Кадры решают все!

— Попытаемся определить, откуда снимали окна вашей соседки, — пояснила я. — Думаю, что оттуда это будет сделать попроще, нежели снизу.

Светлана Ивановна провела нас с Виктором и Ромкой на балкон, и мы стали искать то окно, из которого были сделаны фотографии. Женщина стояла за спиной, тогда как Ромка буквально взгромоздился на край балкона и сидел на нем, как воробей на ветке.

— Я даже никогда не была у нее, — поясняла между тем Светлана. — Ну, знала, как выглядит, как зовут, но чтобы в гости ходить, такого у нас не было. Она по-своему, я по-своему жили.

Несколько минут повысматривав что-то с балкона, Виктор указал мне на одно из окон и произнес:

— Оно.

— Ага, я тоже так думаю, — сумничал наш курьер.

— Ну вот, кажется, окно мы нашли, теперь нужно бы узнать, кто там живет. — радостно сообщила я женщине.

— Можно мне с вами? — тут же попросилась Светлана. — Я на месте усидеть не смогу, все буду думать да переживать.

Я вопросительно посмотрела на Виктора, а когда тот кивнул, сказала:

— Думаю, что вам с нами можно.

Женщина радостно хлопнула в ладоши и начала суетливо собираться. Мы подождали ее в коридоре, а затем все вместе покинули шикарно обставленную квартиру, рассмотреть которую мне так и не довелось.

Оказавшись на улице, мы преодолели участок, разделяющий два дома, вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице. Лифт здесь хоть и был, но работал плохо, и мы просто не рискнули в него войти, побоявшись зависнуть где-нибудь между пятым и шестым этажом. А так как спешить нам особенно было некуда, мы пошли по лестнице на шестой этаж пешком, нашли нужную дверь и стали в нее звонить.

Простояв на площадке несколько минут, но так и не дождавшись, когда нам откроют, Виктор повторно надавил на кнопку звонка, а Ромка прислушался, прижав ухо к двери. Затем отошел от нее и отрицательно мотнул головой.

— Никого нет, — перевела я жест своего самого младшего коллеги. — Видимо, на работе или где-то еще.

— Господи, да что ж так не везет, — сразу расстроилась Бабенкова. — Прямо какая-то черная полоса в моей жизни.

— Не волнуйтесь вы так, — стала успокаивать я. — Сейчас позвоним соседям, и узнаем у них, где работают жильцы этой квартиры.

— Ну да, — поддержала меня Ромка. — Соседи быстро всю подноготную про них выложат. Особенно если бабка какая-нибудь попадется. Непременно расскажет, чье окно ты разбил и когда стащил у нее из ящика газету, — поведал он о своем личном опыте.

— В таком случае я лучше отойду в сторонку, — взволнованно произнесла женщина. — Вдруг эта моя полоса невезения передастся и вам.

Я улыбнулась этой необычной предосторожности, хотя внутренне и понимала, что когда в жизни человека наступают неудачи, он готов поверить хоть в черта, хоть в ангела, лишь бы ему это помогло.

— Ну, отойдите, — кивнула я в ответ Бабенковой. Сама подошла к соседней двери и решительно надавила на кнопку звонка.

Через несколько секунд за дверью послышалось сначала какое-то шебуршение, затем щелчок, и только потом дверь слегка приоткрылась и в образовавшуюся щелочку высунулась седенькая старушка, вопросительно на меня смотрящая. Как ни странно, но Ромкино предположение оказалось верным — мы наткнулись на старшее поколение жильцов, а значит, была надежда, что все необходимое удастся узнать прямо сейчас.

— Из собеса, что ли? — часто тряся головой, спросила бабулька у меня, видимо, не заметив остальных, стоящих позади.

— Нет, не из него. Мы из милиции, — соврала я, понимая, что про редакцию придется слишком долго объяснять.

— Милиция? — немного напугалась бабка и, высунувшись чуть больше, стала торопливо бегать глазенками по лестничной площадке. — Убили, что ли, кого? Или обокрали?

— Нет, просто нам необходимо установить, кто является владельцем соседней с вами квартиры и где этот человек сейчас находится, — как можно короче изложила я свою просьбу.

— Ой, да что случилось-то? — еще больше заволновалась бабулька. — Стряслось-то что?

— Ничего серьезного. Просто ваш сосед или соседка могли быть свидетелями преступления, вот мы и хотели их опросить, — продолжила я изображать представителя правопорядка.

Хорошо еще, что у меня не потребовали документы, иначе так ловко выкрутиться не вышло бы. Но старушка, кажется, была не особо осведомленной о том, какие беззакония творятся в округе, а потому и по старой памяти поверила мне на слово.

— Так вы знаете, кто с вами рядом живет? — повторила свой вопрос я.

— Конечно, знаю. Колесников Николай Павлович, фотограф, — кашлянув, ответила бабушка.

— Значит, все-таки фотограф, — вслух произнесла я свои мысли, потом громче снова спросила: — А где он работает, вы знаете?

— Так в ателье каком-то, — подумав с пару минут, выдала соседка.

— Может, в фотоателье? — предположил Ромка, опередив немного меня.

— Да-да, там и есть, — согласилась с ним бабушка. — Карточки там разные делает, на паспорт и другие документы.

Ромка хихикнул, найдя забавным ее манеру выражаться.

— А где находится это ателье? — продолжила допытываться я у старушки. — Далеко или рядом?

— Ой, дочка, да как тебе сказать, — задумалась старушка. — Я как-то раз была у него. Когда фотографии внука забирала. Это нужно сначала на автобусе ехать, затем немного пройтись, а там и оно.

Из подобного неопределенного объяснения я, конечно же, ничего не поняла, а потому вновь спросила:

— А на каком автобусе нужно ехать? И до какой остановки?

— На сорок втором. Выйти нужно у старой больницы, там еще сейчас магазин какой-то сделали. А раньше-то ведь медпункт был. Столько народу в него ходило, а потом закрыли, да в соседний район всех передали. Много ли теперь туда накатаешься…

Старушка вновь замотала головой, которая казалась висящей на одной жилке и вот-вот готовой отвалиться. Но нет, старушка пока еще ею неплохо управляла.

— Я знаю тот магазин, «Грушевский» он называется, — похвалился Ромка. — Только вот фотоателье поблизости от него не видел.