Как боги. Семь пьес о любви

Он. Но тогда зачем, зачем ты мне это рассказала? Именно сегодня, сейчас! Зачем? Я не понимаю.

Нина. Умрешь — поймешь.

Саша от потрясения не может вымолвить ни слова.

Виталик. Санёк, я бы на твоем месте запил! Для здоровья. Знаешь, у древних римлян был бог запоя. Звали его Мом.

Валентин Борисович. Как вы сказали?

Виталик. Мом. Добрый, великодушный бог забвения. Запиваешь, и весь мир становится радостно-справедливым. Ненадолго, но все-таки. Налить?

Открывает богатый бар, вмонтированный в диван.

Валентин Борисович. Какой замечательный диван! Я понимаю, почему он так заинтересовал американцев.

Виталик. Ну? Налить?

Он. Нет! Не надо… Алкоголь — это не выход, а тупик.

Нина. Санечка! У тебя новая роль? Снимаешься в рекламе безалкогольного пива?

Он. Отстань!

Виталик. Что же ты теперь будешь делать?

Он. Не знаю.

Виталик. А то ложись рядом! Диван большой, раскладывается.

Ирина Федоровна. Ну, прямо как в сериале «Голубое на розовом».

Саша с недоумением смотрит на него, качает головой, отходит в сторону, садится и в отчаянье ерошит свои волосы. К нему подходит Маша и начинает его причесывать.

Маша. Я знаю, что делать. Буду по выходным стричь на дому. Накоплю денег, и мы поедем в Венецию. Валентин Борисович, давно хотела спросить: гондольеры в Венеции так называются, потому что гарантируют пассажиркам романтический и безопасный секс?

Валентин Борисович. Вы недалеки от истины. (Подойдя к Саше, тихо.) Александр, не расстраивайтесь! Машенька тоже очень мила и, к тому же, отличается редкой вагинальной любознательностью.

Ирина Федоровна (помогает дочери складываться). Маргарита Львовна, что-то вы давно Верочке зарплату не прибавляли.

Она. Мама, при чем тут деньги?

Марго. Не волнуйтесь, Ирина Федоровна, вашей дочери вообще больше не придется работать. Я введу Веру в правление нашего фонда. У нее будут безграничные возможности.

Марго берет за руку Веру, подхватывает чемодан, ведет к выходу.

Виталик. Вот уж никогда не думал, что сдам пост бабе.

Проходя мимо сникшего Саши, Марго останавливается, смотрит на него с превосходством.

Марго. Ну, ты теперь всё понял, мужчина?

Она. Прощай, Сашенька.

Он. Прощай, Вера.

Он и Она долго смотрят в глаза друг другу. Марго тянет Веру за руку, но та упирается. Саша встает, медленно подходит к Виталику.

Он. Мом, говоришь? Ну, тогда наливай! А как у них звали бога похмелья?

Виталик. Не знаю, но по Интернету можно выяснить.

Он. Выясни, пожалуйста!

Виталик. Что же ты будешь делать?

Он. Сейчас увидишь!

Выпивает подряд несколько рюмок, потом скрывается за кулисами, вытаскивает оттуда упирающегося Мотылева, бьет его долго и подробно. Потрясенный Костя не может от неожиданности вымолвить слова, а Саша вкладывает в удары все свое отчаянье и разочарование.

Маша. Кто это?

Нина. Это Костя Мотылев.

Маша. Он его убьет!

Нина. Ничего страшного: он же его только в своем воображении лупит.

Марго. Неплохой хук.

Виталик. Не скажите! Я читал у Папюса: черный маг протыкает спицей воображаемого врага, а копыта откидывает настоящий.

Валентин Борисович. Да, да, я тоже об этом где-то читал.

Нина. Ну, хватит! Достаточно, я сказала. Какой ревнивый!

Разошедшийся Саша утаскивает избитого Костю за кулисы, потом решительно направляется к Марго. Вырывает чемодан и отшвыривает в сторону потом обнимает Веру. Она — его. Страстно.

Марго. Верка, не смей! Что ты делаешь?

Она. То, что хочу!

Целует Сашу.

Марго. Дура! Посмотри на своего педагога! Он испортил тебе юность. Посмотри на своего диванного мужа! Он испортил твою молодость. Ты хочешь, чтобы этот актеришка испортил то, что осталось?

Она (не отдышавшись после поцелуя). Да, хочу. Хочу, хочу, хочу!

Марго. Ведь снова приползешь ко мне.

Она. Нет, не приползу.

Марго. Тварь неблагодарная!

Марго бросается на Веру но Саша твердо останавливает разъяренную женщину. Марго пытается снова ударить его в пах коленом, но на этот раз Саша на чеку и перехватывает нападающую болевым приемом.

Марго. Отпусти, животное! Мне больно.

Он. А сейчас будет еще больнее.

Нина. Берегитесь, Марго, в его жилах вскипела кровь кавалергардов!

Валентин Борисович. Александр, неужели вы можете ударить женщину?

Он. Женщину — нет! Но того, кто посягает на мою женщину, да! Виталий, у тебя в диване оружие есть?

Виталик. Странный вопрос! (Достает молоток.)

Он. А посерьезней?

Виталик. Обижаешь! (Достает топор.)

Он. А еще серьезней?

Виталик. Только для тебя, сменщик. (Достает дрель с метровым сверлом.)

Он. Годится. Как ты сказал? Протыкаем воображаемого врага. Просверлю!

Она. Саша, прошу, не делай ей больно. Она несчастная женщина.

Он. Ну, если просишь ты, пусть живет. (Марго.) Иди и больше никогда близко не подходи к границе моей жизни! Поняла?