Как брат

Твою ж мать.

– Ринка, я дом… О, у нас гости! – лыбиться он во всю ширь своего рта, двигаясь по стенке к дивану. – Привет тебе, знакомая Дарины… Извините меня, я тут немного вы…

Дальше он затыкается, упав в подушки дивана лицом. Не думала, что моя ложь Альбине подтвердится состоянием друга. Нафига он вообще нажрался, как свинья в будний день?!

Альбина слегка хмуриться с интересом разглядывая пьяную тушу с задранными на подлокотнике дивана ногами, и я решаю, что пора заканчивать наши посиделки.

– Извини, Альбин. Видимо, у них был сегодня какой-то особенный повод, чтобы так напиться, – поднимаюсь я с кресла. – Поболтаем ещё – завтра в институте, хорошо?

– Да, конечно, – поднимается она следом. – Я всё понимаю.

– Вызвать тебе такси? – с удивлением понимаю я, что уже больше десяти часов вечера.

– Не нужно. Я на машине. С водителем, – улыбнувшись, добавляет она, поймав мой озадаченный взгляд, упавший на пустую бутылку вина.

– Круто, – выдыхаю я с улыбкой и иду её провожать.

Когда Альбина готова к выходу, я чувствую себя обязанной сказать что-нибудь приятное на прощание:

– Спасибо за компанию, Аль. Было… весело.

– Да, мы хорошо посидели, – улыбается она. – Передашь… передашь от меня привет Денису, когда он придёт в себя?

– Обязательно, – вновь сдерживая порыв закатить глаза, через силу давлю улыбку. – До завтра.

– Пока.

Закрываю дверь и иду в зал, встаю напротив сопящего друга и сердито упираю в боки кулаки. Этот засранец даже обувь не потрудился снять! Вздыхаю и снимаю с него кроссовки, тихо шипя себе под нос:

– И это я тебе тоже припомню. Обязательно.

Денис пьяно смеётся, не открывая глаз, а затем переворачивается набок. Я махаю на него рукой, а затем иду на кухню, мыть бокалы. Но из своего всё же допиваю вино перед этим. В теле ощущается некоторая лёгкость, но разум поддернут пеленой сонливости, и я решаю отправиться спать.

Переодевшись в свободную футболку и пижамные штаны и посетив ванную комнату, я ещё минуту пялюсь на безмятежное лицо друга, размышляя над причинами, побудившими его довести себя до такого состояния. Может, выиграл в гонке? Хотя, и до этого выигрывал, но так не напивался. Да и из-за проигрышей никогда не расстраивался. Что-то тут неладно, чует моё сердце.

Вновь вздыхаю и осторожно тормошу его за плечо:

– Эй, пьяница, помочь тебе добраться до кровати?

Дэн растягивает губы в улыбке и протягивает мне руку, а когда я беру её в свою, тянет на себя, вынуждая меня свалиться на него.

– Дэн, блин! – возмущаюсь я, пытаясь вырваться из его неожиданно сильных рук. – Ты что творишь?

– Т-с-с, Мартышка, – тихо посмеивается он, пытаясь уложить меня рядом с собой. – Просто полежи со мной. Чуть-чуть.

В его голосе слышатся отголоски печали, и я тут же перестаю сопротивляться. Может, у меня появился шанс послушать его пьяную исповедь?

Мы ещё некоторое время елозим на подушках, укладываясь удобней. В итоге моё лицо прижато к его груди, а на макушку давит его подбородок. Обнимаю его в ответ одной рукой за талию и прислушиваюсь к стуку его сердца, пытаясь дышать через раз, так как от футболки невыносимо несёт сигаретным дымом. Где, блин, он шлялся?

– Эта девчонка стучится ко мне в друзья, – усмехается Дэн спустя минуту. – Мне стоит с ней подружиться, раз ты начала с ней так тесно общаться?

– Как хочешь, – дергаю свободным плечом, по неведомой мне причине пытаясь изображать безразличие.

– Она не похожа на тех, с кем ты обычно предпочитаешь общаться.

– Угу. Но она вроде бы ничего, – не хотя, но всё же признаю я.

Мы оба затихаем ещё на какое-то время, но я всё же решаюсь спросить:

– Ты зачем напился-то так, Динь?

– Чувствовал себя паршиво. Думал, поможет.

– Не помогло, – заключаю я, основываясь на его горькой усмешке. – Что у тебя случилось?

– Жизнь, – вновь усмехается он, и сжимает пальцами мою футболку на спине, но уже через секунду касается ими моего подбородка, вынуждая поднять лицо: – Но ты же знаешь, что твоё в ней присутствие делает её более терпимей, да?

– И тут Остапа понесло, – улыбаюсь я, морща нос от обдавшего меня аромата алкоголя.

Дэн тоже улыбается, пьяными глазами исследуя моё лицо, а когда его взгляд надолго останавливается на моих губах, я неосознанно их облизываю и вижу, как зрачки глаз друга расширяются. Моё горло почему-то пересыхает от этого зрелища, и я сдавленно предостерегаю:

– Даже не думай…

– Поздно, – выдыхает он, стискивая пальцами мой затылок и прижимается своими губами к моим.

Да блин!

Моё сердце замирает, чтобы секунду спустя ухнуть в пропасть и забиться там в истерике. В попытке осмыслить причину его бешенства, чувствую во рту горячий язык Дениса с горьким привкусом спиртного, и в груди поднимается возмущение. По крайней мере, оно обязано было там подняться!

– Денис, твою мать! – шиплю ему в губы, пытаясь отстраниться. – Ты совсем, что ли, охренел?

– Блять, Рин, просто заткнись, – рвано выдыхает он, а следом делает невероятное.

Резко опрокидывает меня на спину, нависнув сверху при помощи согнутой в локте руки, и её же ладонью закрывает мне рот! Ладонь другой руки просовывает под мою футболку и сжимает пальцы на талии, при этом не отпуская мой взгляд. Через мгновение я резко втягиваю носом воздух, потому что его влажные губы припадают к шее, а горячие пальцы начинают с нажимом скользить по коже к моей груди… И мне бы начать паниковать – потому что происходящее за гранью! – но вместо этого я закрываю глаза в ожидании неминуемого, неожиданно наслаждаясь ласками.

Может, это вино заставляет меня так себя вести и чувствовать то, что я чувствую? Вся эта дрожь, предвкушение, …желание большего – происки алкоголя в моей крови?

Мысли растворяются, как сахар в чае, когда мужская ладонь накрывает своей теплотой одно из полушарий моей груди, а жадные губы впиваются в мои, выдыхая в мой рот тихое рычание. Издаю нетерпеливый стон и обвиваю руками его шею в попытке приблизится сильней, даже, кажется, ногу закидываю на его бёдра.

Денис отрывается от моих губ и шумно, рвано целует мои скулы, ямку за ухом, пока его рука перемещается с груди на спину и, перебирая позвонки, спускается к моей заднице…

Дыхание уже давно взбесилось, сердце трепещет, как та пойманная в золотую клетку птичка, рассудок вообще пожелал долго жить, свалив в закат. Внизу живота собирается сладко-тянущее томление. Почти болезненное. Особенно остро я его чувствую, когда твёрдые пальцы с силой мнут ягодицы.

Господи… Как же круто… Чувствовать себя желанной…

А затем Денис обхватывает пальцами мою талию и тяжело выдыхает мне на ухо, обжигая кожу дыханием:

– Прости… Не хочу в таком состоянии… Лишать… Прости меня, Рин.