь с другом.

– Понравился?