Кабан
Шрифт:
Ха. Вот и первый прокол. Нельзя отказываться от тетигалиного борща! Иначе будешь записан в стан зажравшихся пижонов.
– В ресторане такого борща нет, – подкидываю я дровищек. – А таких пельменей вообще нет нигде во вселенной.
– Маруся лепила? – интересуется Серый.
Второй прокол. Маруся не любит возиться с тестом. Она прекрасно готовит, но избегает блюд, где нужно иметь дело с мукой. Есть у нее такой бзик. И я о нем знаю. А Серега нет.
– Нет, это мама, – сообщает она.
– Я, пожалуй, выпью чаю, – интеллигентно произносит Гусак. – Если
– Какого? Есть черный и зеленый с жасмином.
– А молочный улун есть?
Ты еще матчу на миндальном молоке попроси. Или тыквенный латте. Щас тебе нальют…
– Молочный… кто? Это что-то для детей?
Валерий Егорович смотрит на Серого с легкой степенью недоумения.
– Зеленый тоже прекрасно, – быстро исправляется тот.
Маруся заваривает чай, я поглощаю пельмени, Галина Петровна украдкой разглядывает гостя. А Валерий Егорович смотрит на предплечье своей дочери, где извивается миленькая такая змейка.
– Как вам Марусины татуировки? – обращается он к Серому. Явно рассчитывая на поддержку.
О! Сейчас что-то точно будет. Оба ступают на тонкий лед. Татушки – очень чувствительная тема для Багиры. За любой выпад в их сторону порвет на клочки. Любого.
А а что? Я молчу. Выбрал выжидательную тактику, Просто наблюдаю и наслаждаюсь.
– Татуировки очень красивые, – произносит Серый.
– И что? Разве это нормальная работа для женщины – татухи накалывать? Разным бородатым амбалам, половина из которых зеки. “Кольщик, наколи мне купола”… – затягивает он песню, которая всегда выводит из себя Марусю.
– У меня приличная клиентура! – мгновенно закипает она. – Татуировки – это часть стиля жизни. И к тюрьме они уже давно отношения не имеют!
– Я считаю, что женщина вообще не должна работать, – неожиданно выдает Гусак.
О как. Давай, расскажи нам.
– Здравая мысль, кстати, – кивает Валерий Егорович. – Если мужик в состоянии содержать…
– Я в состоянии, – высокомерно перебивает его Гусь.
– Я люблю свою работу! – заявляет Маруся.
Она пока не сильно кипит снаружи. Но я чувствую, что внутри у нее уже нормально побулькивает.
– И на мотоцикле женщина не должна гонять, – подливает масла в огонь ее отец. – Девушка должна быть женственной!
– То есть, я не женственная?
– Ты невероятно женственная, – пытается набрать очки Серый.
– Ты так считаешь?
– Конечно. И я уверен, что ты будешь рада закрыть свой салон, вернуться в родной город и погрузиться в семейную жизнь.
– Что?!
– Да! – хором кивают родители. – Ей давно пора вернуться. Мы хотим чаще видеть свою дочь. Мы хотим нанчить внуков!
– Закрыть салон? – Маруся покрывается красными пятнами. – Ты же восхищался моими работами!
– Конечно. Ты талантливый художник. Рисовать в свободное время – вполне приемлемо для замужней женщины. Учить рисованию детей – вообще прекрасно.
– Ты хотел, чтобы я сделала тебе татуировку!
Маруся на пределе. Я это вижу по сжатым пальцам и сузившимся пантерским зрачками. А Гусак не видит…
– Ну да, – произносит он. – Ты сделаешь
мне тату. И это будет красивым завершающим штрихом в твоей карьере.– О, да! Я сделаю тебе тату…
Она замолкает. Смотрит на родителей. На меня.
– Дать ему в табло? – спрашиваю я.
Она отрицательно машет головой. Вскакивает и пулей вылетает в прихожую.
Я спокойно поднимаюсь и иду за ней.
– Паша… – выдыхает она, когда я ловлю ее на крыльце.
– Он придурок.
– Мне надо уйти. Я не хочу орать на него при родителях.
Ну вот. Я же говорил: надо просто подождать.
– Погнали, – говорю я.
И веду ее к своему мотоциклу. Надеваю на Багиру предусмотрительно приготовленный шлем, она запрыгивает и прижимается ко мне грудью. Я набираю скорость. Чувствуя, как лицо расплывается в счастливой улыбке.
– Куда мы едем? – спрашивает Маруся минут через десять.
– У нас сегодня свидание.
– Что?
– Не переживай, ничего такого. Просто расслабимся.
– Да я вообще не для свидания одета! – неожиданно выдает моя кошечка.
– А это неважно. Мы будем голыми.
Глава 16
Маруся
Возможно, надо было остаться. Промолчать. Спустить все на тормозах. А потом поторопить его с татуировкой. И выбить ему огромными буквами на лбу слово “мудак”.
Или не молчать. А сказать все, что думаю. В самых крепких и отборных выражениях. Вот бы у Сереги челюсть отпала… Но и у родителей тоже.
Но я вообще не понимаю… как он мог такое сказать? Кроме того, что это дико и возмутительно, это еще и странно. Слишком глупо. А Сергей далеко не дурак.
А, может, он это не всерьез? Не может же человек говорить такое всерьез после двух дней знакомства?
Прикалывается? Издевается? Шутит? Не понимаю…
Блин. Наверное, зря я уехала. Бросила его с родителями, никому ничего не сказала. Что они подумают?
И, главный вопрос: куда Кабанчик меня везет?
– У нас свидание, – сообщает он. – И не переживай, мы будем голыми.
Что?!
Пашка поворачивает на перекрестке, въезжает в ворота, на которых я успеваю прочитать табличку “Оздоровительный центр “Белый лотос”. Что он задумал?
Он паркуется, помогает мне слезть с мотоцикла и снять шлем. И произносит:
– В программе ванна, массаж, всякие обертывания… говорят, это приятно и полезно. Не знаю, я не пробовал.
– Кабанчик, – выдыхаю я. – Ты просто чудо!
И целую его в лоб.
Естественно, я бы сама не додумалась в этой кризисной ситуации пойти в спа. Но это именно то, что мне сейчас нужно! На самом деле, мне все это нужно уже очень давно. Еще с тех пор, как я рассталась с Никитой. И я собиралась! Но так и не собралась.
А Пашка догадался и вытащил меня. Молодец.
– Ты настоящий друг, – говорю я ему.
– Или подруга, – ворчит он.
– Что?
– Надеюсь, маникюр нам там делать не будут.
– Нам?
– Ну конечно.