Извини, парень
Шрифт:
А бабок ему для личных планов надо много.
Никто его за бугром, нищего, не ждет.
Нужны огромные бабки, а их он сможет достать только там, только с той старой грымзюшкой! Он это чувствует!
Стас повернулся к разлегшейся на постели Тане-Алене, похлопал её по довольно-таки жирному пузику и сказал печально.
– Киска (она ещё не знала, что так намечается вечное расставание... И обрадовалась - редко баловал её принц из сказки ласковым словом), тебе придется съехать к дядюшке с тетушкой. Ко мне переезжает мама. К ним наехала куча родственников из Белоруссии, с детьми, а у мамы - сердце, она, бедняжка, встать не может.
Бедное
– Так я маме помогу! Я за ней ухаживать буду! Я умею! У нас бабушка лежала год недвижная, так я за ней ходила!
Стас уничтожающе посмотрел на нее.
– Ты думаешь, мама понадеется на... нас (о ней мама и знать не знала! Как не знала и того, что у неё в Белоруссии столько родни)? Никогда! Она приедет с моей теткой. Где мы поместимся? Соображаешь?
Существо соображало слабо, но до него все же дошло, - теперь им негде будет видеться, кроме как в кафе...
И она спросила.
– А к тебе в гости я могу приходить?
– Ты что? Мама о тебе знает так, слегка... Я же пообещал им, что женюсь только тогда, когда закончу институт!
– Это через сколько?
– упавшим голоском спросило существо. ... Убил бы, если бы не боязно, что найдут...
И Стас буркнул.
– Через два года. Тебе как раз исполнится восемнадцать.
Существо разрыдалось.
Этого терпеть было нельзя.
Стас быстро стал кидать её вещички в сумку.
Она же смотрела на эти сборы со страхом.
– Но ведь поздно... пролепетала она.
– Ничуть, - ответил он, - ты же знаешь, что твои "припоздняются", в самый раз. Давай одевайся, я тебя посажу в машину и дам денег.
– Как? Ты не довезешь меня сам?..
– спросила она, ещё не веря, что её выставляют.
– Интересно, - с уже нескрываемой злобой сказал он, - как это я поеду, когда выпил в фирме коньяку? Ты что, хочешь чтобы меня замели? Давай - давай, не тяни резину, мама может приехать и сегодня...
– А когда мы увидимся?
– смиренно спросило существо. ... Никогда, хотелось ответить ему, но он побоялся.
Эта оказалась липучкой, не то, что другие.
Надо прекращать эти эксперименты. Что-то искать другое. "Другое" у тебя скоро будет, подумал он и скривился.
– Увидимся, - отрезал он, но тут же добавил, - Я тебе сам позвоню, ты не звони! Слышишь? Мама будет недовольна.
– Но у тебя же нет их телефона!
– сказала она со слезами в голосе, которые вот-вот перейдут к глазам и тогда!.. Пиши - пропало. Есть, - сказал он быстро, - а если и потерялся, то напиши вот тут, на сигаретной коробке, я перепишу.ж
Она, всхлипывая, написала номер телефона и уже через пятнадцать минут неслась с каким-то мужиком за рулем в сторону Орехова-Кокосова, уливаясь слезами и не замечая вокруг себя ничего: ни куда её везут ( Москву она не знала...), ни что говорит ей этот дядька за рулем, лохматый и бородатый.
Страшный.
А в это время её Прекрасный Принц лежал на своей одинокой постели и отдыхал.
Как хорошо бывает одному после того, как выпрешь очередную сосиску!
Он знает, что ему нужно и что ему предназначено.
Все будет идти по плану: сначала - бабки, большие, потом отвал за кордон, в Америку - страну возможностей и миллионеров.
Там у него есть маленькая зацепка: дочка одного среднего бизнесмена, которая училась у них некоторое время по своей прихоти.
Но
она для него не величина. Как трамплин - да! И собой не очень тощая, черная, безгрудая, и баксов не сильно, - на его мерку.Вот там он будет жить!
Придумает какой-нибудь такой крутой проект, что все закачаются! И станет новым Корбюзье!
О том, что в институт он уже давно не ходил и не собирался идти, и даже азы архитектуры знал хило, он не думал.
Стас сладко заснул, не помня уже, естественно, ни о старухе Лине, ни о молодухе Тане-Алене.
А "старуха" Лина о нем думала. ... Почему её всю жизнь тянет на подонков? Красивеньких, вроде бы воспитанных и интеллигентных, даже интеллектуалов, но - подонков.
Она же не идиотка и все очень ясно видит, хотя и спорила с В.Н. и оправдывала Стаса в их с Ириной глазах... А почему? Да потому, что она хотела (хоть ты растрескайся!), чтобы он был рядом, чтобы... чтобы переспать с ним, сказала она себе, что ты крутишься вокруг да около!
Себе-то можно признаться откровенно.
Редко встречались ей прекраснодушные романтики и, что характерно, она их не выносила.
А чуть только появится такая вот сладкоголосая птичка с железными когтями, убранными на время, - она уже сдалась.
Вот с этим заснула "старуха" Лина, не догадываясь о том, какое отвращение вызывает у Стаса мысль об их будущих интимностях.
Наверное, тогда бы она отрезвела, потому что о такой степени низости она не могла додуматься.
Часть четвертая. Двери открываются
Ремонт длился не очень долго.
Парни, которых нашла Лина, оказались действительно непьющие, негулящие.
И надо признаться, что Стас вел себя отменно, ни разу нельзя было что-то поставить ему в упрек.
Стас и Лина сидели в зальце-кафе и попивали пиво с креветками.
– Стас, я предлагаю вам дальнейшее сотрудничество с нами, - торжественно возвестила она.
Он не удивился, был уверен, что так и будет. ... Но надо послушать, что она будет квакать.
А "квакала" Лина следующее: скоро нам будет нужен главный администратор (он не нужен и, вероятнее всего, нужен не будет, и так их трое. Но для Стаса она это место выбьет из своих собратьев. Вышибет!), а пока я хочу вам предложить стать у нас главным по охране.
Лина внимательно посмотрела на Стаса, - как он?
И заметила некую тень, промелькнувшую по его лицу: не хочет!
В общем-то, он прав. Что это для него за место? Главным по вышибалам? Главным над вахтерами? Хотя таковых сейчас нет, но суть! Он хочет быть "гейшем", вдруг поняла она с горечью, удивившей саму.
– Хорошо, Стас, я вас поняла. Тогда, если вы не против, можете совмещать с "гейшем", вас это устроит?
– И гордо и холодно, как она умела, посмотрела ему в глаза.
Стас дрогнул.
Не так проста, стервоза, что-то заметила, а он расслабился.
Он неопределенно пожал плечами и сказал врастяжечку.
– Выбора у меня нет. Долги поджимают... Я согласен.
Он опустил голову, как бы обрекая себя на подобное, против своего желания и воли. ... Играет-то как! Прямо система Станиславского в действии. Классика!
Лина почему-то не поверила ни одному его слову и потому, не допив пиво, встала, сказав.
– Ну вот и отлично.
Ушла.
Сзади она вообще была шикарна: гибкая, но не тощая, фигура, никакой сутулости, тонкие - без вен и всякой прочей белиберды ноги...