Извините, а герои городского фэнтези долго живут?
Шрифт:
– Господа. Я либо Библию как-то не в ту сторону читал, либо Иисус по наследству должность своего бати получил? Но ведь Бог, который безымянный, которого ещё мусульмане Аллахом кличут, по книге ещё не откинулся, в отличие от собственного сынка. И вообще, он там магичил направо и налево, логично, что его посчитают ведьмой. А не сожгли его только из-за дикости того общества. Как никак, со временем человек понял, что сжигать ведьм цивилизованнее. А автор библии уж слишком много акцента на этом сделал, хотя с точки зрения читателя, я его поддержу. Ведь действительно, если бы Новый завет был бы таким же сборником охренительных историй, как и ветхий, Библия бы столько не собрала, – ну как вам? Литературный, мать его, анализ. Больше не просите, все-таки я слишком давно и слишком по диагонали читал эту книгу. И да, я издеваюсь над верующими, а знаете почему? Из-за императора, в этом мире нету статьи за оскорбление чувств верующих, поэтому, отсосите те, кто не живёт в этом мире. Мужички отскочили от меня так, будто бы я их
– Иисус – дитя ночи? Я с ним знакома? Насколько он старый? Его кровь чистая, он же не патриарх?..
– Мужики, валите отсюда. А то мне придется вас отсюда выносить, – скрестив руки на груди, сказал я.
– Ты смеешь угрожать носителю слова Господа нашего? Ты будешь гореть в аду! – начал ругаться второй мужик, молчавший до этого.
– Смотрите, чтобы Автор вас самих не покарал, а то он, сука, злопамятный. Мне вон до сих пор за что-то мстит.
– Убогий, нету никакого Автора! Есть только Господь Бог наш, и он всемогущ!
– Верь в это на здоровье, только мне мозги не компасируй. Если твой бог реален, то пусть он заставит Монику перестать нести бессвязный бред. Моника, попрощайся с джентльменами.
– До встречи в этом бренном мире, и пусть ваши шаги будут провожаться дыханием ваших душ.
– А вот доказательство того, что Автор есть. Он сейчас возьмёт, и уведет вас, – логично, что услышав такую дешёвую провокацию, мужики остались стоять на месте. Автор, не подводи меня! Спустя полсекунды, один из мужиков вскрикнул и схватился за ногу. Проследив за местом, где нога была до этого, я нашел там розу, пустившую усики прямо в туфлю проповедника, а сейчас недовольно размахивая видоизмененными шипами. Мужики с воплем убежали, увидев подобную дикость. Вот и поболтали про богов всяких.
***
Уже прошло время обеда, когда я и Моника зашли в мою квартиру. Хоть я достаточно плотно поел у девочек, но сейчас желудок предательски пел что-то похожее на оперу. Пришлось зашторить все окна, прежде чем Моника сняла паранджу и пиджак следом. Теперь она была одета в плотную приталенную черную рубашку, а под ней, походу, была ещё какая-то обтягивающая красная кофточка, закрывающая шею и переходящая в перчатки на кистях. Поди в таком прикиде было очень жарко, но вампиры пофигистически относятся к жаре или холоду: лишь бы кровь в жилах не вскипела или не замёрзла.
– Твоя обитель довольно уютная, – сказала она, оглядываясь вокруг и принюхиваясь. – Здесь часто бывают женщины.
– Да нет… – отвечаю ей, садясь на стул.
– Я не задала вопрос. Я чувствую запах нескольких женщин, две из них оставили много запаха на кровати, – от ее слов мне почему-то стало не по себе. Странно, но Моника перестала говорить бредом. Да, ее речь отдает какой-то старомодностью, но черт побери, на фоне некоторых ее высказываний, сейчас она говорила идеально чисто. Возвращаясь к запаху, первым может быть запах Алисы, который даже я чувствую до сих пор. А второй… Тут уже есть варианты. Алеся особо не валялась на моей кровати, а Кира вообще кошка, а значит за женщину не считается. Сейчас в глазах Моники плясал другой настораживающий огонек. В нем было немного безумия, но я всеми фибрами души чувствовал, что этот огонек ещё проблемнее стандартного безумия. Также, я заметил, что изо рта со стороны торчащего клыка маленькими капельками стекает слюна. Моника хочет есть, и данный факт меня немного расстраивает по причине того, что именно моя тушка сейчас рассматривается как источник живительной жидкости с привкусом металла. И я бы и рад поделиться, но где гарантия, что Моника не осушит меня полностью? И вот снова этот спор между альтруизмом и инстинктом самосохранения, причем здесь я даже не в курсе, кто за чем стоит в этой дилеме. А с приходом голода, приходит зверь… Уж лучше бы в постели. Моника села мне на колени, навалившись бюстом размера эдак космического мне на грудь, придавив к спинке стула. Теоретически, я мог спокойно из-под нее выползти, но огонек в ее глазах, непрерывно глядящих прямо в мою душу, заставлял меня сидеть на месте.
– Будет больно. Очень больно. Но ты сильный, ты выдержишь, – томно сказала Моника, обнажая второй ряд зубов. Эти были примерно наполовину длиннее стандартных и гораздо острее, а до момента выпуска, находились в специальных отсеках в дёснах. Моника лучезарно улыбнулась, отчего моя задница завопила: "АЛЯРМ НАХОЙ!" Это я и без нее видел, и даже понимал, что попал под очарование вампирши, но выйти из этого состояния я, хоть убейте, не мог. Стоп! Не надо меня убивать. Мне ещё с близняшками счастливую семейную жизнь надо прожить. Моника, тем временем, сняла с себя рубашку и кофточку, обнажив черный лифчик с рюшечками. Меня собираются есть или трахать? Хотя, что мешает совместить? В конце концов, только с моей стороны подобная связь является некрофилией.
– Когда я смотрю на тебя, моё сердце начинает биться, впервые за два века, – продолжила Моника. – Я хочу понять это чувство. Думаю, если я вкушу немного тебя, то приближусь к пониманию. Но я считаю, что приятно должно быть не только мне, – с этими словами мертвячка взяла мою руку и положила себе не
плоский животик с проступающими кубиками, а после провела ею вверх, застонав и выгнув спину. Она холодная. Очень холодная, но непривычно гладкая. Моника – это эталон… Так, Димон! Тобой опять крутит баба, а ты и сделать ничего не в состоянии. Давай, вспомни, что ты четверка. Моника засунула мою руку себе под лифчик, где на огромной горе мягкой и упругой груди я нащупал твердый островок с чем-то торчащим. Ой, а что же это может быть? Что же такого я мог нащупать на девичьей груди? Может, это… глаз? Серьезно, этот бомбеж в сторону некоторых романов. Неужели авторы действительно думают, что это дикая интрига? Ну серьезно, неужели кто-то из ваших читателей не догадывается о том, что у девушек на груди есть соски? Вот это новость! Так, извиняюсь, отошёл от повествования. На ощупь грудь Моники действительно очень приятная, правда, слишком холодная. Начинаю понимать ребят, выстраивающих культы вокруг женской груди. В следующий момент чувство мягкости в ладони исчезло, зато чувство боли лютой вспышкой пронзило запястье. Моника всадила острый ряд зубов мне в руку, жадно высасывая кровь из конечности, второй рукой, тем временем, активно работала у себя в брюках. А я думал, что с кошкой играться опасно. Да с таким кусем я могу запросто остаться без руки. Стоп, Моника прервала зрительный контакт. Надо выбираться… хотя нет. Зачем, когда все, что мне нужно, прямо здесь? Я и Моника можем до конца времён жить здесь, или уйти в недра подземного города.С этой мыслью я оттолкнул Монику от себя, из-за чего девушка своими зубами оторвала мне кусок руки. В мыслях был лютый разлад. Какая нахрен Моника? У меня есть любимые близняшки, и никаких вампиров и рядом с ними не стояло. А почему я начал хотеть Монику? Точно! Ее слюна. Это не афродизиак, но в ней различных гормонов, имитирующих влюбленность, завались. Отсюда и влечение. Из этого следует, что и сами вампиры влюбляются исключительно в свою еду, так как при виде лакомого человечка у кровососов выделяется слюна с множеством гормонов. Пока они циркулируют по организму, вампиры кого-то "любят". Хоть диссертацию по биологии пиши, ей автору. Моника смотрела мне в глаза, а я внаглую пялился на ее грудь, на которой левая чашечка лифчика ушла куда-то вверх, обнажая бардовый сосок. Я прекрасно понимал, что, если я загляну в ее глаза, меня выпьют досуха, не оставив и капли крови. Вампирша жевала клок моей руки, брызгая кровью на пол и стены, а после выплюнула кусок прямо на пол.
– Знаешь, изначально я хотел просто выебать тебя в воспитательных целях, – сказал я, покрываясь темной дымкой. На самом деле про подобное я не думал, но увы, больше мне ей нечем пригрозить. – Но знаешь, придется мне сначала заставить тебя выдраить мою квартиру, а потом уже и про анальную экзекуцию думать.
– … – Моника с видом дауна посмотрела на меня, потом на клок моей руки у себя под ногами, а после на капли крови на обоях, рухнула на задницу и зарыдала. Я такой страшный? – Папа, не надо! Моника будет послушным ребенком!
Думаете, я в ахуе? Да в таком ахуе я не был даже тогда, когда узнал, что Кристина – мать близняшек. Просто это самая удивительная новость за последнюю неделю, исключая поведение Моники. В данный момент я хотел разразиться матной тирадой как директор моей школы, но боялся, что язык отсохнет раньше, чем я закончу говорить.
– Папа, не злись. Моника сделает как ты любишь, только не ругайся, – и Моника сняла лифчик полностью, откинув его куда-то вбок. У меня есть несколько вопросов к этому Папе. Возьмём за данность то, что Моника – ребенок. В таком случае, что любит ее папа, ради чего девушка раздевается? Тем временем Моника стянула с себя брюки, и, немного замявшись, начала снимать трусики. А у Моники вообще есть папа? Или это она мне наспех прозвище придумала, надеясь не прохватить знатных люлей. Хотя тут ещё вопрос, кто кого. Моника села на колени, выжидающе глядя на меня снизу вверх. Голой она была прекрасна, особенно выгодно выделялась белизна ее кожи на фоне перепачканного кровью лица. И, несмотря на явный сексуальный подтекст, я, почему-то, воспринимал ее сейчас как маленькую девочку.
От наших гляделок нас отвлёк звонок телефона в соседней комнате. Для нас обоих это был сигнал к действию, и я сразу же понял, что соревноваться в силе с как минимум двухсотлетним вампиром из семейства боевых психов затея не самая гениальная. Проще говоря, я не успел сделать ничего, прежде чем голая вампирша повалила меня на пол, придавив собой. Ракурс, открывшийся мне – огонь, а вот ситуация отдает запашком.
– Папочка, – начала она милым голоском, а после рассмеялась, – от меня ещё никто не уходил, милый. Будь хорошим папочкой, и я вознагражу тебя этим, – Моника покачала грудью. Черт, они же тяжеленные, так почему вампирша так легко с ними двигается? Ладно, сначала выберусь отсюда, а там уже буду задаваться глупыми вопросами. Моника снова выпустила второй ряд зубов, а я провалился сквозь пол прямо в тень. Здесь, несмотря на искаженные темные тона, было мирно и спокойно. Я даже почувствовал голос откуда-то из глубины темноты, призывающий остаться. Жаль, но в другой раз. Я выбрался из тени позади крутящей головой Моники. Она сразу же повернулась ко мне, вставая на ноги. Если подумать, то сейчас любой ветерок может превратить ее в горстку пепла. Всё-таки, квартира у меня большую часть дня была освещена солнцем, именно поэтому я озаботился плотными шторами.