Как это женаты?!

– А Лисичкина у нас бойкая, и откуда ты такая взялась?

– Из Рябиновки мы, милости просим, но такой, как я, у нас больше не водится.

– Чур меня, чтобы я раньше времени с такой зазнобой седым стал.

– Что? Я случайно вам дорогу в каком-то неположенном месте не перешла? – стала руки в бока и едва не фыркаю, а он смеётся, клоун несчастный.

– Давай уже, женушка, ногами перебирай, там Черкасова в чувства приводить надо, а то всё бредни бредит. Плох парень.

У меня внутри всё похолодело, я блин успела схлестнуться с боссом, а не поинтересовалась состоянием Марка Леонидовича. На ватных ногах бреду за высокой фигурой Уварова и тяжело вздыхаю. Рад ли будет меня после всего видеть пострадавший?

– Он спал, но сейчас уже должен прийти в себя.

Меня пропускают в палату, в которой лежит Черкасов. Лоб у него с одной стороны заклеен лейкопластырем, губа подпухла, а о ноге судить не могу, мужчина укрыт одеялом.

– Я к доктору с вопросами, а ты давай, воскрешай нашего пострадавшего, - хмыкает и пристально смотрит мне в глаза, недобро так, словно меня во всех греха винит, видимо хороший друг, настоящие друзья так и должны, в сложный момент стоять горой за тебя, мои девчонки тоже стояли бы.

– Вас забыла спросить, - поджимаю губы и прохожу в глубь комнаты, сажусь на стул и просто наблюдаю за тем, как спит мой босс.

Я искренне благодарна высшим силам, что всё обошлось, пусть разбита машина, но главное – человек жив. Вина. Она крепко ко мне прилипла. А я слишком совестливая дама, мне постоянно всех жалко, я постоянно куда-то сую свой нос. А в последнее время приключения сами ищут меня и не дают времени грустить.

– Ты как? - склоняюсь к проснувшемуся Марку, который смотрит на меня и ни один мускул не дрогнул на его лице.

 32 глава

Марк

Открываю глаза и ничего не понимаю. Я что всё ещё сплю, и мне снится она? Не иначе, потому что другого объяснения не вижу. Я, как ни как, а с Рябиновки уехал, Маргарита осталась там, тогда какого чёрта она, словно привидение, преследует меня. Это уже просто наваждение какое-то. Да и вообще, что со мной? Я ничего толком не соображаю. Кручу головой и понимаю, что нахожусь в палате, но что я здесь делаю? Видимо мое напряжённое мотание головой дает понять девушке, что я нервничаю.

– По пути в город ты попал в аварию, тебя подрезал какой-то парень, так Уварову свидетели рассказывали, - объясняет мне, и опускает глаза в пол. – Прости, что утром всё так вышло. Мне не стоило отпускать тебя так рано, ты же нормально не спал.

Авария… что-то такое я вспоминаю, а если вспоминаю, то провалами памяти не буду страдать. Хотя, скорее всего, я был бы рад забыть эту девушку раз и навсегда. Всё тело болит, а тут её присутствие заставляет меня нервничать ещё больше. Одного не могу понять: что она здесь делает?

– Ты почему здесь?

– Александр Валентинович позвонил, сказал срочно возвращаться в город, меня Колька подвё… - её голос прерывается, сама смотрит как-то затравлено что ли, а я хочу рвать и метать всё вокруг.

Она всё это время поездки к городу провела в одной машине с этим парнем, от которого местные бабы млели, да и эта Лисица видимо не просто так вчера заливала к своим одноклассникам, пусть и бывшим.

– Он меня просто подвез к первой станции метро, а дальше я сама добиралась, не хмурься, никто меня с ним не видел, если ты до сих пор переживаешь о слежке. Я не совсем дура.

Да мне какое дело, то есть… мне есть дело. А впрочем, черт! Я схожу с ума! Так дело не пойдёт.

– Оставь меня, - сдерживаю рычание, мне очень хреново не сколько физически, столько морально.

– Марк, я никуда не уйду, если не хочешь меня видеть, я всё пойму, но буду в коридоре. И ещё, - говорит быстро, видимо боится, что я прикажу ей заткнуться, но не совсем же я изверг, хотя иногда хочется быть пожёстче. – Я готова обсудить нашу общую проблему без претензий и обвинений, нам нужно как-то выбираться из этой западни.

О, как всё неожиданно, но нужно ли это делать? Я всю дорогу к дому только и думал о том, что сотворил, и как с минимальными потерями выкрутиться из западни. И вот что я теперь слышу? Хм, здравое ли это решение? Сомневаюсь. Оно, скорее всего, связанно с тем, что случилось со мной. Возможно, Маргарита даже чувствует толику вины за то, что со мной в дороге случилось, но это же такие глупости. Я сам виноват, мог догадаться, что по утрам не всегда трезвые водилы встречаются.

– Я постараюсь всё решить, - отворачиваюсь, подавляя приступ головной боли, ведь неожиданно заныло в висках, да и нога начинает ныть, но желания раскваситься при девушке нет.

– Нет, так дело не пойдёт, - прохладная ладошка Марго касается моей руки, от неожиданности я дёргаю своей, но цепкие пальчики девушки не выпускают мою руку. – Я была неправа, накатив на тебя, поэтому мы просто всё обговорим, когда ты сможешь, или появится желание.

– Хорошо, - соглашаюсь, прижимая ладонь к глазам, очень больно, но я стараюсь держаться.

Маргарита тихонько покидает палату, а я рычу с досады, рассматривая ладонь, к которой она только-только касалась. И почему я так зависим от неё? Мне не нравится это чувство, мне хочется жить как прежде – спокойно, размеренно, жить так, чтобы не было мучительно больно.

Я действительно решаю после выхода из больницы хорошенько прижать Уварова, пусть распутывает клубок этих хитросплетений и к чертям собачьим всё возвращает на круги своя.

Лежать в постели не хочется, но в подобном состоянии мне хочется просто прикрыть глаза и отключиться от внешнего мира. Только не получается у меня это сделать, потому что на пороге появляются родители.

– Господи, сыночка, и как тебя так угораздило? – мама едва не рухнула на стул, который ей придвинул отец.

– Мам, всё нормально, - пытаюсь не показывать, что головная боль сейчас просто уничтожит меня.

– Ты плохо выглядишь, - хмурится отец и почему-то поспешно выходит из палаты.

– Марк, что болит и где болит? – мама пытливо с ног до головы сканирует мое тело, а я вымучено улыбаюсь.

– Ма, ну я же не маленький, на коленку просто так уже не подуешь.

– Много ты понимаешь, - отвечает беззлобно, поглаживая мою руку.

– Ты же видишь, что немного царапин, и небольшое растяжение связок в районе голеностопа.