Как бороться с шизофренией

Постепенно в общественном восприятии нашей болезни всё изменится. Люди узнают о ней больше и станут куда лучше относиться к нам. Всё это будет ещё при нашей жизни!.. Я верю! Да что там – я убеждён. Большинство нынешних предрассудков родом ещё из позапрошлого века, но с тех пор прошло столько времени. Вода точит камень. Как страдающие от шизофрении жили тогда и как сейчас? Нам будет ещё комфортнее находить себя среди людей. Но это во многом зависит от нас самих. Психиатры не прикладывают столько усилий по дестигматизации, сколько сами пациенты. Я призываю вас видеть свою социальную ответственность даже в мелочах. Окружающим может быть достаточно второстепенного, чтобы делать выводы о важном. И если у вас музыка из колонок играет на пол-этажа, они будут приписывать вам негативные качества. А уж зная или догадываясь о ваших проблемах с психическим здоровьем, не только сторониться будут, вероятно. Вот так и появляется социальная стигма. В таких случаях говорят, что кто-то сам создал не лучшее мнение о себе.

Глава 2. О профилактике шизофрении

Родственникам и близким

Я считаю, что болезнь начинается из-за стресса

Я не врач, хотя немножко знаком с научными взглядами на шизофрению. Её причины для теоретиков всего мира – до сих пор загадка. Поделюсь своим мнением о проблеме, оглядываясь на своё прошлое и рассуждая. Однако этот личный опыт нельзя распространить на всех.

Шизофрения начинается тогда, когда человек больше не может справляться с душевными травмами, потому что их количество и сила переходят всякие мыслимые границы. Дело именно в интенсивности. Я вовсе не говорю, что заболеет любой, у кого много проблем. Все с ними сталкиваются, это нормально. Представьте лыжную гонку: спортсмены стартовали и стремятся к финишу. Но вдруг у одного из них ломается палка. Ну ничего! Болельщики бросают запасную, и снова борьба. Но ломается и лыжа, и приходится терять ещё больше секунд. Ну а на спуске бедняга и вовсе падает. О медалях уже можно забыть… Начало шизофрении – это когда лыжник решает сняться с гонки. Может быть, болезнь захватывает жизнь человека по спирали: ещё с проблемами попроще не разобрался, а уже более сложные появляются.

Я не призываю беречь друг друга от стрессов. Это и так понятно. Скажу менее очевидное: помогайте близким с теми вызовами, к которым они пока не готовы. Особенно если прежние проблемы ещё не решены и накапливаются. Я вырос в хорошей семье. Она благополучна и всегда была такой. У мамы два высших образования, бабушка – ветеран труда, а дедушка, кажется, в советские времена знал директоров половины заводов города. Дело тут в другом, думаю. Я совсем не чувствовал в детстве участие мамы тогда, когда нуждался в нём. Может быть, потому, что всегда очень отличался. Это сейчас от родни ничего особо и не нужно, а вот лет двадцать назад!.. Когда мы съехали от бабушки и дедушки, я оказался предоставлен сам себе. Мать вообще не знала о тех проблемах, которые постепенно становились кошмарами сына. Она до сих пор удивляется некоторым моим воспоминаниям. А тем временем палки и лыжи ломались по спирали, но запасные никто не бросал. И в какой-то момент я решил «сняться с гонки». Слишком уж далеко убежали все остальные…

Мне следовало общаться с похожими на меня

Когда я был ребёнком, многие понимали, что перед ними очень талантливый и смышлёный мальчик. Когда пришло время решать вопрос о школе, родители выбрали одну из лучших гимназий города. Думаю, что я проходил туда по любым критериям. Ну а дедушка лишь убедился, что они объективны, пообщавшись с директором. В той школе работали отличные учителя, многие из которых уже давно перебрались в столицу. Думаю, в семье ждали, что такие специалисты раскроют мои таланты и помогут уберечься от проблем, с которыми можно было столкнуться на улице на рубеже веков. Всё и шло хорошо, но в какой-то момент директор сменился. А вслед за этим начали происходить и другие изменения. Постепенно я оказался среди ребят, с которыми мне было сложно найти общий язык. В класс приходило всё больше детей «новых русских». Ну какие у нас могли быть общие интересы? Даже первые телефоны и компьютеры у нас появились с разницей лет в пять. И однажды мне пришлось уйти в школу старого образца с углубленным изучением отдельных предметов, например английского языка. Образование там было не хуже, просто без такого лоска. Некоторые ушли намного раньше.

В той школе я почувствовал, что мы с новыми одноклассниками очень похожи, и со многими подружился. Это были дети из простых интеллигентных семей из рабочих и спальных районов города. У нас было множество тем для общения. Да и не готовыми к отдельным урокам мы стали приходить как-то… вместе, что ли. И краснели тоже вместе, выслушивая упреки учителя по этому поводу. Я никогда не был таким общительным и даже обаятельным, как в те два-три года. А вот до и после – замыкался в себе без остатка и был занудой и букой. Сейчас шизофрения означает очень сильное снижение моих контактов с другими. Школа, в которой я стал чувствовать себя «среди своих», могла оказаться отличной профилактикой. Предположу даже, что она отодвинула тяжёлые периоды болезни на несколько лет вперёд. А это уже что-то… Но проверить моё предположение не получится, конечно. Люди ищут похожих на себя и стремятся находиться среди таких постоянно. А тому, кто всегда был робким и застенчивым, особенно важно чувствовать, что в нём признают «своего». И признают каждый день, а не моментами. Пусть у всех так и будет.

Требования к ребёнку должны быть растущими

Негативные симптомы шизофрении – это когда из душевной жизни человека что-то пропадает. Например, речь об отсутствии воли в моём случае. Ну нет её вовсе!.. Будущая глубина этого симптома может быть обусловлена тем, что ребёнку в период его развития не хватает строгости и растущих требований. Будучи очень способным мальчиком, в школе я начал получать много поблажек от учителей и тренеров по фехтованию и шахматам. Какая уж там строгость! Какие растущие требования! Сделал одним из первых то, что нужно, да и дело с концом – необходимости прикладывать усилия не было. Если волю в детях можно развивать, то у меня тренировалась её абсолютная противоположность. В юности я понял, что не могу заставить себя делать что-либо, ну а сейчас проблема усугубилась… Вряд ли такие мысли понравятся одному профессору психиатрии, который читал первые черновики этой книги и написал мне, что она очень хороша как раз своей «абсолютной ненаучностью» – это цитата. Ну что же… Мои мысли тоже могут быть полезны для других, хотя авторитет пациента и не лучший аргумент.

Попробую ответить на возможный вопрос, как вести себя, чтобы не баловать детей. Необходима уверенность, когда вы их наказываете. И дело не совсем в «мужской руке». Когда я учился в средней школе, мама, которая была глубоко верующим человеком, решила взять меня с собой в монастырь. Там нужно было что-то делать по хозяйству. Передо мной поставили ведро с водой, дали тряпку и попросили помыть полы в одном из строений. А я начал ходить туда-сюда и «изучать фронт работ». Кстати, он был совсем небольшим и посильным. Когда монах увидел, что ничего не происходит, он твёрдо сказал, что я останусь без ужина, если не управлюсь со всей поверхностью до шести часов. По его голосу было понятно, что наказание неминуемо. Он был уверен в своей правоте. Испугавшись, я быстро сделал всё, что необходимо. Позже, когда у нас с бабушкой и дедушкой начались проблемы из-за того, что я не особо помогал им на даче, они пытались использовать этот приём, но как-то слишком неуверенно. Я чувствовал, что если буду спать полдня, ничего не делая, то никаких последствий не будет. А они должны были быть…

Тем, кто в группе риска

Могло быть лучше, если бы я не менял окружение

После окончания школы я по собственному желанию сменил пять факультетов. Все они были гуманитарными. Отчислялся, как правило, ещё на первом курсе, а своеобразным рекордом стали полтора года на отделении психологии. Эти метания я объяснял себе тем, что не могу найти своё. Ну как же узнать, пока не попробуешь!.. Однако от своих проблем не убежишь. На самом деле мне было всё труднее учиться из-за нарастающей шизофрении, но я не понимал этого. Мало кто понимал. Никому не рекомендую становиться «вечным студентом» и жалею о таком прошлом. Дело в том, что каждый раз круг общения сильно меняется: к новым однокурсникам нужно долго привыкать и притираться. О прежних начинаешь забывать, вот и они про тебя забывают – лучше, когда приятели остаются одними и теми же. Однако если вам так и хочется отчислиться, нужно остановиться и поразмыслить: скорее всего, что-то мешает учиться. Лучше откровенно поговорить с теми преподавателями, с кем уже завязались отношения. Они повидали многое и предложат вам решение, которое может стать хорошей профилактикой шизофрении.

Другой проблемой было то, что я мог закончить общение безо всякого повода. Вокруг были открытые и дружелюбные ребята, которые стремились поддерживать отношения. Но в какой-то момент я прекращал отвечать на звонки и удалял всех из социальной сети. Считал, что мы не очень подходим друг другу, и надеялся найти других. Прямо как с факультетами… Да кому же это понравится! Однажды рядом не осталось вообще никого. Понимаю, что сам был виноват в этом. Что имеем – не храним, потерявши – плачем… Всё это тоже были не очень здоровые моменты, и я жалею о них. Беседуя на эту тему, дедушка как-то поделился своим примером. Он не всю жизнь работал на одном месте. Когда его что-то переставало устраивать, он искал более подходящую вакансию, но помалкивал об этом. А то ведь и безработным можно остаться! И лишь когда всё складывалось, сообщал новость на прежнем месте. Люди не предприятия, просто дедушке, возможно, так было проще обсуждать эту проблему. Надеюсь, я усвоил то, что он имел в виду. У меня три верных друга уже десять лет.

Могло быть лучше, если бы я слушал окружающих

Думаю, если бы я прислушивался к мнению других после выпуска из школы, это могло стать хорошей профилактикой шизофрении. Предвидеть, к чему приведут те или иные решения, особенно импульсивные, было слишком трудно. Однако те, кто пытался уберечь меня от ошибок, не могли достучаться. Более того, иногда я специально поступал наперекор советам. Никому не рекомендую так делать. Взять те же поступления в университет и отчисления – всё это была большая ошибка. И спустя годы сижу у разбитого корыта, не имея специальности. Можно было перевестись на заочное отделение, где расписание занятий попроще, или вообще больше «не входить в реку» высшего образования. Я должен был прислушаться к своему профессору психиатрии, который однажды порекомендовал именно это. Он понимал, что мне слишком тяжело учиться, и толку всё равно не будет. Кроме него были и другие мудрые люди, помогавшие мыслить более трезво. Благодаря им я постепенно и научился видеть наперёд, надеюсь. И хочется рассказать, как всё получилось.