Извращённая ложь

Кристиан: Когда ты будешь дома?

Я практически мог слышать изменение тона над текстом.

Мой желудок свело от нервов, когда я печатала свой ответ.

Стелла: В ближайший час или около того.

В это время поезда ходили реже.

Кристиан: Дай мне свой адрес, и я пришлю машину. Пока мы не найдем того, кто прислал записку, тебе не следует ехать одной на метро так поздно ночью.

Странное тепло разлилось по моим венам.

Обычно я бы ему отказала, но мне не хотелось снова ехать в метро одной. Ближайшая к дому моей семьи станция после часа пик всегда жутко пустовала, а пользоваться Uber было бы слишком дорого.

Я отправил ему адрес, как и просили.

Кристиан: Машина будет через двадцать минут.

Кристиан: Скоро увидимся.

Еще одно трепетание прервало мое сердцебиение.

Простое обещание в его последнем сообщении не должно было меня так волновать… но, по неизвестным мне причинам, взволновало.

13

КРИСТИАН

Прошлой ночью я спал в общей сложности три часа. Ожидание ежечасных сообщений от Каге делало все более невозможным, и тем утром я вырубилась после того, как он подтвердил, что Стелла хорошо пережила ночь.

Я жил по своим системам. Семь часов сна в сутки, вечерние тренировки три раза в неделю в моем личном спортзале, сложная работа и важные встречи утром, когда я был наиболее бодр, а после обеда — более скучные задачи.

Моя дисциплина привела меня туда, где я был сегодня — генеральным директором компании из списка Fortune 500 с обширной разведывательной сетью и прямой связью почти со всеми крупными игроками в мире.

За двадцать четыре часа Стелла привела эти системы в полный беспорядок.

Я проспал до полудня, перенес свои встречи на послеобеденное время и пропустил тренировку, чтобы более тщательно просканировать ее квартиру на наличие скрытых камер или устройств наблюдения, прежде чем она вернется домой.

Мой нарушенный график должен был разозлить меня, но прилив крови, когда ее входная дверь открылась, ощущался не столько как гнев, сколько как предвкушение.

Несмотря на мою клятву держаться от нее подальше, ее отсутствие больше отвлекало, чем ее присутствие. Я целый день выискивал у Брока новости, пока не сдался и не написал ей сам.

Я прислонился к стене, когда Стелла вошла внутрь, склонив голову над телефоном.

«Совет по безопасности номер один: не смотрите на свой телефон, пока не окажетесь в безопасном месте».

Она прыгала и кричала, пока не увидела меня.

«Кристиан!» Она положила руку на грудь, ее лицо было на два тона бледнее, чем обычно. — Что ты здесь делаешь ?

«Сканирование вашей квартиры на наличие скрытых камер. Их нет, — добавил я, когда она еще больше побледнела.

«Вы не можете войти в мою квартиру без предупреждения! Это вторжение в личную жизнь».

«Конфиденциальность не существует, когда речь идет о безопасности». Все хотели уединения, пока не попали в беду. Затем они отказались от ключей и паролей, как будто они ничего не значили.

Я просто пропустил неизбежные разговоры со Стеллой о доступе и сразу перешел к части защиты.

— Звучит так, как сказал бы тиран.

— Я рад, что ты понимаешь.

Ее взгляд раздраженно пронзил воздух между нами. «Кристиан, позвольте мне выразить это простыми словами. Тебе запрещено входить в частные дома без предварительного разрешения, даже если вы владеете зданием».

Хм. Я полагаю, это было.

Жаль, что мне было насрать на закон.

Законность не означала правильности, а незаконность не означала неправильности. Достаточно было взглянуть на испорченную систему правосудия, чтобы понять, что закон был не чем иным, как карточным домиком, созданным, чтобы дать своим гражданам ложное чувство безопасности, и ослабленным дверными проемами, открытыми только для избранных.

Я должен был поддерживать вид гражданского, законопослушного гражданина, но, как известно, внешность обманчива.

А иногда нам приходилось брать правосудие в свои руки.

«Ты знаешь, как…» Костяшки пальцев Стеллы побелели вокруг ее телефона. «Знаешь, сколько кошмаров мне снилось, когда я возвращаюсь домой и обнаруживаю в своем доме незваного гостя? Из-за того, что на меня напали, пока я в душе или сплю? Наши дома должны быть нашим безопасным убежищем, но я… — Легкая надтреснутость ее голоса вызвала странную дрожь в моей груди. «Как я могу чувствовать себя в безопасности, зная, что кто-то может войти сюда в любую минуту, а я не… я не…»

Ее слова уступили место поверхностному, тяжелому дыханию. Я видел тревогу, расцветающую в ее глазах, пока черные зрачки не поглотили зелень ее радужных оболочек.

Блядь.

Я знал, что она может расстроиться, но я также подумал, что она захочет, чтобы кто-то присматривал за ней. Возьми поводья и позаботься о ее безопасности, чтобы ей не пришлось об этом беспокоиться. Я хотел — нет, нуждался — присматривать за ней.

Это был редкий просчет с моей стороны.

Я провел большим пальцем по циферблату часов, странно беспокойный как из-за своей ошибки, так и из-за ощутимого беспокойства Стеллы. Выяснить ее было постоянной проблемой.

Стесненное ощущение развернулось в моей груди, пока мне не пришлось оттолкнуться от стены и подойти к ней, чтобы ослабить его хватку.

«Вы в безопасности. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось». Я положил руки ей на плечи, удерживая ее. «Стелла. Это больше не повторится. Теперь дыши для меня».

Я смягчил резкость своего голоса с команды на просьбу.

Воздух был наполнен взаимными обвинениями, и что-то острое и чужеродное пронзило мой живот от крошечной дрожи, сотрясающей ее тело.

Что это было? Чувство вины? Угрызение совести? Сожалеть?

Я не мог сказать, поэтому сосредоточился на Стелле.

— Вот и все, — пробормотал я, когда ее дыхание, наконец, выровнялось, а цвет вернулся к ее лицу. "Просто так."

Она закрыла глаза и сделала последний глубокий вдох, прежде чем отступить. От потери тепла наступил холодок.