Изумрудные зубки

Ничего ему не зачлось!!

Он только немного отсрочил свою погибель, добавил мучений и зачем-то пустился в идиотские размышления о наказании свыше.

Не стоило и стараться!

– Дай закурить, – попросил он парня, который сидел рядом.

– Вредно курить, – заржал парень. – Ой, как вредно!

Может, если самому закрыть глаза и не смотреть куда его везут, будет шанс, что отпустят живым?..

«Нужно было попытаться уйти через чердак!» – запоздало осенила догадка.

Ведь Танькам уже все равно не помочь, так стоило ли...

* * *

– Сука!!! – заорал Леший и рукой смахнул содержимое замшевого мешочка со стола. – Сука! – сказал он уже немного спокойнее. – Ты что, шутки со мной шутить задумала? – Он за руку сдернул Сычеву с дивана и бесцеремонно обшарил карманы ее джинсовки. Кроме пневматического пистолета ничего не нашел и раздраженно отбросил игрушку в компанию к косметике.

– Стойте! – закричала вдруг Афанасьева. – Стойте! Это недоразумение, это ошибка!! Никто и не думал над вами шутить! Просто мой муж курит трубочный табак и я вечно покупаю ему в подарок красивые кисеты. Кисетов этих развелось в доме так много, что некоторые валяются неиспользованными! Вот я и стала употреблять их для собственных нужд! Один у меня болтается в сумке вместо кошелька, другой вместо косметички, третий ... был абсолютно пустой и мы упаковали в него изумруды!! – Она порылась в своей сумке, вытащила точно такой же кисет, развязала его и вытряхнула на колени... много металлической мелочи. – Черт!! – Таня перевернула сумку и отчаянно потрясла ее над диваном. На кожаную обивку вывалилась куча самых разнообразных вещей: щетка для волос, упаковки жвачки и леденцов, блистеры с таблетками, потрепанный блокнот, пустой флакон из-под духов, ворох каких-то квитанций, пульт от телевизора, довольно большой будильник, внушительный кусок пемзы, электрический депилятор, мобильник, портрет Афанасьева в рамке, пачка прокладок, щипчики для колки орехов, абсолютно новые трусики и полусгнившее яблоко.

Кисета с камнями среди этого барахла не было.

В комнате повисло такое молчание, что стало слышно, как попугай что-то перетирает в клюве.

– Черт, да куда же он делся-то? – бледнея, пробормотала Таня.

– Да, куда? – ласково спросил Леший, нагнулся над Афанасьевой и положил короткопалую пятерню ей на шею. – Ку-да?! – заглянул он Тане в глаза.

Инга вдруг истерически захохотала. Попугай немедленно передразнил этот смех.

– Девочки, вспоминайте, – жалобным шепотом попросила Таня. – Мы сели в такси, положили изумруды в мешочек и... Да отпусти ты! – Она дернула головой и стряхнула с себя руку Лешего. Тот спрятал руку в карман пиджака, присел на край стеклянного столика и изобразил шутовски-пристальное внимание.

– И вы с Сычевой поспорили, у кого останутся камни, – подсказала Татьяна. – Ты сказала, давай их ко мне, и положила кисет в свою сумку, а Сычева заупрямилась, вытащила из сумки кисет и сунула к себе за пазуху.

– Она перепутала кисеты? – неуверенно спросила Таня. – Но тогда кисет с камнями должен быть в сумке!

Сычева вдруг схватилась за голову и начала ржать. От хохота она повалилась на диван, прямо в кучу барахла, вытряхнутого из Таниной сумки.

– Ой, девки, – застонала она, давясь смехом и держась за живот, – ой, не могу! Мы камни-то в тачке оставили!! Танька, ты, видать, мешок мимо сумки сунула!! У меня так часто бывает, я перчатки всю жизнь мимо кармана складываю, новые покупать не успеваю... Ой, не могу!.. У этих камней как будто ноги приделаны! Они живут какой-то своей жизнью и упорно не хотят попадаться нам в руки! Ой, девки, теперь нам полный кердык!! Эх, жалко я Карантаева обезвредила... – хохотала она.

Леший выкинул вперед руку и опять залепил ей пощечину. Остановившаяся было кровь опять хлынула на джинсовый пиджак.

– Дерьмо ты собачье, – сказала Сычева, зажав рукой рану и переставая ржать. – Я тебя не боюсь.

– Мы тебя не боимся! – вздернула вдруг голову Афанасьева.

– Леший, давай с них скальп снимем и разошлем родственникам по почте, – весело рассмеялась Инга. – А убивать не будем, нет, просто запрем в нашем подвале и пусть сдыхают от голода, холода и недостатка кислорода. Я с удовольствием буду засыпать и просыпаться под их крики и стоны...

– Заткнись, – оборвал ее Леший. – Если это какой-то розыгрыш с вашей стороны, – обратился он к Таням, – то это очень и очень глупо. Глупее не бывает. Уж поверьте, мне хватит дури снять с вас скальпы, разослать близким, а вас живьем замуровать в подвале этого замечательного дома.

– А у меня близких нет!! – захохотала Сычева.

– А мои родственники в Новосибирске! – присоединилась к ее хохоту Татьяна. – Мой скальп завоняет, пока дойдет!! Посылку вскроют, вас вычислят и вы тоже будете медленно помирать в тюрьме от холода, голода и недостатка кислорода!! А когда помрете, мы вряд ли встретимся на том свете, потому что будем по разные стороны...

Леший размахнулся и ударил ее кулаком в челюсть. Голова у Татьяны мотнулась назад, глаза закатились и она повалилась на бок. Афанасьева подхватила ее, обняла, прижала к груди и начала гладить по голове.

– Это не розыгрыш! – крикнула Таня. – Это жуткое, нелепое недоразумение! Слушайте, это я во всем виновата! Не трогайте девочек, отпустите нашего Пашку, и мужа моего не трогайте! Берите мой скальп, у меня мама с папой в Москве, есть кому отсылать! И в подвал меня замуровывайте!! Я буду громко кричать и стонать, чтобы доставить вам удовольствие!! Только отпустите, пожалуйста, всех...

– В какой машине вы оставили камни? – перебил ее Леший. Он опять сидел на краю стола и, кажется, уже успокоился. Только в пятнистых глазах его мелькала едва уловимая паника. – Марка, цвет, номера? – резко спросил он.

– Марка «Жигули», – сказала Сычева. – То ли «копейка», то ли «тройка», то ли «шестерка». Цвет – темный. Не то синий, не то зеленый. Грязная тачка была – жуть! А номера не запомнили мы, гражданин начальник, мамой клянусь! Кто же номера у такси запоминает? Это было частное такси, водитель – пожилой, беззубый мужик.

– Там надпись какая-то на борту была, – пробормотала Таня и погладила Татьяну по голове. – Что-то про чистоту...

Татьяна пошевелилась и, цепляясь за спинку дивана, села.

– Там по грязи было написано: «Помой меня, я чешуся!», – дрожащим голосом сказала она. – Я точно помню.

Леший встал, взял мобильник и куда-то позвонил.

Инга тихонько засмеялась, открыла клетку и протянула к попугаю на ладони орехи. Тот встряхнулся и, заорав тропическим воплем, принялся за угощение.

– Макс, – сказал Леший в трубку, – ты должен постараться решить практически неразрешимую задачу. Нужно найти «Жигули» первой, третьей или шестой модели, темно-синего или темно-зеленого цвета, у которого на борту по грязи написано «Помой меня, я чешуся». Хозяин – пожилой, беззубый мужчина, занимается частным извозом. Нет, я не пьяный и не шучу. Все. Если что-нибудь прояснится, срочно звони. – Он нажал на отбой и отбросил телефон в кресло. – Ваше счастье, куклы, если эту машину найдут, но шансов на это, сами понимаете...

– Практически никаких, – закончила за него Таня. – Прошу вас, отпустите Пашку и девочек. Я сама отвечу за все!

– Замолчи, – ткнула ее кулаком в бок Сычева. – Я без тебя никуда не пойду.

– И я не пойду, – простонала Татьяна, держась руками за голову. – Пусть скальп снимают, плевать...

Сычева тоскливо огляделась, прикидывая шансы на побег. Если притвориться сломленными и обессиленными, то в момент, когда враг расслабится, можно сделать внезапный рывок и...

«Нельзя дергаться, – нашептывал здравый смысл, – этот дом нашпигован оружием и головорезами. Куда трем бабам против вооруженной банды?»