К диким переменам

– Ай… сберг. – прохрипел он. Луффи подняла на него глаза. Ещё одно напоминание о его вине, какой же он никчёмный дурак. От вновь наплывшего забытья избавил резкий толчок, скрежет и грохот. Дверь открылась, погасли лампы. Темнота.

Санджи на миг услышал звон, лёгкий, от маленьких колокольчиков. В закрытые глаза бил яркий свет, и постепенно парень привыкал к нему, приходил в себя. И вот он открыл глаза; по ощущениям он лежит на кровати, ему тепло, но тело ноет. Прозрачно-синий потолок – он повернул голову – высокие большие окна со светлым витражом, и, если у него всё в порядке с головой, это ледяной зал. Что-то прошуршало, к блондину кто-то подошёл.

– Не двигайся или будет больно. – пробасили мягким голосом. Опять зашуршало. Санджи захотел сказать, но вместо этого захрипел, затем прокашлялся, но всё ещё не мог говорить.

– Не пытайся говорить. – поздновато предупредил голос. – С твоими друзьями всё в порядке. Рыжая девушка должна полежать пару недель и с ней тоже всё будет в порядке. Кок охнул, издав щипяще-хриплый звук, медленно принялся мотать головой.

– Ну что ты? Лежи, говорю! – крупные тёплые руки поставили голову парня в изначальном положении – перед его глазами снова был потолок.

– В хорошую бурю вы попали, ребятки. – захохотал голос, его обладатель с мерзким скрипом, какой бывает от стекла, придвинул к кровати стул и, вероятно, сел на него. – Если бы не я, остались ледяными фигурами. Везучие пиратики. Далеко же вы собрались.

– Хэфита… — тихо просипел Санджи.

– Что? Не пытайся говорить, если не совсем дурак. – кок повернул голову в сторону говорящего. Рядом с ним сидел добродушного вида толстяк с белой бородой до пояса, усами и бакенбардами. Неприятного запаха медвежий тулуп лежал на его плечах, на ногах, видимо, были меховые пимы и такого же вида унты. На нескромную лысину на голове была надвинута смехотворная маленькая шляпа, если бы не её размеры, можно было бы сказать – широкополая шляпа. Старик улыбался сквозь густую седую бороду, а его глаза под суровыми бровями весело поглядывали на юношу.

– Я – Николс. – сказал бородач и аккуратно пожал онемевшую руку кока.

– Санджи. – еле слышно просипел блондин.

– Санджи Чёрная нога, если не ошибаюсь? – одобрительно закивал толстяк. – Слышал я о вашей команде. Но вот что-то капитана я не нашёл. – он почесал бороду, поглядывая на кока. – Я думаю, что это будет удивительная история, потому что твой капитан удивительный человек. – старик задумался. – Кажется, я повторился? Ну, ладно. Пойду навещу твоих друзей. – он тяжело поднялся со стула и, производя те самые шуршащие звуки, ушёл.

– Нами… — Санджи повернул голову в сторону витражных окон и скоро заснул.

Санта Николс

Зоро давно не спал, и, вообще, довольно быстро пришёл в себя. Сейчас, не обращая внимания на боль и затекшее тело, он сидел в постели. Вот и в его комнату, если можно было так назвать этот зал, вошёл седобородый старик. Он так же велел ему не двигаться и молчать, второму совету парень покорился, но лечь обратно в постель не согласился. Тогда толстяку пришлось приподнять одеяло, которым был укрыт мечник, и показать зияющую рану в бедре. Зоро этого оказалось недостаточно, тогда добродушный незнакомец спустил одеяло пониже, открыв взгляду разрезанную от коленки до ступни ногу. В промежутках между мясом и кровью зияла белая кость. Мечник мысленно ужаснулся травме и всё-таки согласился лечь.

– Меня зовут Николс. – сказал напоследок старик, оставляя больного одного.

Похоже «храбрый воин моря» отделался лишь испугом и парой синяков, разодрав при этом рукав куртки. Усопп был словно без сознания, но это лишь видимость – он, весь дрожа, лежал, закрывшись одеялом по нос, на кровати и придумывал всё более страшных хозяев этого места. Вместе с этим снайпер приводил себе доводы, хорошие доводы, которые доказывали обратное, что хозяева должны быть добрыми людьми, спасшими его жизнь.

– Эй, носатый! – прозвучал бас. Усопп пронзительно икнул с перепугу. – Я знаю, что ты не спишь. – стрелок по-прежнему не подавал вида. – А ну-ка, вылазь! – нетерпеливо потребовал голос, сдвигая одеяло. Длинноносый визжа, как поросёнок, принялся пинаться, лягаться и отмахиваться руками, так что, по сути, он сам сбросил одеяло.

– Долго ещё будешь крутиться? – спросили его. Усопп на миг замер и приоткрыл один глаз. На небольшом расстоянии стоит бородатый толстяк и сурово смотрит на него.

– Живым не дамся! – проблеял парень. Старик расхохотался густым басом.

– Хохохо! Трусливая же ты крыса, однако!

Оскорбление задело Усоппа за живое.

– Я – храбрый воин моря! Великий Стрелок Усопп!

– Заметно, заметно. – всё ещё посмеивался старый. Парень покраснел то ли от смущения, то ли от злости. – Я – Николс, Северный отшельник. Живу здесь, на зимнем острове. И не надо на меня так смотреть! Я не людоед и не зайце-медведь!

Несчастный трус сел на край кровати.

– С твоими друзьями всё в порядке, я их лечу, и с той рыжей девушкой тоже всё будет хорошо. – Усопп странно посмотрел на него. – А тебе вообще невероятно повезло! Ни ран, ни царапин, всего лишь пара синяков. Я бы на твоём месте поблагодарил того парня с газоном на голове, он спас тебе жизнь.

– Ээ… А как вас там?

– Николс! – чуть не крикнул старик.

– Ээ, да. Что вы там сказали про рыжую девушку? Мне кажется, я болен.

– Она жива, но здорова будет не скоро.

– Жива?! Нами жива?! – стрелок кинулся на старика и попытался сжать его в объятиях, но не смог – тот был слишком толст для этой цели. – Вы волшебник! – рыдал Усопп, светясь от счастья.

– Нет. Просто я съел дьявольский фрукт. – расплылся в пугающей улыбке старик.

– Вы меня пугаете!

– Да не бойся ты! Как только Мугивара тебя в команду-то взял? – прикрикнул на него Николс. – Моя способность ещё никому не вредила. Я – Санта.

– То есть как, Санта? – не понял парень. – Который Клаус?

– Не совсем Клаус, но да. Я дарю подарки. – пояснил он.

Капитан лежала в кровати, лениво хлопая глазами. Не хотелось вставать, но голод мучал нестерпимо, и девушка встала. Правая кисть её была перебинтована, как и лоб. Левую щёку жгло, как огнём, но она боялась её трогать.

– Поесть бы сейчас. – вздохнула Луффи. Вспомнив о еде, постепенно она вспомнила навигатора. Пришлось сесть на пол от бессилья. Последние слова, брошенные рыжей девушке аукались в безлюдном помещении. «Не тебе решать!». С носа закапали слёзы.