Кахатанна. Тетралогия

– Глазам не верю, – ахнул Магнус, не стыдясь того, что заговорил штампами. – Неужели они на самом деле есть? Рогмо, ущипни меня.

– Если я тебя ущипну, – пообещал полуэльф, – мало не покажется. Не спишь ты, не грезишь и ни что прочее в том же духе. Потому что я тоже вижу комическую семейку бревнышек, поющих бревнышек, я имею в виду.

– Это не бревнышки! – ошалело воззрился на него чародей. – Это филгья!

– Филгья, филгья, филгья, фи-и-и-иилгья! – на разные голоса заскрежетали веселые пеньки, подпрыгивая на одном месте. При этом они еще умудрялись скрежетать порядком надоевшую Рогмо мелодию.

А Магнус продолжал восторженно:

– Они считаются давным-давно ушедшими из этого мира. Считается, что вот уж три или четыре тысячи лет ни один филгья не заглядывал в леса Арнемвенда, – они ведь живут только в лесах и умирают в любом другом месте. А в Аллефельде я и подавно не мечтал их увидеть...

Мохнатый альв, не делая резких движений, осторожно сполз с седла и поковылял навстречу пенькам-филгья. При каждом шаге золотой шарик на носке его башмачка рассыпал вокруг маленькие стайки солнечных зайчиков, и пеньки вдруг восторженно запилиликали, засвистели и затопали своими крохотными, потешными ножками. Филгья повзрослее (Рогмо решил считать тех, что побольше, и веком постарше) вели себя более сдержанно: голосили, скрежетали, скрипели, прыгали. А маленькие пеньки впали в экстаз – они подбежали к Номмо, окружили его кольцом и начали плясать и теребить альва за рукава, штанины и прочие части одежды и тела, до которых могли дотянуться. Существа были совсем малюсенькие, даже альв на их фоне выглядел сущим великаном: пеньки доходили ему до пояса или до груди, следовательно, Рогмо и Магнусу – не выше колена.

– Видишь, какие хрупкие и крохотные, – негромко сказал чародей, – они потому и боятся всех громадин. Их же уничтожить легко, даже можно просто затоптать.

– Они такие беззащитные? – изумился полуэльф.

– В какой-то степени – да. Они мудрые, но вовсе не воинственные. И магия у них абсолютно безобидная, хотя и одна из самых мощных на этой планете.

– А разве так бывает? – недоверчиво спросил наследник Энгурры.

– Ты только смотри им этого не скажи. Они обидятся, и тогда пропадет единственный шанс в жизни – узнать самое главное.

– Это как?

Магнус внимательно посмотрел в глаза Рогмо:

– Скажи мне честно: ты что, про филгья никогда и ничего не слышал?

– Ни полсловечка...

Тем временем на дорожке маленькие пеньки принялись издавать звуки, ужасно напоминающие довольный смех и урчание.

– Филгья, – пояснил Магнус (и, как показалось Рогмо, с трепетом в голосе), – пророчествуют. Только в отличие от обычных предсказателей они не угнетают того, кто спрашивает, сообщениями о точной дате смерти или увечья, о несчастьях и трагедиях с близкими. Филгья считают, что человек и сам до этого доживет и все увидит своими глазами. Главное, они уверены, что любую злую судьбу можно переиначить, даже в самую последнюю секунду.

– Странная мысль, – пожал плечами полуэльф.

– Переиначить, переиначить! – начал подскакивать на месте пень-патриарх этого семейства: самый большой, с трещинами по всей коре, кустистый, развесистый и широкий.

– Ничего странного. Человек чаще всего цепенеет, если знает, что ему суждено нечто неизбежное. Вот представь: сказали тебе, что ты разобьешься, упав со скал. Ты и значения этому предсказанию не придал, но пару лет спустя попал в горы и там действительно свалился, с кем не бывает? Висишь, значит, и тут вспоминаешь предсказание. Я не про тебя, Рогмо, говорю – у тебя кость крепкая, ты и не то выдержишь, потомок Гаронманов. А вот обычный человек, скорее всего, сорвется. Филгья не любят оттого судьбу предсказывать.

– Что же они тогда предсказывают?

– Самое главное, что должно случиться в твоей жизни. То, для чего ты создан, для чего пришел в этот мир, то, в поисках чего многие люди бесцельно мечутся всю жизнь, теряют рассудок и достоинство. Многие топят горе нереализованности в вине, многие никогда не встречают единственного человека своей судьбы. Встреча с филгья очень часто переворачивает всю жизнь.

– Только нужно заработать совет филгья, – вставил Номмо. – Они не всякому вещуют.

– А что им нравится? – спросил Рогмо.

– Решил рискнуть? – прищурился лукаво Магнус.

– Зачем же отказываться от такого подарка судьбы.

Чародей и наследник Энгурры, подражая альву, не делая неосторожных движений, слезли с седел и подобрались поближе к бревенчатому семейству.

Лохматый Тод давно уже решил для себя, что визгливые пеньки не опасны, и улегся прямо в тени, в кустах, пользуясь случаем отдохнуть как следует.

Филгья все еще пребывали в полнейшем восторге от золотого шарика Номмо. Воспользовавшись этим, Хозяин Огня произнес, обращаясь сразу ко всем:

– Вы не могли бы повещать нам? Мы любим филгья и ценим их советы. Мы рады встрече, почему бы филгья не поговорить с нами? Мы будем дарить подарки.

Слово «подарки» возымело прямо-таки магическое действие. Аквамариновые глазки загорелись еще ярче, а пеньки заухали и затопали энергичнее.

– Не обольщайся, – повернулся чародей к Рогмо, – их невозможно просто купить. Подарки потребуются особенные. Нашему Воршуду, конечно, повезло, тут все ясно как светлый день. А вот нам с тобой придется попотеть, чтобы порадовать маленьких друзей.

– Мы любим подарки, – сообщил, обращаясь к Рогмо, самый маленький и доверчивый филгья. – Мы любим подарки добрые, красивые, веселые и яркие. Теплые и вкусные, блестящие и светлые. Дарите нам подарки, а мы подарим вам свои подарки.

Номмо, не колеблясь, кинжалом срезал с башмачка золотой шарик и протянул пеньку-патриарху:

– Вот подарок от меня, чтобы он напоминал вам солнышко и ярко освещал ваш путь, радуя глаза и душу.

– Хороший подарок, – обрадовался филгья. – Веселый и теплый. В нем нежность. Что ты хочешь узнать, Воршуд из рода Воршудов?

– Откуда они знают, как нас зовут? – оторопело спросил Рогмо у чародея.

– Я же тебе сказал, они вообще все знают. Рассказывают не все, но это уж как кому повезет...

Князь видел, что Магнус говорит с ним, а сам, вытянув шею, отчаянно прислушивается к разговору альва и предсказателей. Ему и самому было любопытно, что скажут филгья его другу и спутнику, и он тоже стал внимательнее слушать.

– Я бы хотел узнать, найду ли я Воршуда-Книгочея, встречу ли его? – спросил Номмо, волнуясь и делая лапками взволнованные жесты.

– Найдешь, – ответил, улыбаясь, самый маленький пенек. – Ты найдешь его так же неожиданно и радостно для себя, как и мы – твой золотой шарик. Он осветит твой трудный путь, и печаль твоя будет легка, и свет ярок. Ты только-только подходишь к тому, для чего был пройден весь предыдущий путь. Ты прошел его достойно, и потому Воршуд-Книгочей поможет тебе в трудную минуту, и в счастливую минуту он тоже поможет тебе. Ты сделаешь то, что должен был бы сделать он, и вместе вы выполните невыполнимое. Ты добрый, – мягко проскрипел филгья. – И поэтому мы расскажем тебе еще вот что: ты встретишь Смерть и она обрадуется тебе, как старому другу. Не разочаруй ее, будь с ней приветлив, и тогда ты многое приобретешь. Страх не советчик, помни это хорошо. Отыщешь Истину, береги ее и никому не отдавай. Потому что у Истины всегда много врагов, а теперь особенно. Не ты один будешь ее хранителем, но без твоей помощи не обойтись. Так задумано... Хочешь спросить еще?