Извините, а герои городского фэнтези долго живут?
Шрифт:
Когда открыл, уже стоял напротив чуть приоткрытой двери, из-за которой лился тусклый свет. Мир наполнился звуками беготни и грохотом тяжёлых предметов, а спустя пару секунд ещё и голосами:
– Да постой ты! Я… – мужской хриплый голос.
– Убирайся отсюда, или я тебя в лепёшку превращу! – а это голос Маши, в котором я почуял нечто странное. Клятый конструктор, какого чёрта я не могу тебя сложить?
– Отвали от неё, урод! – я с ноги выбил дверь. Не то, чтобы это нужно было, ведь дверь была открытой, да и открывалась она в другую сторону, что не помешало мне превратить её в груду щепок и отбросить стоящего за ней тощего парня.
– Прошу прощения, – поднялся он на ноги и обратился к запыхавшийся Маше, сидящей на заднице и держащей в воздухе диван: – ма-шер, что это за ужас? – и кивнул на меня.
– Ты Кровавый художник? – спросил я у парня таким голосом, чтобы и глухой понял, что лучше ответить.
– Ох, а вы мой фанат? Позвольте представиться, – он потянул мне
– Вы оба видели: Кровавый художник сопротивлялся аресту, – холодно произнесла за моей спиной Таня и поправила выбившийся пепельный локон. За ней стояла Сильвер с такой мордочкой, словно перед ней стоял нетоксичный игрок в контру. Уверен, моё лицо было точно таким же.
– Ты пришёл ко мне! – Маша обхватила руками мою шею. – Мой герой! Я люблю тебя!
Как же я устал от всей этой хрени. Что ни день – то пиздец, а что ни пиздец – то сраное признание. У меня стояк скоро падать начнёт от этой фразы. Я опустил взгляд на безголовый труп художника. И это главный антагонист этой истории? Всегда так: только-только начинаешь узнавать о злодее, и он сразу же выпиливается, ещё и максимально тупо зачастую. Да и я героем определённо не был. Всё что я сделал – это выбил открытую дверь. Тут надо бросаться на шею Тане, хотя она преследовала совершенно не связанные с Машей цели. В первую очередь, Таня хотела минимизировать время моего контакта с художником, чтобы тот меня ненароком не угробил.
***
– Теперь даже смерть не разлучит нас! Ведь я люблю тебя!
Блять! Я… обескуражен… ладно, я в ахуе!
– Маша, свет моих кровоточащих очей, почему у меня из спины торчит нож?
– Потому что мы теперь будем навеки вместе, любимый! – с жаром ответила мне моя бывшая жена, обнимая меня как ни в чем не бывало. Я уже такому повороту не очень сильно удивился, ведь какой-то бред постоянно происходит сплошь и рядом. Гораздо больше меня удивляло то, что мне было больно от ножа в спине. Хотя нет, я был и немало удивлён. Если бы Маша замахнулась на меня ножом, да даже если бы она просто его в руке держала, я бы давно это заметил и принял соответствующие меры. Но этот нож просто материализовался в моей спине где-то на уровне сердца. Я растерянно посмотрел на Таню и Сильвер… но не увидел их там, где они стояли секунду назад. Хотя нет, они может и остались стоять на пороге Машиной квартиры, вот только я и Маша сейчас находились в совершенно другом месте. Моя жёнушка отпустила меня, и я почему-то упал на колени, а Мария тем временем обошла меня и села на корточки, чтобы посмотреть мне в глаза. Её серые глаза пылали ярким серебристым светом.
– Маш, ты чего? Мы же спасли тебя от Кровавого художника, – от спины по всему телу наказывала слабость, от которой даже язык заплетался. Глаза хотели закрыться, мысли вяло ползли по черепной коробке, а личико Маши растягивалось всё больше в отвратительной улыбке.
– Спасибо вам за это огромное, а то этот влюблённый нытик меня почти в гроб затолкал своими романтическими закидонами. Как же сложно отшить влюблённого вампира, ты бы знал, – глаза Марии лукаво блестели, пока я пытался хоть немного собраться с мыслями. – Не утруждайся, любимый, я своей телепатией достала нож, напитанный вашей тёмной энергией, а уж управлять твоими мыслями мне вообще легче лёгкого.
– Видимо, пришёл тот момент, когда главный злодей торжественно посвящает в свой гениальный план главного героя? – бросил я, почувствовав наконец тот самый последний кусочек пазла.
– Жил-был такой персонаж, как Консельмо Малк. Был он из рода безумцев, но каким-то образом относился также к роду художников-романтиков Теродам. Целыми днями он сидел в своей комнатке и рисовал свои безумно-романтичные картиночки, думая об одной девушке, которой, увы, был абсолютно безразличен. Ведь та девушка вздыхала по другому мужчине, с которым однажды её связала судьба, и она же внезапно отобрала её любимого человека. Девушка прошла огромный путь сквозь множество мучений, но боялась предстать перед своим любимым в том образе, в котором находилась в тот момент. Она следила через других девушек за своим мужчиной и случайно влюбляла их в него, отчего её отчаяние всё росло и росло. Однажды Консельмо пришёл к ней и спросил, что её тревожит. Девушка от отчаяния и раздражения рассказала ему про своего любимого, и Малк предложил помощь в надежде, что девушка обратит внимание на его отзывчивость. Так родилась я – Кровавая Мэри, а дурачок-художник согласился её прикрывать, взяв свой псевдоним – Кровавый художник. Первые несколько убийств совершал Малк, чтобы я могла оценить твои способности, но сегодня я повеселилась на славу. Ты хоть представляешь, что происходит в голове у людей, которые не могут управлять своими телами? – Мария мечтательно закатила глаза. – Но твои мысли – это высшая похвала мне.
– Ты психопатка!
И зачем ты притащила меня сюда? – я вскочил, выдернув нож из спины и сделав рывок к Марии. Хотел просто поймать её рукой, но поймал лишь затхлый воздух. Внутри меня началось то, чего я отчаянно не хотел.– Нет, пока рано, – спокойно сказала Маша откуда-то сбоку, и я ощутил, как на мой мозг упал железнодорожный состав. Мысли сбивались в лютейшее месиво, эдакую смесь из одержимых мыслей моей жены, моих полуматерных мыслей и желания порвать Мэри здесь и сейчас Телисы. Причём последнее явно лидировало, подпитывалось Машей и пыталось отпихнуть меня куда-то внутрь подсознания. В такой агонии я мотался по просторному помещению в попытках то ли обнять Машу, то ли насадить её на когти, то ли повалить и овладеть ей. Сама Маша в руки не давалась и постоянно телепортировалась куда подальше, при этом удалённо проводя мне лоботомию. В какой-то момент я практически коснулся её когтями, и моя рука с шипением растворилась по середину плеча. Для Маши это не прошло бесследно: её маечка окрасилась в кровавые цвета по контуру нескольких параллельных линий, а из такого очаровательного носика с не менее очаровательным шрамом брызнула кровь, распаляя желания Телисы. Неаккуратно телепортировавшись прямо под мой следующий удар, Маша в отчаянии раскинула руки в стороны, и моя лапа прошила её левую грудь насквозь.
– Теперь мы всегда будем вместе, – только и сказала она и обняла меня. Я машинально подхватил её и положил на свои колени. И что, это всё? Тело начало рвать на части, видимо пора перерождаться…
А я поставил чекпоинт?
Ответом мне была резкая боль.
Глава 19?
Что такое для вас смерть? Конец вашей жизни? Некое промежуточное состояние? Небольшой эпизод после красочного финала? Я довольно поздно задался этим вопросом, но я и не мог знать, что сидя в теле почти бессмертного школьника, смогу убить себя за такой короткий промежуток времени. Что будет впереди? Что от меня останется? Ну, кроме холодного трупа, разумеется. Полетит ли моя душа в следующее тело? Или, быть может, растворится в нигде?
Читал я однажды историю, в которой главный герой случайно стёр личность человека, сделав его безвольной куклой. Сожалея о своём поступке, герой приказал телу вернуть исходную личность, приказал думать и решать самостоятельно, без указки. Человек тот действительно пришёл в себя, но вот вопрос: что осталось от этого человека? Он продолжил жить, или умер в момент стирания личности? Быть может, его сознание уже никогда не смогло бы вернуться, а тело лишь выполняло приказ хозяина, лишь имитируя личность? Увы, никто не способен сказать наверняка.
Вот ещё одна увлекательная история. Однажды, человек, проживший долгую насыщенную жизнь, вдруг понимает, что это ложь, а он, на самом деле, робот, в которого поместили воспоминания и личность оригинала после смерти последнего. Продолжил ли этот человек жить? Или умер, а сам робот стал результатом безуспешной попытки кого-то вернуть? Является ли тело, созданное искусственно, живым, если в нём есть сознание исходного человека, но нет души? Является ли живым человек, в котором есть душа, но сознание оказалось вырвано и стёрто? Что есть душа, а что – сознание? Как они связаны? Существуют ли вообще? Почему человек, при всех рабочих органах и живом организме умирает? Как много вопросов, но ответы на них найти несколько проблематично. Никто не возвращался с той стороны смерти, чтобы рассказать. А те, кто пережил клиническую смерть… ну, они могут говорить всё что угодно, но, быть может, что свет в конце тоннеля – это их персональная предсмертная галлюцинация, или попытка мозга вернуться в рабочее состояние.? И снова вопросы. А ведь люди издревле замахивались на такую штуку, как бессмертие. Но, как показывает практика, даже то, что считается неубиваемым, когда-нибудь встречает свой конец. Да и бороться с тем, что даже не способен понять – глупая затея, хотя, именно в этой затее вся суть человечества.
Я осмотрелся… ну, насколько позволил обзор. Если учесть, что я собственную рожу, покрытую чёрными трещинами, могу рассмотреть, либо я научился новому трюку, либо дела совсем плохи. Мария, увы, выглядела не лучше, лёжа в моих руках. Большая сила – огромное зло, и именно это зло привело к такому повороту. Вот только, Мария вроде пока ещё жива, несмотря на дыру в груди, а значит, есть вероятность, что её спасут. Может даже меня и заклеймят Кровавым художником. А почему нет? Подозреваемый мёртв, а общественность не поверит, что вот эта девушка, совсем ещё ребёнок, устроила в городе кровавую баню. У Марии всё лицо было в крови, и кровоточила девушка вообще ото всюду, но самым страшным выглядела дыра на груди с левой стороны. Похоже, я проломал ей рёбра и, наверное, повредил сердце. Сердце, которое орган, а не то, с чем обычно всякие чувства связывают. Второе у неё было повреждено очень давно. Нет, она не жилец. Время вокруг замерло, но я прекрасно видел… ощущал, мне нечем видеть, как жизнь покидает её поломанное тело. От осознания этого хотелось плакать. Было бы чем. А будут ли плакать по мне? Взглянуть бы на лица своих девушек напоследок… Никаких «напоследок»! Я вернусь, только доберусь до Автора, и точно вернусь.