Изначальные

– Отвар! – крикнул велизарный, стоящим в карауле витязям. – Сюда! Немедля!

Беседуя, они отдалились от головы обоза на добрых десять сотен шагов, посему, повитухе требовалось не менее пяти минут, чтобы добежать до княжны. Однако, услышав зов, один из караульных, вскочил на коня и помчался в середину обоза, где располагался шатер с приготовленным отваром.

– А-а-а! – ещё один приступ сковал Аппелагею, не в силах более держаться на дрожащих ногах, она села на холодный камень северного тракта. – Ребенок! – проговорила княжна в муках. – Время пришло…

Вдалеке начавшаяся суета говорила о скорой доставке обезболивающего отвара, воины, что были рядом, волокли караульную палатку с коврами, дабы укрыть роды, а Сарион, бережно уложил княжну себе на колени, пытаясь отвлечь.

– Крепись, – нежно говорил велизарный, гладя княжну по голове. – Отвар скоро доставят.

Тем не менее, боль стала невыносимой, и Аппелагея мысленно взмолилась, чтоб велизарный пришёл на выручку магией.

– Я не стану, – ответил Сарион. – Ты знаешь, это может повредить ребенку!

Аппелагея закивала, схватив его за рукав.

– Поклянись, – выдавила она из себя. – Поклянись мне! Дай слово! Чтобы не случилось, ребенок должен выжить! – разум княжны помутился, каждое слово давалось ей в муках, лишь радость от скорой встречи с четвертым сыном грела душу и давала силы терпеть боль.

– Клянусь, – словно вдалеке услышала она голос Сариона. – Я всегда буду рядом с твоим мальчиком.

Верховный старец предсказал Аппелагее, что во-чреве растет воин небывалой силы, и роды станут очень тяжелыми. Единственно кто мог хоть как-то облегчить их, были Ромашки, древний орден, занимающийся врачеванием и спасением людей, посему, княжна спешила к ним как могла, но все-таки не успела.

Маг поднял Аппелагею, чтоб витязи расстелили ковер. Бережно положив её на мягкий ворс, чародей превратил свой огнестойкий плащ в подушку и подложил под голову.

– Вот так, – ласково сказал Сарион. – Терпи, помощь уже близко.

Приступы боли накатывали один за другим, Аппелагея покрылась холодным потом. Схватив за руку, маг пытался успокоить и поддержать роженицу добро глядя ей в глаза, однако, наполненный ужасом взгляд княжны был направлен куда-то ему за спину.

Сарион обернулся.

Пространство, разделявшее их и обоз, потемнело, воздух наполнился смрадом, а сидевшие на близстоящих деревьях птицы попадали наземь мертвыми. Пятеро витязей выхватили мечи, встав между княжной и мраком.

Портал открылся в десяти метрах, преграждая путь всаднику, несущему отвар. Витязь не успел свернуть и попал в зону искажения, что была по всему периметру меж пространственной двери. В мгновение ока человек с конем превратились в прах.

– К бою! – вскричал Сарион, усилив голос рокотом сирен.

Округа пришла в движение.

Воины хватали пики, а витязи мечи.

Другие велизарные намеревались стрелой метнуться на защиту своей госпожи, но портал полностью блокировал светлую магию позади себя, поэтому им, как и всем остальным, пришлось со всех ног мчаться в голову обоза.

Сарион, наученный горьким опытом, сразу выставил магический щит, ожидая выхода тёмного пламени из червоточины, но неудержимая мука княжны отвлекла его, пришлось прочитать заклинание «Титановой воли», чтоб хоть как-то помочь Аппелагее обуздать боль, ибо отошедшие воды окрасились алой кровью.

Дыхание роженицы нормализовалось. Вцепившись Сариону в рукав, княжна с ужасом смотрела на древнюю магию.

Мгновения ожидания растянулось, казалось, прошла целая минута, а не три удара сердца.

Меж тем, пять храбрых воинов сомкнули щиты, закрыв Аппелагею от неизбежности. Вдруг ослепительная вспышка озарила округу, воины пали наземь, закрывая глаза руками, а из портала, вместо тёмного пламени, показалась башка подземного змея.

Пока, под действием лечебной магии велизарного, к людям возвращалось зрение, тварь с опаской принюхалась, не желая вылезать из двери полностью. Затем, найдя желаемое, Аппелагею, она просунула голову сквозь щит, не предназначенный для сдерживания физических тел и, разинув пасть, выпустила струю жидкого огня.

Подземная магия коснулась ослепленных княжьих защитников.

Сарион, не закончив лечебное заклинание, выставил второй купол, более мощный, однако, было уже поздно. Пять статуй из праха осели на камень дороги, а подземная тварь, тем временем, полностью вылезла из портала и направилась к нему, сминая защиту. Межпространственная дверь разрослась ещё больше, полностью отрезав велизарного и княжну от приближающейся подмоги.

Магический щит под тяжестью и напором огромной подземной твари проседал да сжимался.

«Похоже, нас вот-вот просто задавят массой и сожрут!» – догадался Сарион.

Выхода не было.

Внезапно, Аппелагея сильно дернула его за руку.

– Сними боль! – процедила она сквозь зубы. – Я приказываю!

Маг заметался, с одной стороны, княжна сможет двигаться и, отойдя в сторону, даст ему возможность схватиться с исчадием один на один, с другой, никто не знает, как повлияет магия на ребёнка. Альтернатива же была удручающей, точнее, её не было вовсе и, проведя рукой по животу Аппелагеи, велизарный сотворил самое быстрое, что можно было сделать в сложившейся обстановке, он полностью убил в ней боль.

Жаркое дыхание змея уже спалило палатку и подбиралось всё ближе, как вдруг, в виртуозном прыжке, княжна вновь оказалась на ногах. Схватив один из мечей павших витязей, фурия скользнула под шею слепого чудища, пока тот вдыхал воздух верхнего мира, чтоб вновь выпустить подземное пламя.

Велизарный убрал купол и запел, древнее как сама жизнь слово разнеслось по округе. С каждой нотой магического резонанса, портал ослабевал и отступал, а змей, услышав велизарную песнь, всецело увлекся чародеем.

Отвлечь тварь от фурии, пока та искала слабые места в защите, было единственным выходом, к тому же следовало обязательно контролировать и сам портал, чтоб ненароком не пропустить из него еще кого-то вроде змея. Для этого требовались огромные магические усилия, практически всё, чем располагал Сарион.

Время замедлилось, Аппелагея судорожно осматривала змея снизу, а острые зубы исчадия клацали возле лица сотника, не в силах подобраться ближе, так как велизарный магией сковал огнедышащую тварь и не подпускал к себе.