К колдунье не ходи
Шрифт:
– Сначала объясни, о чем идет речь?
И Вероника, получив огромную чашку кофе, принялась рассказывать. Вторая встреча с Валерием резко отличалась от первой. Видимо, он переговорил с Эвридикой Ивановной насчет девушки, узнал, что никаких документов та и в глаза не видела, и теперь держался с Вероникой совсем иначе – строго и даже сурово.
– Впрочем, я ему объяснила, что документы остались у знакомых моей мамы, у которых я жила в последнее время. Они уехали на отдых, а я осталась без крыши над головой. Слезу пустила. И такую из себя жалкую и бедненькую изобразила, что Валера вновь проникся ко мне сочувствием.
За сочувствием
– Но я чего-то в этом роде и ожидала. Не такой простак этот Валерочка, чтобы позволить продинамить себя во второй раз. Да еще и не даме из высшего света, а какой-то беспризорнице!
Но Веронике повезло в том плане, что Валера поверил хлопанью ее ресниц и слезкам. Он решил, что имеет дел с крайне глупой, непрактичной девицей, наивностью которой не воспользоваться было бы просто смешно.
– Он мне так сразу и сказал: «Дианочка, мы поедем ко мне и там будем играть в разные игры до самого утра».
– И ты… согласилась?!
– Погодите вы ахать, Алена Михайловна, дайте договорить сначала.
И Вероника продолжила свой рассказ. Когда они с Валерием приехали к нему, она уже знала, как будет действовать дальше.
– По дороге я заставила его купить бутылку шампанского, а потом, когда мы вино выпили, Валера заснул.
– Как заснул? Просто взял – и заснул?
– Ну… помочь ему пришлось… немного.
– Как? Как помочь?
– Ну, насыпала я ему кое-что в его шампанское. Он и заснул.
– Что… насыпала?
– Есть у меня одна приятельница, – пустилась в объяснения Вероника. – Мы с ней вместе в Питер подались. В дороге и совсем крепко сдружились. Ну, она-то сразу заявила, что замуж не рвется. Да и то сказать, правильно она говорила. Ведь рожей моя подружка не вышла, чтобы за миллионера выскочить, шансов у ней нет. Ну, а голодранец какой-то ей и самой не нужен.
– Короче можно? Какая связь между этой твоей подружкой и тем, что случилось с Валерием?
– Так самая прямая! Подружка моя – можно я не буду вам ее имя называть? – клофелинщицей заделалась. Так-то мужики ей мало да и неохотно отстегивают, а под клофелином им уже все по-барабану. Они заснут, она их карманы обшмонает, что ценного в доме найдет, в сумочку положит, да и гуд-бай!
– Твоя подруга – преступница?!
– Да что вы говорите, Алена Михална? Какая же она преступница? Она же никого не убивает!
– Но она крадет вещи своих жертв! И их деньги!
– Ну и что? Мужики сами должны знать, на что они идут, приглашая к себе девушку из ночного клуба или бара! Это же стопудово – подстава! А если ты этого сам не знаешь, значит, ты лох последний и тебя учить надо!
Алена решила, что моральным воспитанием своей горничной она займется потом. Недосуг ей сейчас. Да и шуба, маячившая где-то на заднем плане, не давала Алене покоя. Все-таки, как ни крути, а это она подбила Веронику на преступление. Выходит, она – ее сообщница и тоже преступница. Ой, как это плохо! Нет уж! Лучше встать на сторону Вероники, которая искренне считает, что никакого состава преступления в ее действиях нет.
– Ладно, я поняла: Валерия ты с помощью клофелина вырубила, а потом чем занялась?
– Так я к тому и веду! К компьютеру
его я сунулась, а там – код! Этот… как его… пароль, вот! Ну, я так и этак, а комп все свое бубнит – что пароль неверный, доступ в систему невозможен.– И что же ты сделала?
Алене даже стало интересно, что предприняла находчивая девица, не обремененная излишними моральными принципами.
– На помощь еще одну свою приятельницу кликнула.
– Тоже клофелинщицу?
– Зачем? Этот этап уже был пройден. Теперь я компьютерщицу позвала. Хакершу, вот как она сама себя называет. Я ей пообещала шапку из соболя, ну, ту самую, которую вы мне дадите. Зачем мне шапка, если на шубе, я вспомнила, капюшон имеется? С меня и шубы с муфточкой достаточно будет. Шапкой пожертвовать пришлось. Да вы в голову не берите, это моя вина. Лопухнулась я. Надо было сначала Валерия заставить комп врубить, а потом уж отравой его угощать.
– Так бы он тебе его и включил!
– Тоже верно, – кивнула головой Вероника. – Ну, одним словом, комп мы вскрыли и в систему влезли. Там еще один код был, наверное, Валерий после моего прошлого визита его установил, так что ничего бы у меня одной все равно не получилось. Не зря я шапочку своей подружке пообещала! Ну, а когда мы все коды вскрыли, дальше совсем просто оказалось. Настюха расщедрилась и даже помогла мне нужный файл открыть и на носитель его скопировать.
– Так он у тебя с собой?!
– Ясное дело, не с пустыми же я к вам руками пришла! Все данные на тех, кто обращался в «Комету», там имеются. Ну, может, и не все, но ваши сестры Филипчук там точно есть!
Радости Алены не было предела. Она помчалась в гардеробную, достала шубу и принесла ее Веронике. Попутно она разбудила мужа, сообщив ему о радостной новости.
– Вот еще муфточка, и можешь выбрать себе любую пару сапог из тех, которые я еще не носила. Или даже две!
– Алена Михайловна! – задохнулась от радости горничная. – Да зачем же так много всего?!
– Бери, мне не жалко! – окончательно расщедрилась Алена.
Все-таки приятно быть доброй, когда самой тебе это ровным счетом ничего не стоит. Сапог у Алены было столько, что коробки уже не помещались в гардеробной, в специально предназначенном для них шкафу. Если Вероника ей поможет и освободит место, Алена купит себе следующей осенью новую обувь. Пока Вероника, повизгивая от удовольствия, рылась в обувных коробках, выбирая себе обновку по душе, проснулись мужчины.
Сергей вышел из комнаты, позевывая и продирая глаза, а вот Ваня появился на людях чисто выбритым, свежим и подтянутым. У Алены иногда даже возникал вопрос: может, их охранник и не человек вовсе? Может, он киборг? Иначе каким образом Ване удается каждое утро выглядеть так, словно бы он спать и не ложился вовсе? И ведь сама Алена караулила возвращение Вероники у окна с шести часов утра, но она не видела, чтобы Ваня проходил по квартире до ванной и обратно.
– Что эта девица делает в твоей шубе? – пробурчал Василий Петрович, появляясь на кухне последним.
Супруг был с утра не в духе, что частенько приключалось с ним в городе. Только в своих любимых «Дубочках» Василий Петрович пребывал в неизменно добродушном расположении с раннего утра и до позднего вечера. В городе же он частенько срывался на своих близких, кричал и топал ногами. Шумный мегаполис действовал на его нервную систему крайне угнетающим образом.
И поэтому Алена лишь поставила перед мужем чашку с чаем и кротко сказала: