Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Как большой бизнес построил ад в сердце Африки
Шрифт:

В 1910 миссионер, побывавший в районе Маи-Ндомбе, нашел, что там нет детей от 7 до 14 лет. Это те, что погибли или не родились во время каучукового бума 1896–1903 гг., когда женщин массово брали в заложники. Если женщины выживали и возвращались в свои разрушенные деревни, то вытравливали плод, потому что беременность могла помешать им убежать и спрятаться от солдат.

К 15 ноября 1908 г. Конго дало бельгийскому государству гигантскую сумму в 95,5 млн золотых бельгийских франков, из которых половину пошло на выплату королю. (Бельгия, как и Франция [1] , богатевшие на страданиях тропической Африки, были крупнейшими кредиторами Российской империи, обеспечившими ее политическую зависимость, что сыграло такую негативную

роль в I Мировой войнe.)

1

Во французской экваториальной Африке также применялись полное концессионирование эксплуатируемой земли. Все взрослое туземное население было охвачено системой принудительного практически неоплачиваемого труда. Широко применялся захват заложников и заковывание в цепи — для исполнения заданий фирм и колониальной администрации. Практиковался масштабный принудительный набор в носильщики, чей труд часто заканчивался смертью от истощения. Осуществлялось сожжение провинившихся деревень. И здесь при малейшей провинности, пороли плетью из бегемотовой кожи.

Туземцы, бежавшие из бельгийского Конго во французские колонии, несолоно хлебавши, возвращались обратно. Сокращение населения в каучуковых регионах французской Африки также составляло около 50 %. (Vansina. 1990. P.239).

Французская исследовательница Кокери-Видрович показала, что сбор каучука был прямо пропорционален расходу боеприпасов частными охранными фирмами. Подавление сопротивления туземцев оборачивалось такими же бойнями, как и в бельгийском Конго.

За бельгийские доходы заплатило своими жизнями невероятное количество туземцев.

Р. Кейзмент оценил сокращение населения Конго за время бельгийского правления в 60 %.

Официальная правительственная бельгийская комиссия определила в 1919 г., что, со времен Стэнли, население Конго сократилось вдвое. Тоже подтвердил высокопоставленный чиновник Свободного Государства Конго Шарль Liebrechts. (Hochschild, p. 331).

Jan Vansina — современный специалист по антропологии из университета Висконсина — изучил огромное количество местных источников: записи священников, регистрировавших уменьшение общин, устные повествования, генеалогии. По его оценке, с 1880 по 1920 г., население Конго сократилось по меньшей мере наполовину. (Предисловие к Vangroenweghe. P. 10)

В 1924 население Конго, по официальной статистике бельгийских колониальных властей, насчитывало 10 млн чел. Они сообщали в Брюссель, что число туземцев постоянно уменьшается и однажды они могут исчезнуть. Речь шла не о проснувшейся совести, а об исчерпанной рабочей силе. «Опасность состоит в том, что наше туземное население однажды может коллапсировать и исчезнуть, — заявил комитет колониального законодательного органа Congres nacional colonial. — Мы стоим перед своего рода пустыней». (La question sociale au Congo: Rapport au comite du congres colonial nacional, Bruxelles, 1924. P.7.)

Полагаю, что в случае победы гитлеровцев над СССР, о чем так мечтали Минкин и Ко, к годам 1955–1960, перед европейскими хозяевами встал бы такой же вопрос. Собственно, практика бельгийских колонизаторов и стоящих за ними западных финансово-промышленных групп в Конго ничем не отличалась от практики Третьего Рейха на территории СССР.

Гибель населения Конго было результатом сожжения деревень, голодной смерти заложников, гибели беженцев в болотах и джунглях, исполнения приказов на уничтожение.

Но при том, в отличие от гитлеровцев, бельгийцы в глазах мировой общественности остались чистыми, хорошими, демократичными.

Сокращение туземного населения продолжалось и после отмены правления Леопольда в ноябре 1908 г., хоть и меньшими темпами. Стали меньше жечь деревень, захватывать в заложники женщин и детей, не было уже официального отрубания рук. Это было связано не с наступлением гуманизма, а с постепенным переходом от сбора каучука в лесах к каучуковым плантациям — обрубание побегов всё-таки сделало свою роль.

Однако на уцелевших туземцев был наложен поголовный

налог и, чтобы выплачивать его, они пошли работать на плантации каучука, хлопка, на производство пальмового масла. Впрочем, помимо такого «экономического принуждения», по-прежнему масштабно применялось и военно-административное.

Разрушались деревни, земли которых должны были отдать под каучуковые плантации. Продолжался увод работоспособных туземцев на плантационные работы или на использование в качестве носильщиков. Если где-то не было железных дорог и шоссе, то спины и ноги негров заменяли паровозы, вагоны, а также гужевой и вьючный транспорт.

Особенно широко принудительные работы применялись в годы I Мировой войны. Только в 1916 одна из восточно-конголезских областей с населением в 83,5 тыс. взрослых мужчин дала более 3 миллионов рабочих дней носильщиков. Несколько тысяч из них погибло из-за истощения или инфекций.

Ядром колониальной системы после I Мировой стала добыча минеральных ресурсов в интересах крупного западного капитала. Началось производство меди, золота, олова. От прибылей компаний туземцам не доставались ничего. А вот «рациональную организацию труда» они изведали в полном объеме. И в индустриальном секторе применялись свирепые наказания. Например, горнодобывающие управление в Мото на Уеле официально имело право на использование бегемотового кнута. Так за первую половину 1920 г. только по работникам этого золотодобывающего предприятия было нанесено 26 579 ударов кнутом (всё подсчитано). На каждого полностью занятого — по 8 ударов.

Труд в индустриальном секторе имел принудительный характер, хотя формально шла вербовка. Проходила она так. Представитель фирмы с солдатами или наемниками являлся к вождю деревни, дарил ему подарки и объявлял о числе требуемых рабочих — обычно в два раза больше чем надо, с учетом предполагаемого бегства. Боясь расправы, вождь выдавал людей, уже связанными за шею веревками. На ближайшем пункте колониального управления «рабочих» заковывали в цепи и отправляли по месту назначения. Вождь получал по 10 франков за каждую пару рабочих рук.

Если же потенциальный работник сбегал, арестовывали и бросали в тесную камеру члена его семьи.

Условия труда на предприятиях были кошмарными. На медных и плавильных предприятиях Катанги в 1911–1918 погибло 5000 чел. Когда строилась дорога Матади-Леопольдвилль в 1921–1931 гг. с принудительным использованием рабочей силы, то ее погибало еще больше чем в 1890-е.

В Конго продолжали действовать компании, обосновавшиеся здесь в период «Свободного Государства». Помимо хозяйственных они сохраняли функции административного управления и принуждения. Compagnie du Congo pour le Commerce et l’Industrie (CCCI, глава Альберт Тис) основала в 1900 г. фирму Comite Special du Katanga (CSK), что занималась и эксплуатацией, и управлением целой провинцией Катанга, богатой минеральными ресурсами.

Медный пояс, протянувшийся в провинции Катанге (который она разделяла с Замбией и Анголой) — имел размеры 600 на 50 км, содержал треть мировых запасов кобальта (3 млн тонн) и десятую часть запасов меди (30 млн тонн). А также редкие металлы. Доля меди в руде составляла 5,5 % — против среднемировой менее 2 % и менее 1 % в медном регионе Латинской Америке.

Вышеупомянутая компания CSK предоставила разрешение на добычу цветмета британской фирме Tanganyika Concessions (последняя до сих пор работает или точнее разоряет Замбию). Эта фирма также стала добывать в Катанге, помимо меди, золото и серебро. С 1906 Union Miniere de Haut Katanga (UMHK), как совместное предприятие Свободного Государства Конго, компании CCCI и Tanganyika Concessions, получила в Катанге концессию аж на 34 тыс. кв. км.

Компания Societe Internacional Forestiere et Miniere du Congo (Forminiere) — с большим участием американского капитала — начала работать еще в Свободном Государстве Конго, где получила концессию в богатом алмазами регионе Казай (первый алмаз был добыт там в 1907). Эта компания, фирма CCCI и еще несколько холдингов создали в 1928 конгломерат Societe Generale de Belgique (SGB), который контролировал до 70 % хозяйства Конго (просуществовал до 1990-х, когда был поглощен французской группой Suez).

Поделиться с друзьями: