Извращенный Найт-Крик

— Я бы предположил, что нет, — честно отвечает он. Я протягиваю руку Хантеру, чтобы он помог мне подняться на ноги, что он и делает, прежде чем притянуть меня к себе, пока мы смотрим на Реза, мой убийственный взгляд твердо устремлен на него. С Хантером слева от меня, Ксавьером справа и Тобиасом по другую сторону от него я чувствую себя чертовски сильным человеком.

Мы гребаная команда. И поскольку Лу-Лу, Чарли и Арчи тоже стоят чуть в стороне, я знаю, мы сможем что-нибудь придумать.

— Тогда пошли, — рычу я, заставляя всех посмотреть на меня, но болтовня позади нас отвлекает меня.

Оглядываясь через плечо, я вижу, что половина этой чертовой школы стоит наверху лестницы и смотрит на нас сверху вниз.

КитКат и Рокси стоят как вкопанные, и я молюсь, чтобы кто-нибудь просто спихнул их с нее к чертовой матери. Мне бы ничего так не хотелось, как понаблюдать, как они разбиваются насмерть, но у нас действительно нет свободного времени.

Поворачиваясь лицом к Рез, я ставлю одну ногу перед другой, не позволяя зрителям заставить меня дрогнуть, но Лу-Лу встает передо мной и крепко обнимает меня за плечи.

— Я собираюсь позвонить Райану прямо сейчас, — шепчет она мне на ухо, и я киваю.

Было бы чертовски полезно, если бы они точно знали, куда мы направляемся, но я не могу сейчас обдумывать все это.

Лу-Лу отпускает меня, но я обнаруживаю, что Арчи стоит прямо у нее за спиной, когда снова направляюсь к Резу. Боль и замешательство в его глазах сводят меня с ума. Я чувствую, что он на грани того, чтобы вмешаться и попытаться предложить себя, поскольку он практически подпрыгивает на цыпочках, но это не он, они не хотят его, насколько мы знаем, и я не хочу, чтобы он пострадал без необходимости.

— Пожалуйста, не надо, Арч. Береги Чарли и присматривай за Пинки и Перки ради меня, потому что мы все знаем, что они тоже сыграли в этом свою роль, — бормочу я, и он вздыхает, в отчаянии проводя руками по волосам. — Я люблю тебя. Ты лучший брат, о котором я могла только мечтать, — добавляю я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы обнять его, и он напрягается подо мной.

— Почему ты говоришь это так, будто беспокоишься, что больше никогда меня не увидишь? — спрашивает он, и я просто сжимаю его крепче, не в силах дать тот ответ, которого он хочет.

Высвобождаясь из его объятий, я сжимаю плечо Чарли, не в силах обнять кого-либо еще без того, чтобы мой мир не стал слишком эмоционально перегруженным. Став выше, я расправляю плечи и направляюсь к Резу, даже не дожидаясь "Звезд", но чувствую, что все трое стоят у меня за спиной.

Кажется, что нужно пройти тысячу шагов, чтобы добраться до него, и в то же время все происходит слишком быстро.

Ксавьер переплетает свои пальцы с моими, и на мгновение я впадаю в панику, пока не вспоминаю, что сказал парень в конце.

— И этих маленьких папочек возьми с собой.

Итак, они объявили о ребенке. Меня не волнует, что они не знали о том, что мы на самом деле вместе, сейчас мой приоритет номер один — защитить нашего ребенка каждым своим вздохом. Это Илана внесла свой вклад в рождение ребенка, какова следующая часть ее плана? Я не могу этого осознать.

Рез молча открывает заднюю дверь и машет нам рукой, заходя внутрь. Я хочу что-нибудь сказать, накричать на него и отругать всеми мыслимыми словами, но я не хочу терять хладнокровие перед нашей аудиторией. Я не хочу, чтобы они видели, насколько я сейчас на самом деле уязвима.

Никто сейчас не заслуживает моего гнева, кроме Иланы.

Она заслуживает каждый дюйм яда, бегущего по моим венам, поэтому я сдерживаю его. Мое тело практически дрожит от мести. Она заплатит за то, что сделала со мной, раз и навсегда.

Тридцать

ИДЕН

В машине тихо. Гробовая тишина. Как это Рез даже не пытается что-то объяснить своему сыну? Его гребаный сын. Но нет, он просто сидит впереди в этом шикарном внедорожнике с гребаной импровизированной перегородкой, так что мы даже не можем его видеть, и я готова поспорить на все свои деньги, что это потому, что он чувствует себя чертовски виноватым.

Прежде чем он позволил нам войти внутрь, он заставил нас выбросить наши телефоны, которые он буквально выбросил в ближайший мусорный бак, прежде чем забраться на водительское сиденье. Я так устала от этого извращенного города, заставляющего меня снова и снова приобретать новые устройства. Теперь мы находимся где-то посреди гребаной горы Джеймс, полностью окруженные деревьями, и ничто так не напоминает фильм ужасов, как оказаться у черта на куличках, даже если на улице ясный день.

Я уже хочу, чтобы с этим было покончено, я просто не могу избавиться от ощущения, что скоро умру. Илана наконец-то закончила свои игры, теперь, когда она официально выводит меня из игры, и я знаю, что ничем хорошим это не закончится. Не то чтобы я собиралась говорить об этом ребятам, они и так находятся в состоянии повышенной готовности.

Задняя часть внедорожника расположена по схеме "три на три", все смотрят в середину, так что Тобиас сидит прямо по центру напротив меня, Хантер слева от меня, а Ксавье справа.

Хантер переплел свои пальцы с моими, Ксавье положил руку мне на плечо, а Тобиас наклонился вперед, поглаживая мое бедро. Маленькая часть меня хочет сказать им, чтобы они дали мне немного передышки, но я не хочу снова входить в эмоциональную спираль, как это было в школе Эшвилла.

— Теперь ты чувствуешь себя немного спокойнее? — Тихо спрашивает Тобиас, словно читая мои мысли, и я киваю, зная, что мое настроение и эмоции будут определять и их тоже.

В голове у меня полный гребаный беспорядок. Страх ехать навстречу неминуемой смерти перевешивает дерзкую решимость, которую я испытывала до того, как села в машину.

И тут до меня доходит. Мои глаза расширяются, когда я смотрю на Тобиаса сквозь ресницы. Он уже с беспокойством изучает мое лицо.

Я говорила эти три слова всем, кроме него. Всем. Но. Не. Ему.

Я не могу умереть, зная, что никогда не шептала их ему, чувствуя значение, стоящее за ними, когда я знаю, что сказала это Хантеру и Ксавье. Я просто не могу.

Мои ладони потеют, а сердце, кажется, вот-вот выскочит из груди, но я все равно иду вперед. Эти трое, вероятно, задаются вопросом, что, черт возьми, на самом деле происходит.

— Тобиас, я…

Я… что? Я запинаюсь. Облизывая губы, я наклоняюсь вперед, отпуская руку Хантера, когда снимаю руку Тобиаса со своих колен, сжимаю его пальцы и смотрю ему в глаза.

Сделав глубокий вдох, я пробую снова. — Тобиас, я не могу выйти из этого внедорожника, не сказав кое-что, что хотела сказать еще дома, — бормочу я, и он хмурится, поправляя шапку другой рукой и наклоняясь ко мне. Наши лица так близко, что мне ничего не стоит прикоснуться своими губами к его.