Кафедра

— На вас не угодишь: одному — сухо, другому — влажно, — ворчливо сказала Танька.

— Своим умом живи: поливай, как знаешь, — Митя улыбнулся Татьяне. — Мне никто не звонил?

Танька отрицательно мотнула головой.

Вошла Игонина. Митя поздоровался, пытаясь изобразить что-то наподобие улыбки. Получилось не очень — внутри родилась противная нервная дрожь — ожидание несправедливого наказания.

— Залесов, вы мне срочно нужны, — сказала Крошка в дверях и снова вышла. Митя удивленно посмотрел на Татьяну и отправился следом за зав. кафедрой. Сухой деловой тон не допускал скандала.

Крошка завела его в лингафонный кабинет, заперла дверь. Она вынула из кармана жакета вскрытый конверт, протянула Мите.

— Читайте!

Письмо было на английском. От американского гуманитарного фонда. Фонд предлагал аспирантам и соискателям кафедры принять участие в конкурсе на получение грантов. На конкурс принимались научные статьи и главы из диссертаций объемом не более пятидесяти страниц. Грант выделяется для завершения научной работы и для поддержания русских ученых в сложный экономический период радикальных реформ. Далее приводился примерный список научных тем, которые будут приоритетными при присуждении грантов президентом фонда.

— Срок до пятнадцатого декабря, — прочитал Митя вслух.

— Понятно? Обоснование я твое читала. У меня есть замечания, но тема как раз та, которая им нужна. Чем раньше пошлешь, тем лучше. Поэтому все дела по боку, и чтоб через три дня у меня была готовая статья. Пятьдесят им много, напиши тридцать — тридцать пять, — говорила Крошка отрывисто, не глядя ему в глаза, как горох сыпала. — Сам напишешь, сам пошлешь. Но, не дай бог, как с корейцами выйдет — каждая собака в университете знает, что вы с ними в общежитии занимаетесь!

— Ольга Геннадьевна, я вообще молчок! — возмутился Митя.

— Ладно-ладно, проехали. Маркову ни слова. Никому! Ни единой душе!

— А кроме меня никто не будет участвовать? — поинтересовался Митя.

— Нет, у других темы не подходят.

По тому, как Крошка произнесла последнюю фразу, Митя догадался, что на самом деле во всей этой истории с грантом есть какой-то тайный смысл, который ему пока что не понятен. Неужели она так уверена в его теме? Вон в следующий четверг на кафедре обсуждение Анькиной диссертации. Все, кто читал, говорят — классно. Хоть сейчас бери главу и посылай на конкурс. Митя протянул Игониной конверт. Она его не взяла.

— Оставь себе, там адрес. А распечатку сделай в двух экземплярах. Один экземпляр пошлешь, другой мне оставишь. И вот что, — Крошка ткнула в его грудь пальцем, будто иглой, — с Марковым никаких больше ссор! Чтоб мужики устраивали мне на кафедре бабские разборки! Работайте, будто ничего не случилось.

Внутренне Митя вскипел. Будто ничего не случилось?! Крошка не знала, что произошло после вчерашнего разговора на кафедре! Да он скорей повесится, чем когда-либо с Маркушей рядом сядет! За такие вещи на месте надо убивать!

Видимо, он не сумел скрыть своего негодования, и Крошка это заметила.

— Ладно, остыньте оба немного. Я его пока с корейцев сняла. С тобой Аня поработает. А по поводу нашего разговора ты все понял. Понял, Залесов?

— Так точно! — по-военному ответил Митя. Он спрятал конверт во внутренний карман пиджака.

— Мне никто не звонил? — спросил он лаборантку, вернувшись на кафедру.

— Как же, как же — девушка, — лукаво улыбнулась Татьяна. — Не представилась. Сказала, попозже перезвонит.

Митя стал накручивать телефонный диск. Дома никто не отвечал. Вроде днем Вика никуда не собиралась? Если она сейчас нажалуется своей матери — беда! — за него возьмется все “святое”семейство, в том числе и тесть, которому он летом так помог с деньгами. Что ему будет сказано — даже представить страшно! Митя все-таки надеялся на Викино благоразумие.

Он положил трубку, и телефон почти тут же зазвонил сам.

— Кафедра русского языка для иностранцев, — сказал Митя.

— Здрасьте, позовите, пожалуйста, Залесова к телефону, — раздался в трубке Настин голос.

— Настен, это я, привет! — Митя просяще посмотрел на Татьяну. Лаборантка понятливо усмехнулась, встала и вышла с кафедры.

— Не узнала — богатым будешь.

— Неплохо бы, — сказал Митя.

— Я тебе звонила пятнадцать минут назад, — сообщила Настя. — Ты как сегодня?

— Я? — Митя растерялся. Полминуты назад он хотел ехать мириться с женой. Но у него нет ключа, и Вика куда-то запропала, и вообще рядом с креслом стоит его сумка с вещами! — У тебя есть какие-то предложения?

Настя рассмеялась.

— Какое у меня может быть предложение по такой хреновой погоде? Поскорей залезть в постель с любимым Митюшей.

От Настиных слов Митя покраснел и вспотел. Он почему-то подумал, что Крошка Цахес может подслушать их разговор и даже заозирался по сторонам, выискивая глазами уходящий в соседний кабинет телефонный провод, но потом сообразил, что телефон на кафедре один.

— Да, я тоже хотел бы, — слукавил Митя, еще больше краснея. — Я это… Мне тут должны по делу позвонить.

— Какие могут быть дела у аспиранта! — возмутилась Настя. — Если через час не приедешь, я обижусь!

— Ну, ладно-ладно, сейчас только созвонюсь, — Митя вздохнул — погибнет он от своей нерешительности с этими девками!

— И тортик купи, — сказала Настя.

— А что, сегодня праздник? — Митя сразу подумал о дне рождения. Нет-нет, у нее в начале марта.

— Подумай как следует! — Настин голос стал строгим.

Митя наморщил лоб, старательно вспоминая октябрьские праздники. На ум шла какая-то Конституция и Ленинский комсомол, хотя он совершенно не был уверен в датах.

— Эх ты! — произнесла Настя с обидой. — Четыре месяца нашего близкого знакомства.

— Блин, точно! — запоздало вспомнил Митя. Теперь-то уж он точно не мог не поехать.

— Толстокожие вы, мужики, — вздохнула Настя.

— Все, уже лечу на крыльях любви, — Митя положил трубку и полез по карманам в поисках денег. На торт и на шампанское хватало. Для очистки совести он еще раз позвонил Вике, но никто не ответил.

Митя вышел с сумкой в коридор. Танька, прищурившись, читала стенгазету радиофака.