Извращённое Королевство
Шрифт:
Глава 39
Эльза
Илай улыбается мне сверху вниз.
Его лицо прозрачное, как стекло. У него темные волосы, чуть темнее папиных, а глаза такие же, как у отца.
Он всегда говорил, что он папин любимец, и я плакала перед папой, чтобы он сказал мне, что я тоже его любимица.
Веснушки покрывают его щеку, придавая лицу очарование.
Илай такой хорошенький.
Единственная разница в том, что он маленький.
Я нет.
Я одета в форму школы,
— Почему ты ушел, Илай? — шепчу я.
— Давай, плакса. — он протягивает мне руку. — Нам будет весело.
— Весело?
— Мы отправимся туда, где будем свободны.
Свободны.
Илай и я. Свободны.
— Поторопись, плакса.
Я уже собираюсь вложить свою руку в его, когда в голове раздаются голоса. Твердые губы оставляют поцелуй за поцелуем к моим сухим.
— Останься со мной, Эльза. Не смей, блядь, бросать меня.
Этот голос.
Это прикосновение.
— Плакса? — глаза Илая наполняются слезами.
Я ненавижу, когда мой брат плачет.
— Останься со мной, Эльза. — голос...
— Пожалуйста, плакса. Не оставляй меня одного.
— Эльза!
— Илай и Эльза вместе навсегда, верно?
Натиск обоих голосов обрушивается на меня снова и снова. Щупальца боли обвиваются вокруг сердца. Я не могу дышать.
Я, черт, не могу дышать.
— Верните ее обратно! — голос кричит. — Верните ее, пока я не разгромил это место.
В этом голосе столько боли. Столько страсти. Столько.. заботы.
Слышать, как он борется за меня, все равно что вознестись в облака. Это мирно, но пугающе.
— Плакса?
Рука Илая все еще протянута. Выражение его лица опущено вниз, когда он умоляет.
— Я больше не плакса. — но как только я это говорю, по моей щеке стекает слеза. Я осознаю окончательность, когда тяну руку. — Прощай, Илай.
Он превращается в дымку, исчезающий вдали. Меня так и подмывает попытаться поймать его, провести с ним больше времени, но в глубине души я понимаю, что это не то место, где я должна быть.
Кое-то ждет меня.
И я должна сдержать обещание.
В тот момент, когда я открываю глаза, в висках начинает болеть. На несколько секунд я теряю ориентацию. Требуется несколько мгновений, чтобы сфокусироваться на окружающих меня стенах.
Белые стены. Запах антисептика.
Больница. Я в больнице.
— Эльза, ты проснулась, — голос папы проникает в мое сознание.
Он сидит рядом со мной.
— Ох, дорогая. — тетя берет меня за руку, дядя стоит рядом с ней с выражением облегчения на лице.
— Что случилось?
В моем горле все пересохло, но слова выходят ясными.
— У тебя была лихорадка, — быстро говорит тетя. — Доктор Альберт сказал, что у тебя было учащенное сердцебиение. В зависимости от результатов теста, на данный момент может быть достаточно изменить дозу таблеток, но, если в ближайшие несколько месяцев возникнут
какие-либо дополнительные осложнения, ему, возможно, придется прооперировать тебя. Не могу поверить, что ты не сказала нам, что у тебя участилось сердцебиение.— Блэр. — дядя качает головой, глядя на нее.
— Хорошо. — она указывает между папой и мной. — Но можешь не сомневаться, что с этого момента я не оставлю тебя в покое по поводу твоих приемов.
— Как долго я спала? — спрашиваю я тихим голосом.
— Два дня, — говорит папа.
Два дня. Вау. Это очень много.
Тетя продолжает рассказывать мне об анализах и рекомендациях врача. Она все записала в своем ежедневнике и для дяди и папы, чтобы никто не забыл.
Я слушаю их, но что-то кажется неправильным. Я копаюсь в своих воспоминаниях о том, что на самом деле произошло.
Эйден похитил меня. Галочка.
Мы поехали в Бирмингем. Галочка.
Я вспомнила прошлое. Галочка.
Появился Агнус и запер нас. Галочка.
У нас было много секса. Две галочки.
Но после этого, простое размытое пятно несоответствующих цветов мозаики.
Я осматриваюсь по сторонам, но Эйдена нигде нет. Приступ паники охватывает меня, как те щупальца из сна.
— Где Эйден? — я прерываю их сдавленным голосом.
— Он вышел с Агнусом выпить кофе, — говорит папа.
— С А-Агнусом? — я чуть не вскрикиваю.
Зачем Агнусу проводить время наедине с Эйденом? Он планирует что-то еще?
О, Боже. Что, если он решит причинить боль Эйдену, потому что он не нравится отцу? Что, если он подумает, как десять лет назад, что это лучшее решение для всех?
В конце концов, у него нет морального компаса, мешающего ему устранять людей, которые не вписываются в его общую картину.
Мой мозг приходит в бешенство. Невозможно ясно видеть, не говоря уже о том, чтобы думать.
— Да, с Агнусом. — папа улыбается. — Благодаря ему мы вас нашли. Если бы я проверил его сообщение раньше, мы могли бы избежать всего этого.
Итак, Агнус сказал папе.
Я в замешательстве. Было ли слова Эйдена правдой? Часть о том, как Агнус не причинил бы нам вреда.
— Если мы посмотрим на это с другой стороны. — дядя сжимает мою руку. — Может, это и к лучшему, что ты там застряла. Если бы ты этого не сделала, мы могли бы узнать о твоем недавнем состоянии слишком поздно.
— О Боже, ты прав. — глаза тети расширяются. — До следующего приема еще несколько месяцев. Тогда могло быть слишком поздно.
Я не могу не думать о том, что я сказала Эйдену давным-давно.
Плохие вещи случаются не просто так.
Дверь открывается. Эйден и Агнус входят в палату, похоже, увлеченные разговором.
Погруженные в долбаный разговор.
Они замолкают, когда металлические глаза Эйдена встречаются с моими. Эти глаза, в которых никогда не бывает пустоты, когда он рядом. Его левая рука перевязана, и он держит кофе в недоминирующей руке.