Изнанка

– С подружкой поссорились немного. Мы дружим с первого класса, понимаем друг друга, всё хорошо. Но стоит кому-то оказаться рядом, она будто стыдится меня, начинает посмеиваться надо мной вместе со всеми.

– Что сказать… взросление – самый тяжёлый процесс. Его нужно просто пережить, так будет не всегда. Понимаю, это сейчас мало утешает.

А подружке можешь сказать, что люди становятся друзьями потому, что принимают друг друга такими, какие они есть, что им хорошо вместе и они ничего не хотят менять, знают друг друга как облупленных, знают страхи, комплексы и слабые стороны друг друга, и никогда не будут смеяться над ними и бить в больное место, иначе это уже не дружба. Возможно, она не понимает этого и задумается над твоими словами. Чаще всего нужно попробовать сказать человеку самое простое, самое очевидное, как есть – большинство из нас просто не задумывается о чувствах других, и если обратить на это её внимание, вполне возможно, что она учтёт это и не будет так делать.

Вета всегда переживала, что скажет что-нибудь не то, что Регина своим полудетским умом поймёт её неправильно и будет ещё хуже. Про себя она подумала, что у её подруги, возможно, сильно развит стадный инстинкт, и ей проще посмеяться над девочкой, над которой все смеются, чем встать на её сторону, иначе она тоже окажется изгоем. Возможно, она просто трусиха или не уверена в себе, и у неё тоже куча проблем, вот и жмётся к толпе. Но вслух Вета этого, конечно же, не сказала. Ох уж этот жестокий мир подростков.

– Спасибо, так и скажу, – улыбнулась Регина из-под чёлки. Она занавешивалась волосами, ходила, ссутулившись, и Вете грустно было наблюдать это. Иногда она раскрывалась, и Вета подозревала, что бывает это в редких случаях – только в кругу семьи и самых близких людей, которым она доверяет. В остальное время – настороженный волчонок, таящийся и закрытый. Когда они распаковывали подарки на новый год, она радостно смеялась, нацепляла на себя заколки в виде звёздочек, мазала блёстки на щёки, брызгалась духами, блаженно прикрывая глаза. Прыгала и кружилась вместе с Мариком. И Вета понимала – ей ещё очень много стоит передумать, пройти, проработать, прежде чем она сможет ужиться с самой собой и привести всё это в баланс. Длинный-длинный путь, который она должна пройти сама, и ничем тут не поможешь. Только быть рядом и слушать. Регине совершенно нечего было стесняться, у нее не то что не было явных недостатков, – очков, брекетов или прыщей, – она была потрясающе красива. Гладкая кожа, аккуратный нос, чуть пухлые губы, а глаза – миндалевидные, с длиннющими ресницами, ярко-голубые, в них можно было утонуть. Но она будто бы не видела своей красоты. Дело было не во внешности. Человек может быть красив и прекрасно сложен, но всё равно выищет недостаток и будет несчастен из-за него. Потому что ум всегда ищет причину и проблему, и всегда находит её, хоть в чём-то. С этим нужно было работать изнутри, но Вета не спешила лезть ей в душу и ждала, когда она перерастёт это. А если нет, тогда можно будет что-то посоветовать.

Вообще Вета не любила советы. Никогда не знаешь, чем обернутся твои слова в чужой голове – спасителем или уродливым монстром, помогут ли они или сделают ещё хуже, будучи не понятыми правильно и искажёнными чужим умом, пропущенные через фильтры чужой психики и опыта. Но иногда она чувствовала, что обязана что-то сказать, иначе человеку будет ещё грустнее от того, что на его слова просто безразлично промолчали. Регине нельзя помочь, заставляя её относиться к себе по-другому. С ней просто надо общаться, просто по-человечески разговаривать, чтобы она открывалась иногда. Она должна чувствовать, что её принимают, что она имеет право на существование. И ни в коем случае не лезть в душу насильно, это самое противное.

Конец ознакомительного фрагмента.