Как Даша и Паша были маленькими

– По всякому бывало, - вздохнула мама и не стала вдаваться в подробности.

Вот какая у меня мама - умеет промолчать, когда надо!

– Ребятки! Хочу я ваши стихи послушать, - пробасил Дед Мороз.
– Кто первый?

Паша влез на стул и быстро протараторил:

Елочка, елочка,

Яркие огни!

Синими бусами,

Елочка, звени.

– Отлично!
– похвалил Дед Мороз, открыл свой мешок, порылся в нём и достал пластмассовую оранжевую саблю.

Паша тут же стал размахивать саблей и вместо "спасибо" сказал:

– А если я ещё раз стих расскажу, вы мне ещё подарок подарите?

– Теперь я твою сестру хочу послушать, - сказал Дед Мороз и посмотрел в мою сторону.

Я снова юркнула за папу. Я очень хотела подарок, но совсем не хотела, вернее боялась, рассказывать стихотворение.

– Даша, что ты за меня прячешься?
– удивился папа, выуживая меня из-за спины.- Иди, рассказывай!

Но я упиралась.

– А можно я за неё расскажу?
– обрадовался Паша.

– Ага, и мой подарок получишь! Нетушки!
– не стерпела я и даже высунула голову из-за папы.

Я подумала, что если бы папа рассказал моё стихотворение..., то конечно бы он отдал мне подарок ... И я стала уговаривать папу, а папа уговаривал меня.

– Иди и расскажи, - говорил мне папа.

– Сам расскажи, - умоляла я.

– Я не знаю твоё стихотворение...

– Я тебе подскажу, - шептала я.

Дед Мороз, видя наши с папой препирательства, сказал:

– Мне пора! Я тороплюсь к другим деткам!

После его слов папе ничего не оставалось, как взгромоздиться на стул и начать рассказывать:

Снег, снег ...эээ... кружится

Белая ... лужица.... а нет, улица!

Собрались мы в .... пучок, .... ну хорошо, в кружок

Завертелись... в пирожок... как снежок? а... как снежок.

Стихотворение он рассказывал просто ужасно. Все слова перепутал! Но Деду Морозу понравилось.

– Молодец, папа!
– похвалил Дед Мороз и стал что-то искать в своём мешке.

"Вот бы коньки", - подумала я, но Дед Мороз достал упаковку новых лезвий для бритвы.

"И это мне?!" - я чуть не плакала.

Потом ещё Дед Мороз подарил маме флакон духов "Лесной ландыш".

Я не выдержала, полезла на стул, чуть не упала. И громко, с выражением рассказала своё стихотворение. Дед Мороз даже в ладоши захлопал, так ему понравилось, и протянул мне какую-то длинную толстую трубу.

– Это подзорная труба?
– немного расстроилась я.

– Не хочешь, отдавай мне, - и папа стал смотреть в трубу и восторгаться: "Ух ты! Красотища! Здорово!"

Я запрыгала вокруг папы, пытаться тоже заглянуть в дырочку, в которую он уткнулся глазом. Что это он там рассматривает? Но папа словно не замечал меня и продолжал любоваться: "Вот это да!"

Но потом всё же отдал подарок. Труба оказалась калейдоскопом. Что это было за чудо! Крутишь трубу и наблюдаешь в дырочку причудливые узоры, которые складываются из разноцветных стеклышек.

А Паша ходил вокруг и пытался своей саблей распилить стулья и шкафы.

А мы сахарницу не разбивали

Раньше дети часто оставались сидеть дома одни. Старший должен был приглядывать за младшим. А если что случалось - виноват, конечно, тот, кто старше. И у нас так было - часто я виновата была.

Вот остались мы с Пашей одни. Чем заниматься? Компьютеров и мобильных телефонов с играми не было, интернета тоже, по телевизору мультфильмы редко показывали. Но мы никогда не скучали, всё время что-нибудь придумывали.

Сначала мы поиграли в магазин. Нарезали бумажки, написали на них цифры - получились деньги. Разложили на стульях игрушки на продажу, ценники разместили. Но игра не получилась, так как Паша всё время хотел быть продавцом. А я тоже хотела. Вот мы и подрались...

Потом сделали шалаш - поставили стулья друг напротив друга, а сверху накрыли покрывалом от кровати.

Шалаш получился что надо. А дальше что делать? Тогда я уговорила Пашу поиграть в шалаше в куклы. Он это страшно не любил, особенно быть моим сыном. Но я пообещала ему роль папы. Папой ему быть понравилось, а мне не очень.

– Муж, - говорила я, - одевай детей в детский сад.

– Сама одевай. Я сплю.

– Муж. Покорми детей, - просила я.

– Сама покорми. Не видишь, я ем.

Никакой пользы от такого папы!

Долго думали, чем бы ещё заняться. Решили попить чай. Пока я чайник на огонь ставила, Паша игрался со своей пластмассовой саблей. Он вонзал её во всё, что было на кухне: шкафы, холодильник, стол и во всё, что на нем стояло. Да и смахнул сахарницу со стола. Сахарница упала на пол и разбилась! Вдребезги! Весь пол оказался в осколках и сахарном песке.

– Пашка! Что ты наделал!
– в сердцах закричала я.

Мы с Пашей собрали осколки и выбросили. Подмели песок и тоже выбросили. А ещё я сама помыла всю посуду, которая была в раковине. Ну, это чтобы мама меньше ругалась.

– Ты смотри, маме про сахарницу не рассказывай, - наставляла я Пашу.

Всё оставшееся время мы мирно строили дома и гаражи из деревянного конструктора и возили по дорогам машинки. Это я так Пашку задабривала, чтобы он про сахарницу маме и папе не рассказал.

Родители вернулись домой только вечером. Я услышала скрежет ключа в замке и спряталась под стол. И Пашку туда затащила. Но он выбрался из-под стола и радостно бросился к родителям.

– Мама! Папа! Наконец-то! А мы сахарницу не разбивали!

Родители сразу догадались, что сахарницу мы как раз таки разбили. И откуда только они всё узнают?

Ст екло в снегу

Однажды мы с бабушкой собрались в театр на кукольный спектакль. Сначала мы сели на автобус и проехали несколько остановок. Потом вышли из автобуса и стали ждать троллейбус. Троллейбуса долго не было. Была ранняя весна. Снег уже начинал таять. На остановке, где всегда топталось много народу, было месиво из снега и грязи. А вокруг ещё белел снег. Мне было зябко и скучно. Тут пришла девочка с мамой, и мы стали с ней бегать вокруг остановки. Бабушка то и дело говорила мне:

– Даша, не бегай!

Но смирно стоять рядом с бабушкой было выше моих сил, и я продолжала носиться. И тут случилось то, что, наверно, должно было случиться. Я упала! Прямо в грязный растаявший снег! Куртка и рейтузы были испачканы. С рук стекала грязная жижа. А тут ещё из-за поворота показался наш троллейбус. Бабушка быстро потянула меня к чистому сугробу. Она взяла горсть снега и стала усиленно тереть мне руки. И тут острая боль обожгла мою ладонь. Я отдернула руку. Ручьем полилась кровь. Оказалось, что в снегу лежал кусок стекла, и его остриё разрезало мне ладонь от края до края. Люди на остановке заохали, стали возмущаться: