Как достать босса?

Мужчина что-то бормочет, но его потуги разобрать не в состоянии. Температура зашкаливает до тридцати девяти и пять. Пытаемся растормошить, чтобы заставить Уварова выпить лекарство. Удача просто сопутствует нам, наш подопечный не возмущается, только жалобно смотрит нам в глаза.

— Оль, ты вернулась, — едва открыв глаза, бормочет мой горе-босс, а рукой пытается прикоснуться к моему лицу.

— Ага, чтобы стать твоим сущим кошмаром даже во сне, — грозно рычу, но скромно, чтобы Черкасов меньше слышал, бегая по кухне и пытаясь приготовить Уварову чай, отыскать мед.

— Ты же мне не снишься? — А голос хриплый, я едва разбираю слова. — Я же умер, да? Ведь только поэтому я теперь могу с тобой беспрепятственно говорить, чувствовать твой аромат.

— Нет, Уваров, ты жив. А я просто пытаюсь тебя привести в чувства, и не хочу, чтобы ты в таком молодом возрасте умер.

— Любишь все-таки?

Гад такой, вроде уже умирать собирался, а теперь под шумок о любви пытается выспросить.

— Надейся, таких, как ты, не за что любить, — возмущенно бормочу, а Уваров хватает меня за руку и тянет на себя, вот вам и больной называется. — Видимо лекарство действует, и тебе становится лучше, если даже в таком состоянии ты не теряешь возможность решить важные для твоей личности вопросы.

— А я не могу без тебя, понимаешь.

— Да знаем, как ты не мог. Нашел себе копию прошлого, надеюсь, когда спал со мной, не представлял ее, не сравнивал.

— Глупая, ты, Хельга, я же тебя люблю, а не прошлое. Ты же даже не дала мне нормально все объяснить.

— А что тут слушать? Узнать о том, как ты тогда страдал, как столько лет не мог отпустить прошлое? А потом случайно тебе на глаза попалась дура, которая даже не подозревала о том, что хотят не ее, а картинку, напоминание. Надеюсь, ты крупно обломался, осознав, что покорной и тихой, как Аля, я, увы, не буду.

— Оль, не надо, пожалуйста, я только тебя люблю, — отчаянно прохрипел мужчина и прикрыл лицо руками, то ли застонав, то ли прохрипев.

Я смотрела на его лохматую голову, на небритое лицо и тихо офигевала, другого слова не найду. Как так можно себя запустить? Да на нем же лица нет, ну вот как так?

— Марк, возись с ним дальше сам, мой немилый друг, я теперь вполне спокойна.

— Ты куда это в ночь одна намылилась? Я тебя не отпущу.

— Нет у меня желания бредни слушать, пусть выздоравливает.

— Оль, не уходи.

Мы с Марком повернули головы влево, туда, где в проеме дверей стоял, шатаясь, слабый Сашка. Вид жалкий, видно, что сил нет.

— Ну, куда ты встал, вот горе луковое, — бросаю куртку на пол, не заботясь о том, что испачкаю ее, подбегаю к едва стоящему Уварову и обнимаю его за пояс, — вот что за противный босс у меня? Почему с тобой одни проблемы. То перепой, то купание в снегу, а теперь желание всем доказать, что хоть и болеешь, но всесильный.

— Ты бессердечная, — пользуется моментом и губами скользит по моей шее, я же отчаянно пытаюсь дотолкать это тело к кровати, — вот лапать меня ты горазд, а чтобы вести себя культурно…это уже сложно…просто включаешь дурачка.

— Давай начнем все с начала? Я же пропаду без тебя, неужели ты этого не видишь.

— Саш, вот не дави на жалость. Время пройдет, затянутся раны, рано или поздно мысли просветлеют, и мы будем вспоминать все, как дурной сон.

Я не верю, что такое страшные слова слетают с моих губ. Я же до сих пор не могу забыть его, сердце ноет каждый раз, когда мои глаза видят его на работе, а уши слышат его голос. Но что-то заледенело внутри, когда осознала всю дикость его поступка, его ложь, желание провернуть дело за спинами других. На что рассчитывал? Это вопрос не давал мне покоя долгих три месяца. И логического объяснения я найти не смогла.

— Я на других даже смотреть не могу, — свалился на кровать, но меня не отпустил, я налетела на его грудь, но ловко увернуться от его объятий не смогла.

— Ты же меня знаешь: получишь за рукоблудие, Уваров.

— А когда-то ты меня называла по фамилии только потому, что хотела моих поцелуев.

Режет как по живому. Да, хотела, любила это дело, но он все желание отбил своим враньем.

— Когда это было, уже все мохом поросло, — и дальше продолжаю увиливать от серьезной темы, надоело говорить о бессмысленных речах, поэтому отталкиваюсь ладошками от широкой груди.

— Так ненавидишь, да?

Тон мужчины вдруг резко меняется, я чувствую, что меня уже никто не удерживает.

— Я тебя просто не желаю больше видеть в своей жизни. И все сделаю для того, чтобы ты остался в прошлом.

Я слетела с кровати, едва не сбив Черкасова с подносом, на котором стоял чай и мед в баночке.

— Лечи его, может, полегчает.

Злюсь, подавляя отчаяние. Хватаю курточку, ноги суну в сапоги, и вылетаю из квартиры. Лишь в холодном подъезде одеваюсь, чтобы наконец-то сбежать из этого места. С ним все хорошо, моя душа спокойна, и мне хочется верить, что у него хватит здравого смысла не натворить плохих дел.

Время стремительно несется к новому году, а завал на работе не дает мне раскиснуть окончательно. После праздников меня ждет новая должность, новые знакомства. Я же этого хотела, правда?

45 глава

Александр

— Что-то ты вообще сдал, мужик, — с порога то ли поприветствовал, то ли поддел Алек.

— Так хреново выгляжу? — Ехидно смотрю в веселые глаза друга и делаю шаг в сторону, тот ныряет в квартиру, быстро раздевается и протягивает вперед руку с бутылкой коньяка.

— От «хреново выгляжу» есть лекарство, давай лечить твои душевные раны, Уваров, а то твой голос доходяги меня совершенно не привлекал по телефону.

— А ты и не баба, чтобы мой голос тебя привлекал, — отвечаю слегка сиплым голосом, а мой друг только ржет, по-свойски шарясь по полкам шкафа в поисках бокалов.

— Я не буду, я недавно с таблеток слез, — хмурюсь, потому что мне действительно ничего подобного делать не хотелось.

— А чем это ты занят, — деловито продолжал Алек, совершенно не слушая моих слов.

Друг, сунув под руку бутылку, пальцами схватив бокалы, прошел вглубь квартиры — гостиную. Я поздно сообразил, что Алек увидит на столе то, что я бы меньше всего хотел светить перед посторонними глазами. И зная его приставучесть, пытаюсь перехватить ненужные его глазу фото, но слишком поздно.

— Мать твою, они что реально похожи? Уваров, да ты — извращенец.

— Фильтруй слова, — вырываю фото Алевтины и фото Ольги из пальцев друга, который хмурится все больше и больше, из добродушного весельчака превращаясь в слишком серьезного пацана.

— Инна была права, а я не верил, думал, баба-дура, всего себе нафантазировала. Это же та Ольга, которая тогда в клубе к тебе прилипла?

— Это я к ней прилип, — бормочу под нос, бросая фото девушке в альбом.

— А это что сейчас? На хрена все это? Уваров, тебя лечить надо!