Как целует хулиган
Шрифт:
– Свинти с прохода, убогий! – грубо пихнул его кто-то в спину.
Данила чуть не кинулся, с разворота в драку, но вовремя опомнился. Проглотив наезд, проводил взглядом двух бритоголовых, хозяйски вошедших в дверь, ведущую на кухню.
Не прошло и пяти минут, как они вышли. Тот, что шёл вторым, уютно устраивал под мышкой, прикрывая полой олимпийки, брикет, похожий на обмотанный газетой кирпич, а первый держал руку за спиной, под джинсовой курткой. Ствол.
Горячей, куражной волной ударил в голову адреналин. Бросил взгляд на стоящую на стойке чью-то бутылку шампанского, и пальцы
В идеале бы – этого, с пушкой, пропустить чуть вперёд, и, рывком вклиниваясь между ними, вырубить бутылкой по затылку, а заднего – с ноги под челюсть, и к барной витрине… Затылком об пол, перехватить брикет – и в ту самую кухонную дверь, раскидывая по пути хлопушки. Служебный выход закрыт на ремонт, это Данила просёк заранее, но есть окно в сортире, в которое курят повара. Выгорело бы, точно!
Если бы не Маринка.
Едва не рыча от досады, проводил взглядом исчезающие в угаре танцпола спины. А, чёрт!
Дёрнул Маринку за руку и силой затолкал в кухонную дверь:
– Здесь жди, ясно? Здесь! Чтобы ни случилось!
Она растерянно кивнула, и он нырнул в дискотеку. Чирканул об примотанный к запястью черкаш первую хлопушку, кинул далеко вперёд. Три секунды – громкий хлопок, искры, дым, резкая серная вонь. Вопли, паника…
Чувака с брикетом – рывком за шею и на пол. Чиркнул вторую петарду, кинул. Три секунды – взрыв. Паника усилилась. Общее время заварухи – всего секунд двадцать. Отлично.
– Рыпнешься, и третья у тебя в штанах рванёт! Бабки гони!
Бритоголовый не стал спорить – яйца дороже денег…
– Всем лежать, руки за голову! – раздался крик от входа, и вот этого Данила точно не ожидал.
Девки завизжали ещё громче, и начался полный мандец. Непрерывно закидывая зал хлопушками, Данила рванул за Маринкой – а её нет! Кинулся туда – сюда, но как её найдёшь в этом аду?! Самому бы теперь выбраться.
Снял олимпийку, и на ходу надёжно приматывая ею брикет с деньгами к животу, кинулся в самую гущу толпы.
«Удача» – злачное местечко, здесь ещё и два – три года назад шоу с ментами случались с завидной регулярностью. Кто из посетителей залётный и попал в кутерьму случайно – те в шоке, конечно, а вот кто ходили сюда специально над ментами куражиться – те знают, что делать!
На улице народ как потревоженные тараканы разбегался во все стороны. Кому везло меньше – тех ловили и тащили к автозаку, кому больше – отбегали подальше и, улюлюкая в адреналиновом угаре, шли тусить куда-нибудь ещё. Данила, держась в тени кустов, взял направление за «Удачу», и уже благополучно скрылся в тени арки, когда увидел Маринку.
Она визжала и вырывалась, наощупь расцарапывая менту рожу, а он, со спины удушая захватом за шею, волок её к центральному входу, туда, где стоял переполненный автозак.
– Эу, руки от неё убрал! – на ходу стаскивая с себя футболку и наматывая её на голову, чтобы спрятать лицо, крикнул Данила. – Я тебе говорю, волчара!..
Глава 6
Отбежали всего на пару дворов, когда Маринку вдруг накрыла истерика. Хохотала, как сумасшедшая, так что ноги бессильно подгибались, а Данила волок её за руку дальше, понимая, что на
этот раз искать будут глобально. Но она не могла идти, оседала на корточки и задыхалась от смеха. Глядя на неё, заржал и Данила, но он, в отличие от неё, понимал, чем чревато промедление.Перекинул её через плечо и побежал дальше. Ещё через пару кварталов она вдруг замолотила его по спине:
– Пусти! Пусти, говорю, тошнит!
Прислонилась спиной к дереву, вытянула шею, дыша часто и глубоко. Но ничего, отпустило без экстрима.
– Пойдём, – снова потянул он её за собой.
А Маринка хрюкнула и зашлась в новом приступе смеха.
– Да не могу я, у меня это… Авария! – и вдруг высоко махнула ногой. Из-под коротенькой юбочки сверкнули трусики. Белые.
Данила машинально перехватил её ногу за щиколотку, положил себе на плечо. Легко. Вообще без усилий. Сглотнул, представив, как эту растяжку можно бы применить в деле… а потом дошло, что Маринка всего-лишь показывает ему босоножек с отломившемся каблуком.
– Отремонтируешь, пойду!
– Куда пойдёшь? – поглаживая гладкую голень, глупо спросил он, и сделал полшага навстречу. Бедро на плече упруго напряглось, но поддалось, поднимаясь ещё выше. Резиновая, блин. Так, наверняка, и вплотную подойти можно, вжать в дерево и… Кирей как-то хвастался, была у него одна такая… Низ живота резко скрутило от предвкушения.
– Да пофиг, если честно. Домой мне до утра всё равно нельзя, а больше некуда. И вообще… – лицо её вдруг мгновенно стало злым. – Я теперь свободная, что хочу, то и делаю! Так что, можно даже к тебе. Пофиг!
Резко отвернулась, но Данила успел заметить в её глазах слёзы.
– У тебя что-то случилось?
– Не твоё дело! – огрызнулась она. – Так что, отремонтировать можешь?
– Легко!
…Когда он окончательно отломал каблук от первого босоножка, Маринка озадаченно нахмурилась. А когда, в пару ударов об бордюр, отломал и второй, абсолютно целый – вскинулась:
– Эй, ты чего делаешь?! Ты…
– Обувайся!
– Их теперь только выкинуть! Ты нормальный вообще?
– Иногда. Обувайся, говорю, и пошли, если не хочешь чтобы тебя в ментуру сгребли.
Она тут же испуганно схватила изуродованные босоножки и, присев на корточки, суетливо завозилась с ремешками. Но вдруг обессиленно опустила руки.
– Думаешь, сильно я его?
– Не знаю. Мне никогда об бошку бутылку не разбивали.
– А вдруг он умер?
– Не думаю. Просто удачно попала. Да не парься, его наверняка сразу свои нашли. И спасибо, кстати, если бы не ты – сгребли бы меня. Если бы он меня ещё до этого не придушил. Сильный волчара оказался. Массой задавил.
Она уткнулась лицом в ладони.
– А если всё-таки умер?
– Ну… Работа у него такая. Нехрен было шлем снимать.
– Ты дебил? – вскочила она на ноги. – В тебе есть хоть что-то человеческое? Да он, похоже, обычный опер, а они не надевают шлемы! Максимум броник. Он вообще, наверняка, просто чёрный ход пас, пока ОМОН в зале шухерил!
– Надо же, какие глубокие познания в делах ментовских! А с хрена ли он тогда тебя схватил? На биндюжника ты не тянешь, а девочек-припевочек вроде тебя они обычно не шмонают.
Она сникла.