Израненное Небо

– Что-то вулканское?

Спок покачал головой:

– Завезено с Земли. Хантопиперикум флагрантум эллисон.

Джим отклонил все объяснения:

– О ботанике мы поговорим после. Ты, по-моему, немного заработался, Спок. Так что там неладно со спектрограммой?

– Кое-что, нарушающее наши физические законы, – ответил тот. – Это проще показать, чем объяснить.

Он сел за стол, который уже перестал притворяться, что он из красного сарголианского дерева и постепенно поменял цвет на черный.

– Банк научных данных, – попросил Спок и добавил целую серию цифр.

– Ваш допуск, – потребовал стол.

Спок положил руку на экран, Компьютер сверил ее и вывел на экран четыре спектрограммы, похожие на радугу.

– Самое интригующее, – сказал Спок, – то, что две новые звезды не могут взрываться одинаковым способом. Бывает, что все происходит похоже, как, например, вот здесь, – он указал на яркие спектрограммы, показывающие уровень выделения тепла и темные, показывающие степень его поглощения – Если одна звезда совпадает с другой в первом, то не совпадает во втором.

Спок показал еще один набор спектрограмм, в котором и светлые, и темные линии шли гораздо дальше и переходили в голубой.

– Но действительно новое событие будет соответствовать одной из этих двух наборов моделей. А теперь вот это, – сказал Спок, указывая на новый образец, появившийся в верхней части экрана. – Это каталог спектрограмм Пискума 109, один из нашей картотеки. Вот эту сделал наш компьютер, когда нацеливался на нее на расстоянии десяти световых лет. А эту он сделал как раз перед тем, как Зулу бросил корабль в подпространство, практически в ее корону. Его бы следовало похвалить за предусмотрительность, которую он продемонстрировал, подумав о том, чтобы компьютер сделал это, несмотря на то, что был очень занят.

Спок отставил салат в сторону, чтобы он не мешал появлению следующего набора спектрограмм, который высветился позади первого.

– А вот эти сделаны здесь, на Зете 10. Обратите внимание, как спектр строго сдвинут в сторону голубого, как и в последней спектрограмме Пискума 109. Причина – движение тех газовых оболочек, которые так сильно вас беспокоят. Вот еще одна подборка: та, которую Зулу сделал в момент нашего прибытия. Вы видите сдвиг положения и соотношения линий в светлом спектре. В этом-то все коварство.

– Ну это я, конечно, с трудом, но понял, – сказал Джим. – Но что все это значит?

– Кэп, – ответил Спок. – существует один подтвержденный фактор – нечто извне оказало влияние на эти планеты, когда они были в процессе образования, или, в случае с Зетой 10, почти в процессе. Мы были и там, и там.

Джим закивал:

– Но как корабль мог повлиять на звезду?

– Способ, которым мы повлияли на Пискум, – один, – сказал Спок. – Но этот сдвиг – что-то другое, коварное, как я бы сказал, и одновременно тревожащее. И ситуацию не упрощает факт, что на корабле находится аппарат, который еще не был до сих пор опробован. Я отбрасываю как неуместное предположение, что причиной этому послужил именно он. Мы никогда еще не подходили так близко к границе эффекта искажения, как во время соседства с Зетой 10 Скорпиона. Но я много бы дал за спектрограмму звезды около Разалетти, возле которой выпрыгнула Кет'лк. Два таких происшествия, возможно, могут быть совпадениями, хотя я другого мнения. Но три…

«Две случайности», – подумал Кирк.

– Спок, – спросил он. – Можно спросить вас кое о чем, но это только между нами.

Спок удивленно приподнял бровь, отключил функцию показа, и стол снова стал обычным столом из красного дерева.

– Я в вашем распоряжении.

– Вы не испытывали никаких странных ощущений во время инверсионного перемещения?

Спок отложил вилку и принялся рассматривать свои пальцы:

– Капитан, – сказал он. – Именно по этой причине я и спустился с мостика так быстро. Я просто измучился, думая об этом, и уже собирался пойти к доктору Маккою.

Джим кивнул, стараясь, чтобы его лицо оставалось спокойным. Он не хотел ввести Спока в еще большую депрессию:

– Можно один вопрос?

– Один можно, – ответил тот. Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, стараясь не глядеть на Кирка. – У меня было ощущение полной потери времени. Выбивающее из колеи чувство отсутствия собственного тела. Но потеря ощущения времени была самой ужасной, и депрессия, которую все это породило, оказалась значительной.

Спок, казалось, очнулся:

– Ведь жизнь связана с течением времени, или это уже не жизнь.

Джим кивнул.

«Так вот откуда те немыслимые стопы, – подумал он. – Мой мозг требовал времени, как в вакууме требуют кислорода легкие. Вы пытаетесь вдохнуть, но это вам не помогает».

– Я испытывал что-то похожее, – добавил Кирк. – Депрессия – слишком мягко сказано. Все было еще хуже.

Спок смотрел на Джима в ожидании. Тот колебался, что-то смущало его.

– Это… это был корабль. Я слышал его мысли. Точнее, это нельзя назвать мыслями. Я не знаю, на что это было похоже. Это были предложения. И ощущение невероятной силы, мощи и скорости… и самоуверенности, хотя при полном отсутствии субъекта как такового. Крик откуда-то извне. Крик наслаждения. Непоколебимое чувство успеха, воспринимаемого так, как мы воспринимаем дыхание. Почти… – Кирк пытался подобрать слова, – апофеоз конструирования. Я не особо разобрался в этом. Я всегда считал себя частью корабля, как будто я его владелец. Но корабль думал совсем не так. Он был моим владельцем.

– Замечательно, – Спок замер на мгновение и сказал:

– Капитан, вы когда-нибудь были на Бете системы Павониса?

Джим покачал головой. Он слышал когда-то о ней, еще в годы обучения. Но даже самый активный капитан не может увидеть и сотой части того, что уже открыто.

– Основная звезда не представляет из себя ничего особенного. Обычная звезда класса А-5. Но третья – это нечто. В ее субтропиках существует замечательный феномен. Ночью небо абсолютно черное. Но ближе к рассвету от поверхности планеты начинают подниматься кольца голубого и зеленого света. Они растут и становятся похожими на арки в небе. Затем встает солнце, и эти голубые и зеленые полоски превращаются в серебристые на фоне оранжевого неба.

Джима удивил поэтический тон, с которым Спок описывал планету.

– Спок, мне кажется, ты не слышишь меня. Твой последний визит туда, случайно, не расширил твой жизненный опыт?

– Ты прав, капитан, – сказал Спок с некоторой неловкостью. – Хотя на самом деле я никогда не был никогда на Бете IV Павониса.

Джим закрыл рот.

– Но, возможно, я побываю там в ближайшем будущем, – сказал Спок. – Она была открыта тридцать четыре года назад, и ее тут же закрыли минимум на двести лет и определили под номером 5б/р.

– Религиозные войны, – предположил Джим.

– Никаких контактов, пока ситуация не разрешится.

– Да. И все-таки я был там, – сказал Спок, и его взгляд снова стал отсутствующим. – Мы стояли лагерем на огромном пространстве бесплодной земли и ждали знака небес, разрешающего начать битву. Но пришел совсем другой знак, знак к примирению. Мы побежали по полю туда, где был лагерь наших врагов, и обняли их, наших братьев…

Джим видел, как дрожат руки Спока и как тот заставлял их не дрожать.