К несчастью, только ты

И - заспанный какой-то, сквозь зевоту, мужской голос:

– С-уу-сушаю. ..

– Слушай, - сказал Глаголев, - слушай внимательно, Алик. Это ведь Алик, да?

– Ну, допустим, - прозвучало после паузы.

– Так вот, Алик. Это Иван Глаголев говорит. Знаешь меня?

– Да, естественно, - последовал ответ.
– Странно было бы не знать, знаете ли...

Алмир оправился от неожиданности и заговорил в своей обычной- манере. Нахалюга он все же был невероятный.

– Я, признаться, удивлен, что у меня до сих пор еще не расквашена морда и не переломаны руки-ноги. Хотя Стелла... проститеСтелла Викторовна утверждает, что вы такой человек, что раз уж вы ушли... Стелла Викторовна. ..

– На Стеллу Викторовну мне наплевать,нетерпеливо перебил его Глаголев.- Слушай. . .

– Вот как?

– Слушай, Алмир, - сказал Глаголев, мельком удивившись, что никакой такой ненависти к этому человеку не испытывает, а хочет только одного: чтобы тот четко понял свою задачу, как можно быстрее понял.-Слушай меня внимательно. Мне стряшно 'некогда, понимаешь? Так вот: квартира и все барахло в ней - ваше...

– Вот как?

– Не перебивай!-стиснул зубы Глаголев.
– Сейчас ты возьмешь "Голконду". .. Дома магнитофон?

– Да-а. ..

– Возьмешь магнитофон. Раз. Возьмешь сумку, что я бросил в кухне. Там осталось чтонибудь?

– Туфли-на Стелле Викторовне,-озадаченно ответила трубка,-а комбинезон "Монтана" она вчера продала.

– Ладно, возьмешь, что осталось. Это два. И третье: в буфете наверху, в рюмке, должно быть золотое кольцо, понял? Это - три. Возьмешь, что я сказал, и сейчас же, понимаешь, сей-час же,-отчеканил Ванечка,-сейчас же выходи из дому и дуй... Нет, туда уже не успеть...

– Да что, собственно...

– .. .и дуй к булочной, на угол (он назвал тот самый угол). Стой там и жди меня. Понял? Сделаешь, как я сказал, - живи спокойно, Алмир. Не сделаешь, не захочешь, не дай бог, припозднишься, опоздаешь, не успеешь, Ванечка передохнул, - я тебя угроблю, Алмир!

– А что, собственно...

– Буду бить тебя, Алик, покуда не сдохнешь, понял? Ну, все. Действуй, дорогой!

Глаголев бросил трубку, торопливо рассовал в наружные карманы куртки морторгтрансовские книжки, схватил с подоконника рюкзак (нужен!) и, хлопнув дверью, прыжками помчался по лестнице.

Денис Робертович приветствовал его радостной улыбкой и поднятием руки.

– Быстро вы,-похвалил он,-раз-и в дамках! Теперь, значит, к "Чайке"? Планы не изменились?

– Планы те же. Как бы нам половчее проехать, побыстрее?

– С Охты туда дороженька одна, - ответствовал Денис, гоня машину. И вдруг быстро и остро (прищур, оскал) через плечо глянул на пассажира, на оттопыренный карман с торчащими корешками чековых книжек.-А что, обстоятельства поджимают?

– Обстоятельства, - ответил Глаголев, - целая куча обстоятельств. Обстоятельства образа действия, - вспомнилось ему что-то школьное,- а также- места и времени. Главное - места и времени, шеф.

Таксист хохотнул.

"Надо суметь, - думал Глаголев, - надо сообразить, как сделать максимально выгодно, вот твоя цель. Все остальное чепуха. Купить, что можно, в "Чайке", потом за магнитофоном к Алмиру, потом - загнать "Голконду", а потом снова -за золотом. Они ждут там. . ."

И "они" в мыслях Глаголева были и те заснеженные безликие фигуры в проеме, и его богини, которым чем-то угрожала затяжка времени.

– Шеф, - спросил Глаголев, - почем нынче грамм золота, ну хоть приблиэительно?

– Денис я, Иван Андреич,-укоризненно поправил его таксист, - ну что такое, целый день на линии: шеф да шеф... Обидно. Вот и вы тоже. Познакомились ведь, подружились, проникся я к вам персонально... А насчет золотишка, Иван Андреич, так ведь оно не граммами продается, а изделиями ("Как я и чувствовал",-подумал Глаголев). Само изделие цену за грамм и укажет. Допустим, кольцо гладкое или, к примеру, ажурное колье - разница? И цена пляшет. Сами увидите в ювелирном отделе. Бирочки там имеются под каждым изделием, и там и вес, и цена за грамм, и общая цена. В "Чайке", само собой, свои цены, а в обычном магазине дешевле пятидесяти рублей за грамм что-то и не припомню я, Иван Андреич. А вы не знали? А много ль нужно товару, простите за нескромность?

Глаголев пожал плечами.

– Ясненько. А то моя жена, Люська-повелительница, как я ее зову, насчет золота сама не своя...

Глаголев не слушал. По его прикидкам имеющихся средств хватало граммов на десять, не более. Сколько же это буханок можно будет в них затарить? Потом, не забудь еще, в отделе нужно и изделие отыскать, десятиграммовое.

А коли такого не будет? Больше - не укупишь, меньше-опять прогар. Ох ты!-сообразил он вдруг.-Чем же мне с таксистом-то расплачиваться, с Денисом? На счетчике было шесть рублей с копейками, да езды еще оставалось рубля на два. Притом ждал ведь еще Денис.. . Словом - червонец.

...
– ну и зудит меня все время, мол, у нас вроде как и не у людей, и в загранку я не хожу, - меж тем говорил свое Денис.
– Вообще-то можно ее понять, а, Иван Андреич?

Машина мягко присела на выбоине, понеслась дальше.

– Вот вы бы мне там маечку купили, Иван Андреич, - сказал Денис, улыбаясь простодушно.
– Безрукавочку такую "Белый кондор", Италия, кондор там на плече фирменный. Для хорошего человека, а?
– хохотнул он.-И цена-то ей, безрукавочке, тут рубль с копейками, а спекулянты три шкуры дерут, сволочи! А насчет этого, - Денис стукнул пальцами по счетчику, - забудьте. Не понимаю я, что ли: у человека спешка, обстоятельства. .. Так, Иван Андреич?
– и ощерился по-стяердяковски, через плечо глянув на Ванечку.
– А вот она и "Чайка"!
– весело проговорил он, притирая машину к обочине, близ двери в магазин.-Про часы на обратном пути потолкуем, а, Иван Андреич? А ну, брысь!-с дурашливой свирепостью приказал он цифрам на счетчике и, крутнув рукоятку, сбросил наезженную Глаголевым сумму.
– Так я жду, хозяин? Внутренний голос говорит мне: надейся, Денис!

– Жди, Денис, - на миг обернулся на лестнице Глаголев, - надейся, Денис Робертович.
– И скрылся за дверью магазина.

Холл. Лестница. Поворот. Ювелирный отдел.

Застекленные стенды, а в них- почти неправдоподобное, сказочное, завораживающее скопление сокровищ: колец, перстней, серег, цепей, заколок, злпонок, кулонов, брошек, браслетов. . . В своих коробочках они жирно и жарко желтеют, плывя по черному бархату, как караваны тяжких испанских галионов, набитых золотом, и нет им простора выплыть из кильватерных колонн, нарушить строй: весь простор - сплошная жирная желтизна.

И вспыхивают каменья в тропических лучах ярчайших ламп, дробя и разбрызгивая драгоценные огни: алмазные огни, рубиновые, сапфировые, аметистовые...

"Все, что с камнями,-мимо,-сообразил Глаголев, спешно изучая драгоценную выставку, торопливо перемещаясь вдоль стендов, задевая, толкая прочих созерцателей.- В том конце-малахит, янтарь и прочая муть. Ясно. Значит, либо перстень, либо цепь: чтоб без ювелирного искусства, Правильно Денис подсказал. .."

Глаголев, с внешней стороны обойдя шеренгу, нависшую над стендами, вернулся к началу обзора, втиснулся (не сдвинешь!), склонился, сосредоточиваясь перед окончательным выбором. Все изделия были действительно снабжены бирками с указанием веса, ценой за грамм и общей стоимостью. У него пятьдесят четыре рубля, пятьдесят четыре, и нужно угодить в эту цену или чуть меньшую. Есть! Перстень. Пятьдесят один восемьдесят пять. Слава богу. Перстень: девять и три десятых грамма, почти три тех моих кольца, буханок на пять, на шесть.