Изуродованная любовь

Она никогда не спрашивала у меня про мое прошлое или про мою личную жизнь.

Она прищурилась.

– Мне нужны деньги. Мне нужно заплатить за кое-кого, чтобы привезти этого человека в эту страну.

Она нахмурилась.

– Кого?

– Моего брата.

Она медленно выдохнула.

– Я посмотрю, что смогу сделать.

– Нет, я должна сама поехать и забрать его.

Глава 28

Такси ехало по грязной дороге к месту, где я когда-то жила со своей семьей, и мое сердце бешено колотилось в груди. Я была так взволнована встречей с братом, что живот скрутило в тугой узел.

– Я, правда, скучала по тебе, - сказала бы я ему.
– Ты не верил мне, но я сдержала свое обещание. Я приехала за тобой.

Водитель остановил машину. Брайан, который настоял на том, чтобы поехать со мной, пожелал мне удачи, и я направилась к входной двери. Дом казался тихим. Дверь была не заперта, поэтому я подняла металлическую щеколду и вошла.

Печка не растоплена. В доме было холодно. В воздухе стояла какая-то неподвижность. Что-то не так.

На мгновение я остановилась у самовара. На меня нахлынули воспоминания - моя мама, мои сестры сидят за столом и едят. И меня наполнили чувства утраты и нестерпимой печали.

Через окно я смогла разглядеть фигуру, сидящую на раскладном стульчике на заднем дворе. Я сразу же узнала отца. Подойдя к окну, я какое-то время рассматривала его. Я заметила, что соли в баночке, стоящей между рамами, стало меньше за зиму. Ее ставили для того, чтобы зимой стекла не потели. Но сейчас все выглядело так, будто про нее забыли и долгое время не меняли и не досыпали. Место вообще выглядело заброшенным. Я нахмурилась. Подняла руку и ко лбу и потерла его. Во время вздоха я почувствовала боль.

Он продал моего брата. Теперь будет труднее найти его. Я открыла дверь, выходящую во двор. Мой отец повернулся в мою сторону. Его лицо было серым и пораженным. Я подошла к нему. Мои туфли хрустели на шелухе от семечек.

Он очистил следующую семечку и отбросил шелуху в сторону.

– Где Николай?
– спросила я решительным голосом. Правда в том, что я действительно никогда не боялась его. Я повиновалась ему во всем только лишь потому, что боялась за маму, а потом и за брата. Но теперь он уже ничего не сможет мне сделать. У него больше не было власти. Ни у кого больше не было ее надо мной.

Его глаза всмотрелись в мое лицо. Я знала, что он не сразу оценит мой тон.

– Он мёртв, - сказал он грубо.

Его слова ударили меня, подобно кулаку в живот. И выбили из меня весь воздух.

Он прищурился, увидев мою реакцию.

– Я ведь уже сказал это тем людям, которые приезжали и спрашивали меня об этом.

– Как?
– выдохнула я.

– Он повесился в тот же день, когда ты уехала.

Я закрыла глаза и боролась со слезами и той бурей эмоций, которые рвались наружу, но это было невозможно. У меня никогда не возникало даже слабенького ощущения, что он покинул этот мир. Я написала ему бесчисленное количество писем. Я грезила о нем. Я думала, что могла чувствовать его, его присутствие за тысячи километров от меня. Я никогда даже и подумать не могла… Не было ощущения, что связь разорвана. Мне и мысли в голову не приходило, что он мертв уже долгое время. Было ощущение, что весь мой мир рухнул.. Я почувствовала, как мои колени коснулись земли. Я не буду плакать перед этим монстром, - подумала я.

Я опустила руки на землю рядом с моими ногами и посмотрела прямо в его глаза.

– Ты всегда ненавидел меня?

– Да.

Этот ответ прозвучал без каких-либо колебаний.

– Почему?

Он сделал небрежное движение плечом.

– Если ты так сильно ненавидел меня, то почему продал последней?

– Из-за Николая. Он сказал, что убьет себя, если я когда-либо продам тебя, - даже говоря это, он старался казаться беспечным, но смерть Николая серьезно затронула его в глубине души.

– Но ты все же сделал это.

– Я не думал, что ему хватит на это смелости.

Какое-то время мы оба молчали. Я думала о Николае, добром, любимом Николае. Его работа заключалась в том, чтобы снимать шкуру с животных, которых мой отец приносил. Но он никогда не мог содрать шкуры с их голов. Он не мог вынести вида их остекленевших глаз. Это всегда делала я за него. И все же он набрался смелости забрать собственную жизнь.

– Почему ты сделал это?
– спросила я его. И в этом вопросе отражалась вся моя боль и все мои страдания. Речь шла о моем брате. Моей маме, моих сестрах, обо мне. Почему он делал то, что делал? Почему он унижал каждого человека, который любил его? Почему он здесь, один, в холодном, пустом доме? Что хорошего эти деньги принесли ему?

Он небрежно пожал плечами и очистил следующую семечку. Я наблюдала, как он положил ее в рот и медленно разжевал. Он не собирался отвечать мне. Я медленно встала. Будто была старухой. Я повернулась и уже собиралась уйти, но затем снова повернулась к нему.

– Что за люди?

– Люди, которых послал человек, что купил тебя.

Я нахмурилась, сбитая с толку. Неужели Гай послал кого-то, чтобы забрать моего брата для меня? Я полностью повернулась к отцу.

– Когда они приезжали?

– Примерно через месяц после того, как ты уехала.

Мой мозг пытался усвоить эту информацию. Гай послал кого-то, а затем лгал об этом, потому что не хотел, чтобы я узнала, что мой брат повесился. И в тот день, после того, как я дала ему первое письмо, он гладил меня по волосам. У него было странное выражение - жалость в его глазах. Я ясно это помню. Неудивительно, что он не отправлял мои письма. Но он должен был сказать мне. И это самое худшее.

Я начала уходить.

– Больше не возвращайся сюда, - окликнул меня отец. Я услышала треск следующей семечки у него во рту и как он с шумом сплюнул шелуху.

Я и не собиралась возвращаться сюда никогда, но он даже не мог позволить мне принять это крошечное и незначительное решение самой.

Я вошла в дом и увидела все наши стулья. Мой отец приставил их к стене. На стуле моего брата лежала большая стопка конвертов.

Я подошла и взяла их. Взгляд на них заставил меня почувствовать боль. Было слишком поздно для правильных вещей. Два печальных слова в английском языке. Слишком поздно. И сейчас было именно слишком поздно.

Сжав губы, я побежала к такси. Я увидела лицо Брайана, повернутое в мою сторону. А потом я услышала шум листьев яблони от ветра. Это будто мой брат был внутри меня и приказал мне вернуться туда, где он лежал. Я обошла дом и увидела еще один холмик рядом с маминым. Я подошла и села рядом.

– Ты должен был ждать меня, - прошептала я безжизненным голосом.

Я сняла обувь и встала в траву, которая щекотала мои ноги. Я вырыла в земле ямку своими руками и похоронила письма. Затем вернулась к такси.

– Все в порядке?
– водитель такси спросил меня на русском.

– Отвезите меня обратно на вокзал, - сказала я, слишком онемевшая от необходимости заплакать. Я сидела и смотрела в окно, мои руки были все в грязи от могилы моего брата. Один ноготь сломался, и шла кровь. Но я не чувствовала этой боли.