Кадеты

Прошел офицер, придерживая явно мешающую ему саблю. Мне приспичило в туалет, пока станции нет – нужно сходить. А то, учитывая предстоящие события, недолго и до конфуза. Оставив Артура допивать чай отправляюсь в конец вагона, предположив, что туалет находится, как и положено, в противоположной от проводника стороне. Не ошибся, отстояв небольшую очередь, вхожу, в очень похожий на привычный мне, вагонный клозет. Но на удивление идеально чистый и аккуратный. Деревянные двери сверкают лакировкой, стены белоснежные, а сам унитаз снабжен чистым и удобным деревянным сидением. Усаживаться мне не понадобилось, быстро сделав дела, выхожу, как раз вовремя – состав замедляет ход. Кадеты оживились, прильнули к окнам, а некоторые сгрудились у выхода, несмотря на предупреждение что выпускать не будут. Успеваю дойти до своего места, когда раздаются первые выстрелы, впереди по ходу поезда. И сразу резкое торможение, меня бросает вперед в спину подвернувшегося мальчишки. Я встревожился: а почему не помню такого прошлый раз? Не в то прошлое попал? Или на тот момент меня еще не было? Разбудил то Артур, когда уже стали выгонять из вагонов. Но с чего Вяземский так крепко спал, что его не разбудили до этого ни выстрелы, ни торможение? Странно. Однако с этим я ничего сделать не могу, поэтому нечего ломать голову.

– Краснопузые! – Артур тычет в окно, где на перроне пробегают с винтовками наперевес бородатые мужики. Только один из них напоминает красноармейца в шинели и шапке с красной лентой, остальные больше похожи на бандитов из шайки Махно.

– Боже, святый и присный, помоги и защити, – принялся молиться самый младший кадетик в нашем отделении. Или просто самый маленький, присмотревшись, прихожу к выводу, что мы все из одной группы.

– На бога надеемся, но и сами поостерегитесь, – решаю хоть немного предупредить соседей. – Если начнут стрелять, сразу падайте и притворяйтесь мертвыми. Главное не нужно бежать, плакать и кричать. Таких в первую очередь убьют.

На меня уставились с различным выражением лиц, от удивления до ужаса. Странно, будущие офицеры, должны бы уже знать, что их ожидает. Артур тоже широко открыл глаза, чем то я его удивил.

Пробежал офицер, призывая сохранять спокойствие. При этом голос искажен страхом, он больше напугал подростков, чем успокоил. Выстрелов больше не слышно, наблюдаем в окна движение на перроне. Конные проскакали, проехала тачанка с пулеметом, казаки. Что-то я не помню прошлый раз казаков среди красных. Неужто и взаправду другая реальность? Вон и пулемет ставят прямо напротив нашего вагона. Ой, не нравится мне это!

В тамбуре слышно громкий разговор вошедших красных, с нашим сопровождающим. Выяснив, что тут кадеты младшей группы они дают команду выходить и строиться у вагона. Вот, в этот момент я и попал прошлый раз!

– Оставь! – выдираю чемодан у Артура, запихиваю его обратно под полку. – Если пристрелят – он тебе не понадобится, а если выживем то дальше поедем.

Артур посмотрел на меня диким взглядом, но спорить не стал. Выходим вслед за товарищами из вагона, всё, как и в прошлый раз. Предотвратить убийство нашего сопровождающего я не могу, мне бы исправить мое прошлое вмешательство. Если верить мемуарам Ставского, то развилка случилась когда я запрыгнул на платформу, следующую не в том направлении. Если бы Артур остался тогда на перроне, было бы все нормально. То есть мне нужно бросить его или в станице или посадить на состав до Новороссийска. Но я больше склоняюсь к более простому варианту.

Уцепив Артура за руку, тяну его к краю перрона, за спины кадетов. Ага, вот офицер пошел разбираться, сейчас самый удобный момент.

– Давай за мной, – шепчу Артуру на ухо и пятясь сползаю под колеса. Артур не подвел, лезет следом. Слышу приглушенные возгласы – офицера закололи. Не удержался, дергаю за штанину того самого малого, что молился. Тот с перепуга подпрыгивает, хорошо, что не заорал, прижимаю палец к губам и делаю знак – лезь сюда! Думаю, от еще одного спасенного вреда не будет.

– Лежим тут пока обстановка не прояснится, – устраиваемся меж рельс, за колесной парой. Мальчишки перепуганы, тем более впереди по ходу поезда снова ожил пулемет.

Примерно минут через пятьь стрельба усилилась, что происходит нам не видно, но толпа у вагона бросилась врассыпную. Не вняли моему совету. Хотя несколько более сообразительных полезли тоже под вагон. Перехватываю их, прижимаю к шпалам.

– Тихо, не дергайся! – успокаиваю кадета рвущегося ползти дальше. Вижу, как Артур тоже тормозит двоих.

– Там… Иванова застрелили…, - плачет кадетик.

– Потом поплачем, сейчас молчи, – зажимаю ему рукой рот, увидев пару сапог прямо напротив нас на перроне. К счастью они не задержались, иначе точно услышали бы всхлипывание.

Крики, ржание лошадей, стрельба, всё это кажется длится вечность, хотя на самом деле прошло от силы минут десять. Затихает, выстрелов уже не слышно. Артур дернулся было выглянуть, удерживаю его.

– Погоди, рано еще!

Только когда перед глазами появились ботиночки возвращающихся кадетов, выбираемся на перрон. Ни красных, ни напавших на них зеленых не видно, очевидно отправились преследовать. А вот трупы валяются, и даже одна убитая лошадь. С нашего вагона пострадал только один, тот самый Иванов, и то он оказался всего лишь ранен. Возле него собралась толпа растерянных мальчишек, ни одного взрослого. Протискиваюсь к стонущему на брусчатке пацану.

– Куда тебя? – отдираю его руку, зажимающую рану. Хреново, пуля попала в плечо, выходного отверстия не видно. Хорошо, что крупных сосудов не зацепило, кровь идет, но не сильно.

– Бинт найдите, или рубашку порвите кто-нибудь! Не стойте, ищите аптечку! – разгоняю толпу.

Бинтов не нашли, но сразу трое бросились снимать с себя нательные рубахи. Нашелся нож, которым располосовали ткань, забинтовал как смог рану. Главное чтобы кровью не истек, надеюсь, продержится, пока врач найдется.

Без всякого предупреждения дернулся состав, очень медленно пополз. Все бросились запрыгивать в открытую дверь, проводника не видно вообще. Я с Артуром тащу Иванова, придерживая его с двух сторон.

– Вашу мать! Раненого примите, успеете сами залезть! – голос срывается на фальцет, на язык просятся выражения более действенные. Подействовало и без мата, тянут руки, передаем пострадавшего в вагон, потом подталкиваю туда Артура. Запихнув последнего некоторое время иду следом за набирающем скорость составом, легкое сомнение тревожит душу. Что будет если отправить Вяземского в Новороссийск? Я уже не боюсь, что исчезну в будущем, скорее всего, просто не смогу туда вернуться в таком случае. Но нет, пусть будет так, как было задумано изначально. Останавливаюсь, успеваю заметить изумленное лицо Артура в проплывающем мимо окне. Улыбаюсь и машу ему рукой. Выпрыгнуть уже не сможет, скорость нарастает.

У меня еще остается около часа, если не получится уехать на Ростов – отсижусь в укромном уголку. На перроне стали появляться кадеты, убежавшие слишком далеко и не успевшие на поезд. Станичники и железнодорожники собирают убитых, некоторые оказались еще живы. Кадетов погибших немного, я увидел только троих. Слухи оказались, как всегда преувеличены. В моей помощи никто не нуждается, ухожу в здание вокзала и прячусь в самый дальний угол, пока не пристал кто-то из знакомых. Пусть их разберут станичники на постой, а потом уж Вяземский сам думает, что ему делать. В Ростов в форме возвращаться плохая мысль, сначала нужно переодеться. Очнется вот так ничего не понимая, надеюсь, окружающие сочтут за шок от испуга и объяснят ситуацию. Вот если не получится у меня переместиться…, ведь я всегда во сне это делал, тогда придется самому дальше действовать.

В зале прохладно и пусто, устраиваюсь на полу за колонной. Начинает колотить дрожь, пришел отходняк. Трупы, кровь, даже для взрослого сознания нелегкое испытание. Сейчас бы горячего кофе, а лучше водки… Морозит и перед глазами плывет…

– Как вы себя чувствуете?

Такой резкий переход, меня еще раз перетрусило. Девушка-оператор привычна к подобным реакциям, успокаивает меня, измеряет пульс, давление.

– Немного повышено, полежите еще, – предлагает она.

– Спасибо, все нормально, я пойду!