Je t'aime (СИ)

«Даже не вздумай надевать платье» – сказала я ему, и оно нахмурилось.

Я взяла темно–синие джинсы и достала черную водолазку из сумки. Надев одежду, я схватила резиновые сапоги и обулась. Взглянув на часы, я поняла, что провозилась почти два часа. Ненавижу свою стрижку.

Накинув на плечи ветровку, я закинула телефон, документы и кошелек в сумку, перекинутую через плечо, и вышла из номера. Собираясь с духом, я решила спуститься по лестнице. От этой привычки я избавилась год назад, и вот, она вернулась. Выходя из гостиницы, я бросила последний взгляд на свое отражение в стеклянных дверях, и вполне успешно натянула на лицо ту самую безразличную маску. Но она сползла тот час, когда я увидела уже знакомый мне белый Мерседес.

Сердце учащенно забилось. Я моментально вспомнила, что означает фраза: «Бабочки в животе порхают». Желудок сжался, а ладони вспотели. На дрожащих ногах я пошла к машине, не обращая внимания на моросящий дождь. Когда я села на красное кожаное сиденье, мне казалось, что мое сердце стучит так громко, что его слышит весь квартал. И еще несколько кварталов в округе.

– Ну, здравствуй, – проворковал бывший босс и улыбнулся, – Неожиданно.

Мое лицо вытянулось.

– Я надеялся, что мне придется вышибать ногой дверь твоего номера, – он сделал многозначительную паузу, уставившись на мою грудь, – Вашего номера. В кино это выглядит зрелищно.

В моем мозгу опять закружились матерные выражения.

– Я, пожалуй, пойду, – выдавила из себя я, хватаясь за дверь, – И предупрежу охрану гостиницы, что ты меня преследуешь.

Дверь не открылась, потому что как только я за нее схватилась, щелкнул автоматический замок.

– Ой, опять ощущение дежавю, – буркнул Саша, и тронулся с места.

Я пристегнулась и вцепилась в свою сумку, как будто она может меня защитить.

– Куда мы едем? – спросила я.

– На день рождения.

Я удивленно заморгала:

– К кому?

– Скоро узнаешь, – протянул он и включил музыку на полную громкость.

Мои внутренности сдавило от мощного звука, который накрыл меня волной. Как вы думаете, что он поставил? Да–да, Макса. Который Барских.

Как вычислить, о чем вы подумали?

Между нами нелепые паузы.

Я снова ничего не придумаю,

И вы первой не скажете.

Есть музыка, которая ассоциируется у нас с определенными людьми и событиями в жизни. Причем, эта музыка может нам безумно нравиться, но когда человек, с которым она связана, исчезает из нашей жизни, мы начинаем тихо ненавидеть ее. Я же ненавидела сильно. Настолько сильно, что возненавидела все песни этого исполнителя. А теперь представьте, что со мной стало, когда из динамиков продолжали вылетать слова:

Мы прячемся прямо под веками,

Боимся быть кем–то обмануты,

Боимся стать самыми первыми,

Мы будем никем не разгаданы.

Не выдержав этой пытки, я стукнула по приборной панели, и выключила звук. Саша вскрикнул:

– Ты с ума сошла? Не сломай машину. Мне ее еще в салон возвращать.

– Надо будет поцарапать ее ключом. Или стекло разбить, – фыркнула я, отворачиваясь к окну.

– Ты хоть знаешь, сколько стоит аренда?

– Мне похер, Саша, – устало посмотрела на него я.

Он вздохнул, и вцепился в руль обеими руками. А я, молча, стала представлять, как я разбиваю кирпичом лобовое стекло, и оно разлетается на миллион осколков. Потом я ударяю по капоту, и на нем появляется огромная вмятина. Затем, я беру из ниоткуда взявшийся нож, и прокалываю этой машине все четыре колеса, а заодно провожу лезвием по дверям, оставляя глубокую царапину.

Замечтавшись, я не заметила, как босс свернул в сторону пригорода. Сейчас мы ехали прямо вдоль берега, и я невольно залюбовалась видом на озеро. Когда оно скрылось из вида за деревьями, я прикрыла глаза и провалилась в сон.

Во сне мне было хорошо. Я лежала на широкой груди и обнимала ее одной рукой. Слушая спокойные удары сердца, доносящиеся из нее, я ощутила прохладную ладонь у себя на плече. Волоски на моей руке моментально встали дыбом, и я невольно улыбнулась. Это такое далекое, но не забытое ощущение, что сердце сжалось от радостного предвкушения. Подняв голову, я посмотрела на Сашу, и он улыбнулся. А потом тихо сказал у меня в голове:

– Просыпайся.

– Не хочу, – ответила я, закрывая глаза и устраивая свою голову на нем поудобнее.

– Просыпайся, Алиса, – снова настойчиво повторил его голос, – Мы на месте.

Я резко открыла глаза и дернулась от неожиданности. Босс провел рукой по моей щеке и улыбнулся:

– Тяжелая ночь?

– Не то слово, – буркнула я, отодвигаясь, – Кувыркались без остановки.

Саша клацнул зубами и его лицо пошло пятнами. Он опустил руку на мое плечо и с силой сжал его, так, что я взвыла от боли:

– Не стоит искушать судьбу, – прорычал он, и я задрожала.

Вот прям в буквальном смысле, как осиновый лист, или как там принято это говорить.

– Пошли, – скомандовал он и вышел из машины.

Я последовала его примеру, не дав ему перехватить меня у двери. Встав на серую гравийную дорожку, я огляделась, посмотрела на скопление машин у обочины, и уперлась глазами в огромный трехэтажный дом. Если честно, домом его назвать можно с натяжкой, скорее это особняк. Дорожка к нему петляла между кустарниками и крошечными елочками, подстриженными в причудливых формах. Гравий зашуршал за моей спиной, и я повернула голову.

– Готова? – спросил Саша.

– Если я скажу «Нет», это что–то изменит?

Он подумал секунду, а потом с ухмылкой сказал:

– Не изменит.

– Почему я не удивлена, – я махнула рукой в сторону дома, – Ну веди, или так и будем тут стоять? Кстати, где твой подарок?

– Что?

– День рождения, – я нахмурилась.

– Ааа, – протянул он, – Не волнуйся об этом.

Он загадочно улыбнулся и пошел вперед, теребя в руке ключи от машины. Я с тоской посмотрела на них, поняв, что угнать Мерседес не получится, и поплелась следом. Когда мы подошли к дому ближе, я чуть не запищала от восторга.

Это был красивый старинный французский особняк, увитый плющом и украшенный цветочными горшками на окнах. Бутоны уже отцвели, листья были красно–оранжевыми, но еще пышными. Перед входом в дом было полукруглое крыльцо, выложенное каменной плиткой, которая потрескалась от морозов и старости. Поднявшись по ступенькам, я уперлась в спину Саши. Он открыл деревянную дверь и пропустил меня вперед.

Войдя внутрь, я попала в просторную прихожую с резным комодом и большим зеркалом в позолоченной раме на стене. Вешалка на всю стену была завалена куртками, а под ней стояла куча ботинок и женских сапог. В зеркальном отражении, Саша подошел ко мне и потянул мою куртку с плеч. Я вздрогнула, но позволила снять с себя верхнюю одежду. Ветровка зацепилась за ремешок сумочки, а потом скользнула между ним и водрузилась на вешалку.