k-punk. Избранное

Здесь можно обратиться к пониманию незаметности или «малости», предложенному Жилем Делёзом и Феликсом Гваттари, оказавшим на Фишера довольно сильное влияние. Для них «малая литература» – это литература иммигрантов, тех, кто говорит на языке большинства с позиции меньшинства. Они проводят параллель между малой литературой и работами Франца Кафки, который задается вопросом:

…как вырвать из собственного языка малую литературу, способную отрыть свой язык и заставить его ускользать, следуя трезвой революционной линии? Как стать кочевником, иммигрантом и цыганом в своем собственном языке? Кафка говорит: украдите ребенка из колыбели, танцуйте на натянутом канате [5] .

5

Делёз Ж., Гваттари Ф. Кафка: За малую литературу / пер. под ред. Я. Свирского. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2015. С. 24.

Эти вопросы волновали и Фишера, и он по-своему на них отвечал. Он украл из колыбели сплетение контркультурных настроений, которые еще не были полностью присвоены популярной культурой; и использовал эти зарождающиеся чувства, вскормленные андерграундом, в своих собственных целях, одновременно поощряя их принятие в семью своих единомышленников и защищая от нейтрализующих сил капитализма. Поддержание этого баланса потребовало от него умелого хождения по канату между массовым и авангардным, и в середине этой натянутой веревки Марк обнаружил мощную силу – парадокс саморазрушения.

Постпанк-группы вроде The Jam и The Who стали для него образцом, ведь, как и он сам, они работали на топливе «фрустрации, напряжения, подавленной энергии, затора» [6] . В этой безвыходности Фишера очаровывала сама противоречивость создания популярных песен, бросающих вызов поп-культуре: «сбрасывая напряжение в катарсисе», постпанк «уничтожал сам либидинальный тупик, от которого зависела музыка» [7] . Так сталкивались друг с другом негативные и позитивные культурные позиции: «Эту музыкальную культуру можно назвать позитивной за ее способность выражать негативность, которая таким образом становилась деприватизированной и денатурализованной <…> Она создает чувство подавленной печали за фасадом общепринятого довольства» [8] . Такая «негативность» служила катализатором позитивных изменений, открывая людям глаза на мир.

6

Fisher M. Going Overground // k-punk. 5 January 2014 https://k-punk.org/going-overground.

7

Ibid.

8

Ibid.

В этом и заключалась сила «популярного модернизма», как называл его Фишер, стремящегося переплетением популярного и авангардного «разрешить парадокс приверженности политической позиции и потребительскому удовольствию». Популярный модернизм не столько указывает на тупики, в которых мы застряли, стремясь «беспристрастно перебирать в уме <…> возможности», сколько «свидетельствует об отрицаемых депрессивных условиях нашего настоящего» [9] .

Фишер искренне держался этой позиции, что было очевидно для большинства тех, кто знал его с юности. Он шел по жизни путями своих предшественников – The Jam, Делёза и Гваттари и даже самого Франца Кафки. Например, в 1990 году, когда Фишеру было лишь слегка за двадцать и он недавно окончил учебу в Университете Халла, один из преподавателей описал его как постпанкового кочевника из рабочего класса, забредшего в академический мир из диких земель:

9

Fisher M. Going Overground.

Не хочу звучать противоречиво, но, по моему мнению, он архетипический «мальчик-стипендиат» [10] , вырванный из своего класса, совершенно лишенный утонченности и изящества, не желающий или не способный делиться своими взглядами с другими или вдохновлять их на дискуссию. Объективно он – отщепенец и белая ворона; но при этом он глубоко принципиален, ему не чужда незаметная хитрость и внутренняя уверенность в себе, похожая на ту, которой обладал молодой Франц Кафка (о творчестве которого он написал такое блестящее эссе) [11] .

10

«Scholarship boy» – ученик из низшего среднего класса в Британии, который через усердную учебу в престижном заведении пытается улучшить свое социально-экономическое положение. – Здесь и далее астерисками обозначены примечания переводчика, составителя и редактора, а цифрами – примечания автора.

11

См.: Fisher M. Objectively a Misfit and Aberration // k-punk. 22 December 2004. http://k-punk.abstractdynamics.orgarchives/004605.html

В целом это описание подходило Фишеру и двадцать лет спустя, когда ему было слегка за сорок и он стал известен по всей стране после выхода своей первой небольшой книги, которую написал на английском, искаженном терминами, нагло позаимствованными из целого ряда академических и поп-культурных течений. Но предположение о том, что Фишер «не желал или не был способен делиться своими взглядами с другими или вдохновлять их на дискуссию», было максимально далеко от истины. Напротив, до выхода книги он был известен как блогер и активный участник онлайн-дискуссий. Саймон Рейнольдс писал: «Марк был в своей стихии, когда погружался в пучину спора, и даже когда он с кем-то соглашался, то продолжал развивать точку зрения своего собеседника, никогда не останавливаясь на достигнутом» [12] .

12

Reynolds S. Mark His Words // blissblog. 9 February 2017. https://blissout.blogspot.com/2017/02/mark-his-words.html

Читая об этих спорах у самого Фишера, мы обнаруживаем ту самую энергетику «малой литературы», спрятанную под поверхностью его известных текстов, получивших признание и переведенных на десятки языков. Действительно, его посты в интернет-блогах и эссе в бумажных журналах, «пиратские» записи его университетских лекций и публичных выступлений на YouTube дают понять, что Фишер – не только один из самых будоражащих сознание писателей своего поколения, но и один из самых плодовитых. Однако объем его «малых» произведений до сих пор остается недооценен. Это связано с тем, что читателю, как правило, трудно понять, с какого конца подступиться к огромному количеству текстов Марка, разбросанных по киберпространству, и как проложить путь от короткой дебютной книги в непостижимые глубины цифрового архива его творчества.

Таким образом, собрать и уж тем более представить читателю сборник эссе Фишера – внушительная задача. Сборник k-punk, впервые опубликованный под редакцией Даррена Амброуза в английском издательстве Repeater Books в 2018 году и теперь представший перед вами в переводе, вобрал в себя самые значимые тексты, опубликованные Фишером в интернете (и не только) в 2000-е и 2010-е годы. Однако, поскольку книга вышла неудобоваримого объема – более восьмисот страниц, издатели в других странах прибегли к различным мерам, чтобы облегчить ношу читателю. (Стоит также отметить, что даже изначальные 824 страницы представляют собой лишь каплю из океана работ Фишера.) Но независимо от того, публиковалась ли коллекция в нескольких томах или уменьшалась в объеме, ее тексты послужат необходимым введением в самое сердце творчества Фишера: его блог.

Первый пост в блоге k-punk был опубликован в сентябре 2003 года, несколько лет спустя после того, как Фишер защитил диссертацию по философии и литературе в Уорикском университете в 1999 году. Первые записи в блоге еще напоминают о параакадемической исследовательской группе, известной как «Центр исследований кибернетической культуры» (Ccru), в которой Марк состоял, будучи аспирантом.

Хотя большинство участников Ccru действовали анонимно или под псевдонимом, сегодня многие их имена широко известны в самых разных областях. В их числе: Сэди Плант, автор одного из центральных текстов киберфеминизма «Нули + единицы»; «академический диссидент» Ник Ланд, получивший широкую известность в XXI веке благодаря своим «неореакционным» работам; Стив Гудман (также известный как Kode9), основатель лейбла Hyperdub Records; Майя Б. Кроник, директор издательства Urbanomic Media; Иен Гамильтон Грант, переводчик Либидинальной экономики Жана-Франсуа Лиотара и многих других постструктуралистских текстов на английский язык, а также ключевой фигурант так называемого спекулятивного реализма; художник и музыкант Ангус Карлайл; теоретик киберфеминизма Лучана Паризи; а также работающая в области урбанистического футуризма Анна Гринспан. Коллектив Ccru также имел менее тесные, но всё же значимые связи с рядом известных фигур, среди которых критик популярной музыки Саймон Рейнольдс, художник и философ Кодво Эшун, кибернетик Рон Эглаш, коллектив художников 0[rphan]d[rift>], а также многие другие выпускники Уорикского университета.

На заре нового тысячелетия Фишер и Ccru были очарованы творческим и политическим потенциалом раннего периода интернета. В частности, диссертация Фишера Конструкты изолинии: готический материализм и кибернетический теоретический фикшн исследовала то, как относительно новая область кибернетики оказалась населена призраками готической эстетики. Взяв на вооружение термин «готика» в трактовке Делёза и Гваттари («варварская», «кочевая» форма искусства), Фишер заменяет сверхъестественные элементы готики «гиперъестественными» конструкциями киберпанка и исследует их влияние на материалистическую философию. Понимая посткартезианскую метафору «призрака в машине» в буквальном смысле, Фишер показывает, как новые технологии стирают различие между одушевленными и неодушевленными объектами в постмодернистском воображении, и мы начинаем думать о вычислительных машинах как об обладающих собственной жизнью и субъектностью, существующих на грани между покорностью внешней власти и встроенным стремлением избежать государственного контроля [13] .

13

Здесь стоит упомянуть о современных дебатах вокруг искусственного интеллекта, поскольку мы подошли к порогу новой реальности, в которой ИИ используется правительствами стран для разработки нового оружия войны и инструментов угнетения, в то время как мы продолжаем фантазировать о побеге ИИ из-под контроля человека. В этом отношении ИИ – тоже «готическая» технология в свете философии Делёза и Гваттари: одновременно инструмент империи и угроза для нее. См. обсуждение металлургии в главе «Трактат о номадологии: машина войны» книги Делёза и Гваттари Тысяча плато, одном из ключевых источников, использованных Фишером в своей диссертации.

После распада Ccru в 2003 году Фишер на протяжении 12 лет продолжал путешествовать по новым, постоянно меняющимся просторам киберпространства. Он активно писал в свой блог – инструмент, невероятно чутко настроенный на настоящее, отражающий тенденции культуры и политики, которые придают XXI веку сбивчивые и аморфные очертания. Со временем растущая популярность Фишера открыла ему доступ в современный медиаландшафт и за пределами собственного блога, и он приобрел еще большую известность, публикуя эссе в газетах, журналах и книгах. Блог k-punk, в свою очередь, всегда оставался для Марка не столько личным пространством, сколько более надежным каналом для сил, проходящих через него: здесь он мог более тесно и экспериментально взаимодействовать с ними, чем в мейнстриммедиа.