Изумрудные глаза Будды

Анну можно описать одним словом – бой-баба. И этим, по-моему, все сказано. Даже внешне она, как мне показалось, прекрасно подходила для руководства комбинатом. У такой начальницы не забалуешь.

Хозяйка дома очень внимательно оглядела нас с Татьяной, меня в особенности, и пригласила в гостиную, где был накрыт стол для чая.

В уголке гостиной на медвежьей шкуре играла девочка лет четырех, очень хорошенькая. Когда мы вошли, она подняла глаза и вежливо поздоровалась.

Внезапно Татьяна схватила меня за руку и кивнула в сторону камина, куда я пока не поворачивалась. Анна заметила Татьянин жест, а потом и мое выражение лица, и грустно улыбнулась.

На камине в черной рамке стояла большая фотография стюардессы Марины.

– Это моя дочь, – сказала Анна. – А это – моя внучка. – Она кивнула на играющую девочку. – Давайте пить чай.

Мне, признаться, после услышанного хотелось чего-то покрепче, но я не стала говорить о своем желании вслух. Анна, правда, все сама поняла, позвонила в колокольчик, появилась служанка в белом переднике, белом кокошнике и строгом синем платье. Анна велела принести ее фирменной настойки.

Мы втроем выпили, не чокаясь, от второй рюмки мы с Татьяной отказались. Забористая оказалась настойка. Анна сказала, что для ее приготовления используется семь трав.

– Тебя-то кто так? – хозяйка осмотрела Татьянины синяки и гипс. – Вроде как вы из домика в тайге целыми и невредимыми уезжали.

Татьяна пояснила. Анна хмыкнула.

– Вадим, конечно, классный мужик, и редко какая баба на него глаз не клала… И моя дуреха тоже влюблена была, еще до того, как он в места не столь отдаленные в последний раз загремел. Она тогда совсем девчонкой была. Рыдала долго, а я ей на мозги капала, чтобы забыла его. Себя в пример приводила и ее отца. Он-то всю жизнь, считай, по зонам мотался. Три раза от звонка до звонка, ну а в четвертый уж я выдернула. Тут у меня возможности появились. И необходимость.

Я быстро соображала.

– Седой – отец Марины?

Анна кивнула.

– Ну так вот, Маринка Вадима из головы выбросила, но в летчика влюбилась. Не знаю уж, кто лучше, то есть кто хуже. Учиться не захотела, в стюардессы пошла, только бы с этим мужиком рядом быть. Ну ладно бы еще неженатый! Потом Маринка родила, дочку мне оставила. Но это-то хорошо… Коля внучку очень любил. А Марина опять летать стала.

– Вы многих из компании Травушкина знали?

– Почему в прошедшем времени? Я и сейчас знаю. И летчиков, и вертолетчиков. Они же у нас тут много работают. Ребята у нас в доме бывали. Маринка же в последнее время в основном в Питере жила. С сослуживцами подарки дочке передавала. Питерские у меня, бывало, останавливались. Поэтому и проблем у меня не возникло, когда решила Колю с зоны выдернуть, а Кирилла в дом губернаторский забросить. Да и про дом-то я от них узнала. Откуда ж еще? Но ничего там фотографировать они не решались, хотя я очень просила и деньги хорошие предлагала. Но я ребят не виню и понимаю. Губернатор с братцем своим скоры на расправу. И хорошо, если сразу убьют, а то и пытать начнут. Есть у них два бойца-молодца, известных садиста. Раньше вместе с губернаторским братцем служили, потом, когда его турнули, тоже быстренько уволились и пошли трудиться в «службу безопасности». Отморозки.

Я задумалась.

– Эти двое – прапорщик и сержант, которые строителей расстреляли на той поляне?

Анна кивнула. Мы надолго замолчали.

– Давайте, спрашивайте, что хотели, – вздохнула Анна. – Я о тебе, Юля, наслышана. Знаю, что не успокоишься, пока не узнаешь правду.

– А вы знаете правду?

– Не всю, – вздохнула Анна. – Часть. О другом догадываюсь.

Она тяжело вздохнула.

– Вам Марина каким-то образом сообщила, кто остался жив?

– Нет, Кирилл. У него телефон был.

– Какой Кирилл? – воскликнули мы хором с Татьяной.

– Вы его знали как Карла. Это мой племянник. Мы с его матерью – двоюродные сестры. Она всю жизнь прожила в Москве, а моя мать с отцом поехала в Сибирь – отец военный был – и так тут и осталась.

Сестра же, по словам Анны, еще в институтские годы родила ребенка от сына какого-то африканского царя, которого у нас почему-то считали угнетенным негром, работавшим на плантациях. Плантации он, конечно, видел, но только проезжая мимо них на подаренном папой «Мерседесе». Однако в те времена негры все были угнетенные проклятыми капиталистами и обязательно борцами за мир. Правда, учиться в СССР ездили дети царьков и министров, а не батраков с плантации, как почему-то считали советские граждане.

Но сын царя вернулся на родину, а сестра Анны осталась с чернокожим сыном. В детстве парню пришлось несладко. Негритенок, да еще и отличник, был вынужден также обучиться приемам борьбы, чтобы уметь постоять за себя. В новые времена парень быстро нашел свою нишу и организовал фирму «Куклы», предоставляющую как артистов на детские утренники, так и девочек в нарядах Мальвины, Красной Шапочки и Золушки желающим «куколок» мужчинам. Потом ему пришла в голову мысль задействовать на роль Дедов Морозов лиц с другим цветом кожи. Так они и познакомились с Карлом Яичным. Мулатки у Кирилла уже работали Золушками и прочими «куколками», но детей пока никто из иностранных студентов не развлекал. Чернокожие Деды Морозы малышам понравились. Правда, Карл Яичный попался на краже в доме «новых русских», и Кирилл его быстро уволил. Карл вернулся к продаже наркотиков, иногда работал в костюме Деда Мороза, потому что милиция при виде такого зрелища обычно хохотала и не требовала предъявлять документы. В мешке у торговца наркотиками для отвода глаз лежали детские игрушки. Только и они были «с сюрпризом».

– И ваш племянник, когда потребовалось, решил воспользоваться его биографией?

– Да, и я считаю это мудрой мыслью. Но это было придумано на крайний случай. Кто же мог предположить, что ваш самолет сядет у губернаторского дома как раз тогда, когда там жили Кирилл с Абдуллой? Закон подлости…

– Зачем они там жили?!

– Искали компромат на губернатора. То есть Кирилл искал. Абдуллу он прихватил для отвода глаз.

Абдулла на самом деле ничего не знал, даже того, как выглядит директор фирмы, в которой подрабатывал. Нам он рассказывал истинную историю – и про свое происхождение, и про появление в тайге. Это опять же было сделано на всякий случай. Мало ли, кого нелегкая принесет… Нелегкая принесла нас.

– А вы знали, что Вадим готовит побег?

– Я узнала о том, что несколько человек сбежали из ИК-50, только после того, как Кирилл оказался на месте. Меня Вадим, естественно, не ставил в известность. С какой стати? Но мне пришлось ему позвонить…

Кирилл перед Абдуллой играл роль, потом, поскольку тому делать было совершенно нечего, Кирилл предложил обыскать дом, а затем перейти к осмотру поляны, раз уж и инструменты имелись.

– Кто привез то оборудование, которое стояло в сарае?

– Часть была, кое-что мои люди на вертолетах. Потом они бы забрали все назад, хотя, может, и теперь заберут. Нечего губернатору моим добром пользоваться.

– Все описано, – сообщила я. – И как раз может быть использовано против него. Вы ведь со мной, в частности, разговариваете, чтобы помогла от губернатора избавиться? Я знаю про его долю акций в вашем комбинате.

– Это и есть главная причина. И не могу я ему простить, что Колю он тогда подставил… Ты, наверное, уже выяснила, как Коля в последний раз сел? Его чем-то опоили, а потом положили в постель с застреленной девкой. Губернатор, сука, наверное, думал, что я без Коли не справлюсь, и он весь комбинат к рукам приберет. Вот ему. – Анна сложила пухлые пальцы в известную фигуру. – Да, я, конечно, деньги на тебе, Юля, заработала, но еще и надеюсь, что ты мне в добром деле поможешь. И не только мне. У всей области будет праздник, если эти два братца в места не столь отдаленные отправятся. Они ведь у нас тут куда только не влезли! Все им дань платят. Да и у людей знаете какое сложилось впечатление? Будто наши местные власти сидят и только и думают, какую бы еще гадость для народа придумать.

– Это не только у вас, – сказали мы с Татьяной.

– Но у меня комбинат. Мое детище. И ответственность перед людьми. Я их всех много лет знаю. От меня их семьи зависят. Работы-то в наших краях не так много. И еще китайцы толпами едут. Конечно, многие охотятся, рыбачат, ягоды и грибы собирают. Я могла бы платить гораздо больше, если бы не наш «благодетель». Поэтому и хочу от него избавиться.

– Он претендует на весь комбинат?

– Да. Я не буду углубляться в детали, но опасаюсь, что у него есть шанс прибрать его к рукам. Поэтому мне нужно действовать быстро.