Качели. Конфликт элит - или развал России?

В результате борьбы элитных групп та группа, которую атакуют, не смогла сдержать противника и позволила выплеснуться наружу такой-то информации. Совершенно неважно, правдивой или ложной. А что значит «не смогла сдержать»? Значит, что какой-то арбитр счел, что сдерживание слишком издержечно по каким-то причинам. А по каким причинам? По причинам игрового фатума, и не более того. Не более, но и не менее.

Вот моя позиция — гносеологическая и этическая одновременно. Она вытекает из моего понимания ситуации. И именно все это вместе — гносеология, этика и контекст (то бишь эта самая ситуация) — требует от меня, чтобы я разбирался с игровым мифом так, как это и полагается аналитику элиты.

То есть, во-первых, непредвзято (пока никто не доказал, что есть связь, — это миф).

Во-вторых, холодно (даже если докажут — это все равно может оказаться мифом).

И в-третьих… В-третьих, сверххолодно (вспомним кодекс аналитика элит, который я описал выше, с его принципом «ну, и что?»).

Именно таким образом я собираюсь разбираться с произошедшим.

Отставка Генерального прокурора РФ В.Устинова, как мы помним, состоялась 2 июня 2006 года.

А через 12 дней, 14 июня 2006 года, была арестована группа фигурантов, проходящих по делу о мебельных салонах «Гранд» и «Три кита». В группу входят С.Зуев, которого представляют как владельца указанных мебельных салонов, а также руководитель фирмы ООО «СЭФ Транс» А.Саенко, генеральный директор ООО «Альянс-96» А. Латушкин, главный бухгалтер московского представительства латвийской компании ООО «ФМ Групп» И. Подсотская и ее супруг П. Подсотский, работник этой же фирмы. Группа арестована по обвинению в организации контрабандного канала поставки мебели в торговые центры «Гранд» и «Три кита».

Вот тут-то я вспомнил, что за много лет до такого крутого разворота событий (а этот разворот был весьма крут) я уже вздрогнул, когда мне принесли материалы по поводу «мебельного» скандала. И отнюдь не оттого, что кто-то может быть к чему-то причастен. Плевал я на эту их причастность!

Тогда запахло большой и сокрушительной для государства политикой. А вовсе не мелкой проблематикой сопряжения власти и бизнеса.

Для того, чтобы разобраться в подлинном значении коллизий 2006 года, надо рассмотреть предысторию, которая почему-то впечалила меня за много лет до отставки Устинова и последовавших за этим событий. Предысторию эту я вначале изложу очень сжато. Потом мы еще будем заниматься этим подробнее. А пока — по самому минимуму.

Уголовные дела на «мебельщиков» возникли в 2000 году и велись одновременно МВД и таможней. Основным делом было дело о контрабанде. Дело было поручено следователю по особо важным делам капитану милиции П.Зайцеву. В группе Зайцева работало 10 человек. Эти 10 человек сумели менее чем за полтора месяца (с 9 октября по 22 ноября 2000 года) собрать большой объем информации.

А дальше начались «странности».

22 ноября 2000 года в Следственном комитете при МВД, где работала группа Зайцева, появился сотрудник Генпрокуратуры, который начал изымать у Зайцева материалы дела, нарушая все необходимые формальности. Конкретно — просто сгреб часть материалов и увез. Не предъявив документов, позволяющих осуществить такое изъятие, и не составив описи изъятого…

Стоп. Вот тут, как аналитик элит, я должен осуществлять технологическую критику. Если я ее не буду осуществлять, я все время буду болтаться между общими социальными схемами и информационными мифами. Но я не хочу болтаться между этими крайностями. И потому предъявляю тут критику, которую почему-то не осуществляют другие. И которая в каком-то смысле лежит чуть ли не в основе моего метода. Так что же такое эта технологическая критика? А вот что.

Если я с улицы зайду в Следственный комитет и начну так изымать документы, мне ведь их не отдадут, правда? Конечно, к Зайцеву зашли не с улицы, а из Генеральной прокуратуры. Но для того, чтобы изъять документы без соблюдения необходимых формальностей, мало предъявить «корочки» Генеральной прокуратуры. Следователь по особо важным делам, ведущий официальное дело и имеющий свои амбиции (а возможно, и интересы), как минимум, потребует правильного оформления изъятия материалов. А как максимум — просто ничего не отдаст.

Вы что, его положите «лицом в снег»? А он? Он ведь тоже «при исполнении». «Лицом в снег» можно было положить частную охрану Гусинского. Да и то только потому, что документы, которые показывали те, кто клал «лицом в снег» (а именно, группа контрадмирала Захарова, «правой руки» Коржакова), были сверхубедительными. Их предъявлял не абы кто, а Служба безопасности Президента РФ.

И все же — почему клали «лицом в снег»? Потому что надо было именно «наехать». Если бы нужно было сделать что-то другое, то тихо пришли бы, тихо арестовали и тихо увезли. Все при этом безупречно оформили бы. Нет, тогда был нужен «бенц». Мессидж для Лужкова, так сказать.

А в 2000 году? Работник Генеральной прокуратуры не понимает, как правильно изъять материалы у Зайцева? Что-что, а это он понимает. Тогда почему он «наезжает», а не отрабатывает правильным образом? И почему дерзкий Зайцев ведет себя столь пластично?

Ведь в любом случае Зайцев должен требовать санкции своего начальника. Он ее, несомненно, потребовал. А начальник должен спросить у более высокого начальника. И так — до самого верха. А наверху скажут: «Да пошлите вы этих прокурорских куда подальше! Мы и сами с усами! И сами о-го-го куда выходим!»

Это случай-максимум. Случай-минимум? Скажут: действуйте по инструкции.

В рассматриваемой коллизии не было ни норм случая-максимум, ни норм случая-минимум. Это о чем-нибудь вам говорит? Если нет — читайте детективы и слушайте мыльные разоблачения «а ля господин Гдлян».

Короче — никак не работник Генеральной прокуратуры должен зайти и взять, что хочет, почти незаконным образом. Так зайти и взять может только лицо с особыми полномочиями. И эти полномочия всем должны быть ясны: и Зайцеву, и его начальникам. И они должны быть такими, чтобы начальники Зайцева, а не только он сам, отпрыгнули как ошпаренные и завопили: «Отдавай все, что угодно, быстро! Не понимаешь, с кем связался! Все, кончай!»

Как надо пугануть и какие «ксивы» надо предъявить? Вот вопрос.

Во всем происходящем было буквально не продохнуть от «запаха высоковластной неформальщины». Ни изымающие, ни отдающие не понимали, сколько и чего изъято. Выяснилось, что первоначально было изъято очень немногое, конкретно — 4 тома из 200.

Пришедший «изыматель» почему-то пришел один. Забрал 4 тома и ушел. Потом выяснилось, что томов 200. Если бы нужно было все сразу изъять, то пришел бы не один человек. И они бы сразу изъяли все. Что, сотрудников мало? Подогнали бы грузовик.

Но они сразу не изъяли. Они потом потребовали, чтобы им привезли все остальное. Что означает подобное «потом» — понятно любому профессионалу. «Потом будет суп с котом». За время между первым изъятием и этим «потом», надо думать, все было скопировано, перекопировано и сохранено. Потому что ценность материала всегда находится в прямой пропорции с эксцессностью «наезда» по его изъятию. Здесь эксцессность была (а) беспрецедентно высока и (б) беспрецедентно же антипрофессиональна.

Короче, «потом» потребовали все 200 томов. Те, у кого потребовали, уже сварили «суп с котом». А 200 томов погрузили в грузовик и повезли в прокуратуру.

А прокуратура отправила грузовик назад. Потому что… дело было прекращено. А материалы? Их зачем отдавать? Сегодня дело прекращено, завтра будет возобновлено… Вы вспомните: идет не 1993, а 2000 год.

Ну, ладно. Прекратили дело — и «отвалили». Так нет, против следователя милиции Зайцева и двух сотрудников таможни Файзулина и Волкова (как и Зайцев, работавших по контрабандному делу) были (опять «странность»!) возбуждены встречные уголовные дела — за нарушение прав коммерсантов.

Зуев, что ли, так развлекается? Он, отбившись, чего хочет? Чтобы все обо всем забыли! И он сам все это хочет забыть! Ему зачем лишние враги? Лишняя головная боль? Ему зачем лишние «бабки» платить, чтобы с этими врагами счеты сводить? Он что, не понимает, наконец, как жизнь устроена? И что не Волков, Файзулин и Зайцев — реальная причина его, Зуева, начавшихся злоключений? Так нет, встречные дела! И не одно, а несколько!