Шрифт:
Вступление
Все упомянутые в романе персонажи не имеют реальных прототипов, кроме Мухи и знаменитостей, которым эти персонажи подражают. Все события вымышлены и никак не взаимосвязаны с теми, которые имели место в действительности.
Глава 1. Письмо
Москва две тысячи лохматого года – это мусорное ведро, наполненное людскими отбросами из всех бывших республик Советского Союза. По утрам это особенно бросается в глаза. Смуглые уборщицы с раскосыми глазами начинают новый день, перемещая мусор из домов в контейнеры, откуда его в последствии, загрузят в мусоровоз. Мусоровоз – в данном конкретном случае – это грузовая машина с большим контейнером для мусора, а не автомобиль, наполненный полицейскими. Далее эстафету принимают собачники, которые выгуливают своих упитанных животных, перед тем, как принять душ и проглотив яичницу или дежурный бутерброд, отправиться на работу. Я отношусь к разновидности собачников, потому что каждое утро бужу своего французского бульдога и потом слежу за тем, чтобы эта скотина не удобряла продуктами своего пищеварения
Сегодня обычное летнее утро. Такое же было вчера и, по всей вероятности, будет завтра. На тропе, проторенной предыдущими собачниками, нарисовывается девочка-подросток. Передвигается она странной и замысловатой походкой. Такое ощущение, что у каждой её ноги свои планы на жизнь. Я бы предположил, что она ученица какого-то старшего класса, а там кто их сейчас разберет.
– Как зовут твою собаку? – с опаской спрашивает она.
– Наполеон.
– Ну хватит прикалываться! Что собаку назвали, как пирожное?
– Вообще-то это был император.
– Ну хватит прикалываться! Что императора называли, как
пирожное?
– Почему обязательно, как пирожное? И торт такой есть, сообщаю я.
– А она не кусается?
– Нет, если только ты первая её не укусишь.
– Я не буду, торопливо заверяет она.
Мне вообще по жизни везёт на таких нимфеток. Не знаю почему. Вроде я и не делаю ничего, чтобы их чем-нибудь привлечь. Я даже, когда читал “Лолиту” Набокова, ничего “такого” не чувствовал. Ну вы, конечно, понимаете, о чём я. Но, вполне может быть, что умение общаться с этими полуфабрикантками женского рода, но уже (на их взгляд) принцессами – это издержки моей профессии. Вот уже 12 лет, как я работаю тренером по настольному теннису и вынужден постоянно препираться с подобными доженщинками, которые выглядят пока ещё, как прегадкие уточки, но уже давно себе на уме. Уж поверьте мне на слово, если конечно у вас нет своих детей. В противном случае, вы и сами всё прекрасно знаете.
Сегодня у меня утренняя тренировка. Все мои восемь кадеток– нимфеток (спортсменки от 13 до 17 лет. Прим. автора) знают точно, что она начинается в 10:00.
Под разными предлогами, половина из них опоздает к началу тренировки. Это почти ежетренировочный ритуал, вырабатывавшийся годами и потому считается ничем-то из ряда вон, а обычным проявлением их будущей женственной сущности.
Первой появляется Мельникова Света, 16-ти летняя “надежда секции.” У Светы прозрачная кожа, через которую просвечиваются капилляры её очаровательных сосудиков и великолепный топ-спин. Вчера, я послал по факсу письмо в Федерацию настольного тенниса о присвоении ей звания Кандидата в мастера спорта. Она ещё не знает о письме, и я пока сохраню эту информацию в тайне. Я суеверен, да и потом мало ли что взбредёт в головы моих руководителей, и они откажут в присвоении звания. Это только себе они присваивают по пять-шесть званий и должностей, одновременно. Если же должности или звания заканчиваются, не моргнув глазом, они выдумывают и утверждают новые на своих закрытых совещаниях, которые называют заседаниями Исполкома. Бессменный секретарь исполкомов – жена исполнительного директора федерации Макарова, была сначала оформлена простым инструктором. Потом плавно трансформировалась в руководителя пресс-службы. Однако пресс-служба не может состоять из одного человека, что и послужило поводом к появлению новой солидной должности “Пресс-атташе”. Неосведомленный человек мог бы подумать, что федерацию реорганизовали в Посольство. Я-нет! Потому что я осведомлённый. Самое забавное состоит в том, что её девичья фамилия Мылова, и она на самом деле может пролезть, сами знаете куда, даже без помощи мыла. Невежество и безграмотность нисколько не мешают ей продвигаться по служебной лестнице. Хотя в данном случае это не лестница, а скорее эскалатор наверх, с лицом её мужа, который без неё, как без рук (а может и мыла). Я даже подозреваю, что решение о присвоении разрядов спортсменам, фильтруется тоже ею. Поэтому преждевременных иллюзий не питаю, а просто тупо, как флюгер жду, куда в этот раз подует ветер. Ветер не заставляет себя ждать особенно долго, потому что уже без чего-то там полдень, зам. директора спорткомплекса Белла Александровна, которую я просил узнать в федерации ответ по письму, сообщает мне о том, что меня приглашают в 16:00 на заседание исполкома. Белла -человек опытный. Устроенная ещё прошлым директором Болтыревым на эту должность, в основном за умение по первому приглашению вставать, как говорят в Одессе, в позицию “Мама моет пол”, она до сих пор ещё о-го-го. Интересно то, что бывший Директор по истечении некоторого времени, методом проб и ошибок, нашёл-таки свой идеал в обожаемых им частях тела у гардеробщицы спортивного комплекса. Под давлением идеала он не устоял и женился на нём. Ну то есть, конечно, на ней. Настала пора заму отправиться в отставку, но директор получил внезапное повышение и перевод на другой фронт: фронт борьбы за повышение результатов среди спортсменов-инвалидов (как сейчас говорят паралимпийцев). На новом месте, через пару лет с ним приключилась болезнь ног, из-за чего он был вынужден время от времени, передвигаться в инвалидной коляске. Как раз в это время он и познакомился с изобретателем-самоучкой Бергом Семеном Абрамовичем. Семён Абрамович принял близко к сердцу проблему больного директора и модернизировал коляску таким образом, чтобы тот смог заниматься любимым делом, без помех, не вылезая из коляски.
При вновь назначенном директоре Белла Александровна не только сохранила свою должность, но и расширила свои полномочия и сферы влияния на нового директора, который как классический зам. всегда стремился быть похожим на своего начальника.
Стремясь выудить из неё что-нибудь, насчет предстоящего исполкома, я выливаю на неё солидную порцию неприкрытой лести о её загаре,
который, по моим словам, не оставил на её теле, ни единого светлого пятнышка. Приведя, таким образом, уши Б. А. в состояние блаженного прослушивания всяких приятностей, вкрадчиво спрашиваю:– А что им от меня понадобилось? Ну, исполкому?
– Не знаю. Кажется, это насчёт письма. Ты же посылал письмо?
– Ну да. Конечно. Странно только, что прежде у них ни разу не возникало желания лицезреть мою физиономию, впрочем, как и всё что её дополняет, на своих заседаниях.
Соблюдая правила чиновничьих игр, я делаю скорбное лицо, которое незамысловато свидетельствует о моём глубоком огорчении, связанном с вызовом на ковёр к начальству. Зам. директора сочувственно вздыхает и отправляется в свой кабинет, чтобы за чашкой чая, скоротать время до приближающегося обеда. Я погружаюсь в раздумья. Прилично ли будет в замызганных джинсах появиться на заседании. Джинсы, мягко выражаясь, выглядят непрезентабельно. Однако, они могут принести и несомненную практическую пользу, если разжалобят начальство, сподвигнув его повысить мне зарплату. Правда это настолько маловероятно, что уповать на это не стоит. Конечно же увеличение зарплаты весьма желательно. Мерседес, полученный в счет будущего обучения от одного из моих богатеньких клиентов, возжелавшего за полгода научиться играть в настольный теннис на уровне мастера спорта международного класса, уже некоторое время стоит во дворе без движения. Что-то там у него не функционирует. Ремонт в автосервисе влетит в значительную сумму, несмотря на то, что по возрасту автомобиль старше любой нимфетки из моей секции. Но стоимость ремонта определяется ещё и маркой авто. А слово "мерседес” всегда в России ассоциировалось с понятием “Роскошь”. Так что решайте сами, что лучше: иметь мерседес или же ездить на “жигулях”.
К четырем вечера я уже толкусь в приемной федерации. Крутозадая секретарша с такими кривыми ногами, как будто всю свою предыдущую жизнь служила в кавалерии, недоброжелательно осматривает меня с головы до джинсов и снова утыкается в монитор компьютера. Готов поспорить. Она сейчас пишет всякое враньё о себе в социальных сетях. Внешность и фигура у неё, исходя из её сочинения “Я прекрасней всех на свете”, почти как у Анжелины Джоли, но только она, конечно же, моложе. Скорее всего это «Фейсбук» или “В Контакте”, но только не “Одноклассниках”. Те, с кем она когда-то училась, ни за что не поверят в то, что с “копией Анжелины Джоли”, за несколько лет произошли такие кардинальные изменения. Она доверенное лицо, а может быть и не только лицо, помощника Председателя наблюдательного совета Шпажкова Аркадия Львовича. Помощник метит в президенты федерации. Вот и устроил (почти подарил) на работу в федерацию своего троянского коня. Точнее сказать – лошадь. Зовут лошадь Нателла, и она классическая кикелка. Кикелка-это такая грузинская женщина. Представляет собой что– то среднее, получаемое от соединения стервы с базарной бабой. Я так понимаю, что обычный тренер типа меня, для неё просто мусор, который забыли убрать с красной дорожки, по которой она идёт по жизни. Впрочем, её отец возглавляет грузинскую диаспору в Москве, поэтому, на всякий случай, я воздерживаюсь от того, чтобы поделиться с ней своими мыслями, насчет неё, вслух. Чуть погодя кикелка осторожно просовывает свой не маленький нос, в приоткрытую ею же дверь, в комнату заседаний и что-то там говорит. Я догадываюсь, что обо мне, потому что, чуть обернувшись в мою сторону, она сухо произносит: "Вас вызывают.”
Глава 2. Исполком
Проскользнув ужом в образовавшуюся брешь, попадаю в комнату с немалым числом людей, любопытно уставившихся на меня. Сесть мне никто не предлагает, из чего я делаю заключение, что разговор предстоит не из приятных. Так и есть. Президент федерации Битов берет в руки красную папку. На обложке, обращенной ко мне, выгравировано золотым тиснением Битов А. П. Надпись выполнена как-то так, что мне на память сразу приходит сестра– близняшка этой папки, в которую был вложен текст армейской присяги. Я сомневаюсь в том, что Президент сейчас начнёт зачитывать присягу, но ведь зачем-то он взял эту папку. В наступившей тишине он читает вслух буквально следующее:
“12 декабря в самолёте, который летел со сборной кадеток, из Копингагена в Москву, тренер Семёнова Ю.Н. накрывшись с головой пледом, делала менет тренеру Петухову Д.М.”
– В конце письма: дата 14 декабря и всё.
– Подписи нет", говорит Президент, посмотрев письмо на свет, как будто подпись могла быть написана симпатическими чернилами.
– Как ты можешь прокомментировать это? спрашивает он, обращаясь уже ко мне.
– Знаю по опыту – говорю я – если по чесноку, в самолете и заняться-то нечем. Даже курить запрещено.
Главбух федерации, женщина необъятных размеров желудка и амбиций не даёт мне продолжить мою тираду, буквально брызжа слюной от возмущения. Ежедневные 50 грамм коньяка, которые перед заседанием, милостиво принял в себя её объёмистый желудок, приятно будоражат кровь и придают дополнительные импульсы её языковым мышцам. Она хотя и не член Исполкома, но как всякая женщина просто не может не высказаться по поводу происшествия, даже если и не была его очевидицей.
– Не важно, что было на самом деле, – произносит главбух. – Но зачем же писать об этом? Таким образом она демонстрирует, что ей совсем не безразлично. Правда, не вполне понятно – что именно.
Что может быть более захватывающим, чем спектакль под названием “жизнь”. Мальчики с детства играют в войну, изображая бесстрашных полководцев, девочки – в куклы, изображая своих матерей. Но вот дети выросли, однако играть не перестают, изображая персонажи, на которые они стремятся походить. Хорошие актёры становятся президентами, плохие-сантехниками, а те, кто не стал ни тем, ни другим, становятся критиками. Кто-то же должен грамотно объяснить, как случилось, что хороший актёр стал таким, каким он стал. Вопрос же “Почему плохой актер стал сантехником?”, вообще никого не интересует. Ну, может только самих сантехников.