К черту мамонтов!

— Ты права, Наташа. Такие, как я, лишены подобного. Позволь пожелать тебе успеха.

В воздухе щелкнуло. Контакт прервался.

На душе стало легче. Наташа посмотрела в пол.

Деревянный.

Аккуратно подогнанные доски без затей и изысков. Такие же стены и даже потолок. Весь номер — большой деревянный ящик. Два ящика — гостиная и спальня через дверь. Местный люкс.

В чём заключалась люксовость, Наташа не понимала. Видали избы и побогаче. Но денег содрали как за самый настоящий премиум. А всей премиальности — то ли витрина с какой-то посудой… кстати, запертая… то ли этот самый огромный экран.

Трансляция уже закончилась. Блогер — он же диктор, он же лидер команды журналистов — пустил запись с финала конкурса «Назови остров».

На экране появилась сама Наташа. Пышная от ярко-рыжей шевелюры до… просто пышная. Может, для кого-то чересчур.

Ну и наплевать!

В ее возрасте женщина и не должна выглядеть тощей девочкой. Впрочем…

Рядом с ней Лили, ее подруга. Девушка с неизменно ярко-розовыми волосами, на лице улыбка, глаза светятся. Фигура — будто скульптор лепил.

«А ведь ровесница, — сокрушалась Наташа. — В один класс ходили. Выглядит как девчонка. И не только выглядит… Только вздыхать и завидовать…»

Наташа вздохнула.

«И возможности любые. Стилл не только острова создает, у него космические корабли и недвижимость на других планетах. Хорошо быть элементом стилла. Элестом… Только вот не всем везет. Кто-то на первой же Встрече в стилл попадает, а кто-то и за шестьсот Встреч никак…»

Наташа снова вздохнула.

Ладно.

В эту Встречу всё должно, наконец, получиться. Не зря с самого утра торчит занозой какое-то беспокойство. И она тоже наконец-то станет элестом. А не только подругой элеста.

По запястью постучал крошечный молоточек.

Она глянула на руку. На браслете — коммуникаторе, не пластиковой ерунде, которую можно увидеть на любых руках, а сделанном на заказ из золота и камней, вспыхивал пунцово-красный рубин.

Экстренно?

Наташа вывела сообщение на экранчик, пробежала по нему глазами. Мотнула головой. Прочитала еще раз.

— Не-не-не… Херня какая-то. Это кто-то напутал, — пробормотала она под нос.

Пройдя от двери до окна и обратно, она сильно закусила губу, несколько раз с силой втянула воздух носом. Помогло. Слёзы и паника отступили.

«Хорош бегать! — мысленно приказала она себе. — Звонить надо».

Несколько раз промахнувшись, она ткнула в нужный контакт.

На другом конце зазвучал механический голос:

— Наташа, Лиля сейчас занята.

— Васька! Я всё понимаю! Но у меня беда! Дай мне ее! Срочно! Срочно! Понял?

— Да, Наташа, — механический голос сменился тоном английского дворецкого, — я понял. Одну минуту.

Заиграла умиротворяюще снотворная музыка.

«Издевается? — подумала Наташа. — Или это он меня успокоить хочет? Хрен ему. Я не успокоюсь. Я…»

— Привет, Наташка! — прозвучал бодрый голос подруги.

— Лиля! У меня фигня случилась! Мне сейчас сообщение прислали… — Наташа старалась говорить как можно ровнее, но вместе со словами хлынули и эмоции. — Короче, какие-то козлы напутали! Надо это распутать. Я тебя умоляю. Скоро Встреча!

— Погоди… — на другом конце что-то прошуршало. — Давай быстренько и по существу.

— По существу? Мне сейчас пришло сообщение, что сегодня меня не пустят на Встречу! За что? Я ничего не сделала! Какой-то искин напорол, а я…

— Ясненько, — прощебетала Лиля. — А еще что написали?

— На год! Ни за что! Ты элест. Дай им пинка, и они исправят. Ты же всё можешь…

— Ну всё — не всё… Подожди. Сейчас попробую разобраться.

Снова заиграла сонная музыка.

— Наташ, — прервал музыкальную паузу голос Лили, — ты там?

— Ну?

— Значит вот что, подруга. Ты только не переживай. Я связалась с Союзом…

— Ошибку исправили? Мне еще ничего не пришло.

— Нет, Наташ. Ошибки нет. У тебя действительно мораторий на Встречи.

— Что?

— Мораторий. На Встречи. Сроком на год.

— Какого? Я ничего не сделала! За что?

— Не «за что», а для чего. Мне сообщили, что при твоем количестве безрезультатных участий необходим перерыв. После перерыва твои шансы на застилливание должны резко увеличиться. Так что— это не наказание, а забота о тебе же.

— Чего?! Забота? А что при мне результативность Встречи повышается? Это ничего не значит?

— Забота о тебе лично. Не переживай. Годик передохнешь, поучишься, увеличишь шансы…

— Ты, как сейчас помню, очень много училась, — съязвила Наташа. — Прям с утра до ночи. Ага. Меня будто там не было. Пришла и на первой же Встрече бах в элесты! А у меня, значит, форма не та!

— Мне просто повезло.

— А мне нет? Шестьсот Встреч! С лишним!

— Слушай, скоро будет тренинг Основательницы. Я тебе билет подарю. Сразу рисовать начнешь. Об этом мечтают миллионы…

Наташу захлестнула горячая волна негодования, в ушах зашумело.

Год!

Под ногу подвернулся стул, тут же отправленный пинком в дальний угол. Следующей под руку подвернулась подушка, а потом попало еще что-то. Что было дальше, Наташа помнила плохо. Предметы, способные лететь от пинка, летели. Тяжелым и большим — доставалось всем, подвернувшимся под горячую руку.

Когда силы иссякли, она обнаружила себя посреди номера с похудевшей подушкой в руке. Жар затапливал от пяток до макушки и стремительно сменялся ознобом. Ноги подкосились. Она опустилась на пол.

В воздухе висели белые перышки, медленно кружились в воздухе, напоминая большие продолговатые снежинки. Повсюду и на самой Наташе они топорщились снежными горками. Стулья валялись в противоположных углах. По экрану пробегала трещина. Досталось и витрине, спасшей посуду от превращения в черепки.

Наташа посмотрела вверх, и пара перышек мягко опустились ей на лицо.

«Чудо в перьях, а не элест» — мысленно фыркнула она.

В носу засвербело. От чиха брызнули слёзы. И они полились горько-солеными ручьями, размывая косметику и пачкая блузу.

Четыре года не отвлекаясь ни на что. Больше шестисот попыток. Теперь еще год. Без единой попытки. Выброшенный из жизни год, за который может многое измениться.

И как?..

Желающих с каждым разом всё больше. Союз может внести какие-то регламенты. И тогда что?