Изменники

— Другими словами, — сказала она, — Орктриен нанес ущерб настоящему лесу, чтобы создать это искусственное место. Меня это не удивляет. Его вредители убивают деревья каждый день, чтобы расчистить место под его проклятые фермерские угодья.

— Армии нужна еда, миледи. Всему королевству нужна еда, а правда, как бы прискорбна она ни звучала, состоит в том, что леса не способны обеспечить нас таким количеством пищи, как хлебные поля. Уверяю вас, король собирается оставить большую часть лесов нетронутой.

— Каждая частичка земли, каждый листик, каждая веточка нашей родины священна, милорд. Если в вас еще осталась душа эльфа, вы поймете это. Но боюсь, она давным-давно зачахла в вас.

Респен почувствовал, что у него начинает болеть голова.

— Мы сможем обсудить это позже, на досуге. А сейчас позвольте сопроводить вас в вашу новую резиденцию, где вы сможете отдохнуть.

По вечерам Винтерфлауэр пела, стоя на одной из открытых платформ высоко на макушке своего дерева. Ее репертуар, состоящий из элегий и погребальных песен, был таким же мрачным, как и ее разговоры, но голос был так прекрасен, что соседи вскоре приобрели привычку останавливаться и слушать ее пение. Через какое-то время весть об этом представлении разлетелась по всему городу, и даже те, кто не принадлежал к эльфийской расе, начали приходить во время сумерек в квартал, чтобы послушать этот бесплатный концерт.

Когда сам король попросил о песне, это, вероятно, не должно было вызвать большого удивления, но Респена это тем не менее застало врасплох. Он оторвал голову от стола, за которым ужинал вместе с заложниками, и посмотрел в противоположный конец зала, туда, где на пьедестале сидел Орктриен, склонившись над своей тарелкой размером с колесо телеги, на которой лежал кусок говядины, и чашей красного вина.

— Прощу прощения, Ваше Величество?

— Я слышал о соловье из эльфийского квартала, — сказал дракон. — Пожалуйста, миледи, порадуйте нас своим пением в честь моей победы над Красным Триумвиратом.

Внутренне Респен содрогнулся. Некоторые из детей мятежников хорошо переносили свой мягкий плен, но Винтерфлауэр оставалась такой же пренебрежительной и непреклонной, как и в самом начале. Он боялся, что она откажется выполнить приказ Орктриена и будет наказана. Респен никогда не считал золотых драконов жестокими по своей природе, но его повелитель был полон королевской гордости, полон драконьей гордости, и не был склонен терпеть неуважение.

Респен начал подыскивать слова оправдания, чтобы вступиться за Винтерфлауэр, но она встала из-за стола прежде, чем он успел что-нибудь придумать.

— Как будет угодно Вашему Величеству, — сказала она, затем проследовала к трону, остановилась возле него, сделала вдох и начала петь. Песня Винтерфлауэр, печальная баллада, была такой красивой, что ее очарование подействовало на всех присутствующих в зале. Респен был пленен ею так же, как и остальные, пока до него не дошло, какое значение могут иметь слова баллады. Ему лишь оставалось надеяться, что никто не истолкует их подобным образом. Многие в зале даже не знали эльфийского языка, остальным же, вроде, было достаточно самого пения, и они не искали в балладе провокационный подтекст. Возможно, он думал, все обойдется.

Но тут в воздухе замерцал голубым светом бесплотный кулак. Он ударил Винтерфлауэр по лицу, и девушка упала на пол.

Респен вскочил на ноги, отпинывая кресло, в котором сидел. Он призвал свой посох, и в его руке возник белый светящийся металлический шест.

Мальдур, усмехнувшись, тоже встал. Он не стал вызывать свой посох — возможно, он и не владел этим умением — но в драгоценных камнях, которые он носил на каждой руке, вспыхнул, а затем медленно погас огонь.

— Вы, конечно же, заметили, — сказал человеческий маг, — что в песне говорится о сумасшедшем, самовлюбленном короле и несчастьях, которые обрушились на подданных из-за его плохого правления.

— Это старая песня, — возразил Респен. — Она относится к тем временам, когда эльфы еще не ходили по этой земле.

— И все же. Она, без сомнения, замаскировала под этой балладой критику правления Его Величества. — Мальдур перевел взгляд на Винтерфлауэр. — Не так ли, миледи?

Респен пристально глядел на нее, умоляя глазами: хоть раз в виде исключения придержите свой острый язык, вы можете поплатиться жизнью, если признаетесь в этом.

Она тоже смотрела на него, затем опустила глаза и произнесла таким кротким тоном, какой он никогда прежде не слышал от нее:

— Как сказал лорд Респен, это всего лишь старая грустная песня. Я ничего не подразумевала под ней и прошу прощения, если она кого-то задела.

Респен протянул ей руку и помог встать, затем бросил гневный взгляд на Мальдура:

— Это вы, милорд, должны просить прощения.

— Вздор, — сказал человек. — Это очевидно, что она намеревалась нанести оскорбление, даже если сейчас ей недостает смелости признаться в этом. И в любом случае, я не прошу прощения у мятежников.

Респен повернулся к Орктриену:

— Ваше Величество, по вашему распоряжению леди Винтерфлауэр находится под моей опекой, поэтому мой долг обязывает меня защищать ее честь.

В действительности он ожидал, что дракон запретит любое подобие дуэли, так как он и Мальдур были ценными советниками, и Орктриену не захотелось бы никого из них терять. Но золотой дракон удивил его.

— Вы двое грызетесь уже столько лет, — сказал Орктриен. — Я устал от этого. Поэтому я позволяю вам разрешить ваш конфликт. Мы устроим военное представление, чтобы отпраздновать военный триумф.

Слуги убрали столы и стулья, стоявшие вблизи трона, расчистив место, достаточно большое, чтобы два мага могли метать друг в друга смертоносные заклинания, не рискуя случайно задеть ни в чем не повинного зрителя. Респен и Мальдур встали в противоположных концах, и король прокричал:

— Начинайте!

Респен произнес командное слово, вытягивая из посоха пульсирующий свет и заворачиваясь в магическую защиту. Тем временем Мальдур повернул на пальце кольцо с рубином, и его тело окутала сияющая красная аура — человек тоже привел в действие свой мистический щит. Какая именно защита у него, гадал Респен, и какое заклинание способно пробить ее?

Мальдур быстро проговорил магические слова. Респен не смог определить, какое именно заклинание решил сотворить его соперник — у каждого мага были свои секреты и хитрости — но был уверен, что человек призвал силу грозы. Это было не страшно. По прошлым наблюдениям Респен знал, что Мальдур любит бросаться молниями, поэтому его щит был как раз особенно эффективен против них.

Он вынул из кармана два зуба, сделал над ними пассы и произнес свое заклинание. Респен и Мальдур закончили одновременно.