К сожалению твоя

— Мне нужна была помощь, чтобы надеть это платье. — Она невинно моргнула. — Теперь мне нужна помощь, чтобы выбраться. Очень просто. Кроме того, это традиция. — Одна из его бровей приподнялась при слове «традиция».

— Действительно? — Она серьезно кивнула, возвращаясь к нему.

Тепло рук Августы коснулось области ниже ее лопаток. Он помедлил с пальцами на молнии.

— Что именно на тебе под этим платьем?

— Ничего захватывающего.

Без того, чтобы он издал звук, его скептицизм был очевиден.

— Я знаю, когда ты лжешь.

Она усмехнулась.

— Нет, ты не знаешь.

— Это единственный раз, когда ты говоришь непринужденно. — Натали нахмурилась. Был ли он прав?

— Я еще раз спрошу тебя, что под этим платьем, принцесса? Мне нужно быть готовым.

— Бюстгальтер без бретелек и трусики. Боже мой. Ты ведешь себя так, будто там может быть снайпер.

— Насколько я понимаю, такой же уровень опасности, как лифчик без бретелек на этих сиськах. Я не солгал, когда сказал, что они выглядят безумно.

— Расстегни платье, банановый мозг. Или я буду спать в нем. — Она оглянулась на него через плечо и вытащила большие пушки. — Пожалуйста, Август? — полушепотом прошептала она, стараясь выглядеть как можно более беспомощной. — Мне нужна твоя помощь.

Его губы приоткрылись от глубокого вдоха, глаза потемнели.

— Иди сюда, — прохрипел он, притягивая ее к себе на колени и медленно расстегивая молнию. — Я понял тебя. — Он был у нее именно там.

Там, где она хотела его.

Как только застежка расстегнулось, она стянула платье вниз, приподняв бедра, чтобы избавиться от тяжелого материала. Она использовала свою ногу, чтобы соскользнуть с кровати в груду слоновой кости, ее зад твердо приземлился обратно на колени Августа, вызвав стон.

— Не могу не обратить внимание, что ты вдруг полуголая у меня на коленях, — полуневнятно пробормотал он.

— Заметил это, да?

— Традиции ничего для тебя не значат. — Его теплое дыхание скользнуло по ее шее, костяшки обеих рук скользнули вверх по ее грудной клетке. — Это была уловка.

— Зло с моей стороны, не так ли? — Она кружила бедрами у него на коленях. — Должен быть какой-то способ, которым я могу загладить свою вину перед тобой.

— Натали… — предупредил он сквозь зубы. — Я говорил тебе. У нас не…

— Можешь потрогать мою грудь.

— Под лифчиком или поверх? — выпалил он, его большая грудь вздымалась за ее спиной.

Уголок ее губ приподнялся. Попался.

Она стянула чашечки своего лифчика без бретелек и направила туда его руки, удивившись, что они не слишком грубо схватили ее грудь. Ей, наверное, стоит перестать удивляться Августу. Он нежно играл с ее сосками, проводя по ним большими пальцами из стороны в сторону, его рот начал лизать и покусывать ее шею. Ой. Вау. Если бы она не держала ситуацию под контролем, то завтра проснулась бы беспомощной. С тем же успехом она могла поднять белый флаг и отказаться от любого рычага воздействия, который у нее остался.

Спустившись с колен Августа, она повернулась на коленях, позволив себе секунду насладиться его сдавленным ругательством при виде своей обнаженной груди… А затем она толкнула его на спину.

Она провела рукой по вздувшейся промежности его классических брюк, сильно поглаживая его сквозь ткань.

— Мой ход.

— Минет? — хрипло спросил он. Открытая надежда и явное потрясение.

Она кивнула.

— Оу. Хорошо. Вау. Боже. — Чудовищная дрожь пронзила его гигантское тело, и он полностью рухнул на кровать, его мускулистая грудь быстро вздымалась и опускалась. — Когда ты трахаешь, ты трахаешься, — хрипло пробормотал он, по-видимому, самому себе.

Он наклонился и начал расстегивать ремень.

Не должно было быть так жарко. Действительно. Этого не должно быть.

Но эти большие рукавицы, возившиеся с металлической пряжкой, и энергичные изгибы его живота заставили ее язык отяжелеть во рту. Так нетерпеливо, что целовала его живот, покусывая сухожилия, тянущиеся вниз буквой V вдоль его бедер.

— Кусайся сильнее, — сказал он, с трудом дыша, его руки оторвались от ремня. — Сильнее.

О Боже. Когда он умолял ее кусать посильнее, она хотела это делать.

Плохо.

Она втянула воздух в свои легкие и рванулась вперед, впиваясь зубами в плоть его бедра, вызывая крик Августа, который резонировал во всем ее теле.

— Да, черт возьми, — прорычал он. Наступила короткая пауза, прежде чем он поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз. — Не кусай мой член, очевидно же.

Натали хихикнула.

Он ухмыльнулся в ответ. Большой, плохой воин с неудобной обаятельной стороной. Это было тревожно, сильный укол, который она почувствовала в груди в этот момент, поэтому она закрыла глаза и лизнула веревку мускулов, которая бежала по его бокам, затем вниз к его пупку, прокладывая дорожку через эти грубые завитки его волосы. Ее правая рука погрузилась в его штаны и… хорошо, она ожидала этого.

Конечно это был XL. Он был XL.

Но она не могла даже обхватить его.

— Просто сделай все, что в твоих силах, — выдохнул он, одной рукой сжимая простыни, а другой обхватывая ее лицо. Но не для того, чтобы вести ее вниз. Это было почти как предварительная благодарность. Боже мой, Натали вот-вот отсосет у меня. Боже мой.

Чувствовала ли она когда-нибудь раньше уверенность во время секса? Она всегда так предполагала. Ей даже нравилось думать о себе как об авантюристке.

Но теперь, с этим мужчиной, почти задыхающимся от мысли о ее губах на нем, она чувствовала себя богиней. Соблазнительный. Она была так уверена в себе и в его скором наслаждении ею, что чуть не замурлыкала, когда вытащила ствол Августа через отверстие в его штанах.

— Вау, — прошептала она, сглотнув. — Вау.

Она еще больше раздулась, и Август отпустил проклятие, повернув бедра вправо.

— Вот такой реакции хочет мужчина в свою первую брачную ночь.

Каков был ее план по сохранению превосходства?

Что бы это ни было, она не могла вспомнить деталей. Могла только наклониться и провести языком вверх по его великолепно толстому стволу, наблюдая, как мышцы его бедра напрягаются в ответ. Из его раздутых ноздрей вырвался пар.

С одного лика.

Она никогда не держала в руках мужские яйца, но инстинкт подсказывал ей, что она потянулась к Августовским, нежно перекатывая их в ладони, и действительно, не было никакой возможности избежать их, потому что они были, за неимением лучшего слова, выдающимися.