Как хорошо, что мы свободны

14

Около шести часов утра соседи Славы по гостиничному номеру проснулись от страшного грохота. Это Слава зашёл в номер, но столкнулся с тумбочкой. Глаза его казались стеклянными.

–Эй, чавалэ, цыгане-молдаване! Спойте для меня хорошую песню! – обратился Слава к тумбочке и хлопнул в ладоши. При этом его шатало из стороны в сторону.

Он скинул пиджак. Сняв рубашку и брюки, остался в майке-алкоголичке и семейных трусах. Подаренную алкашом-грабителем кепку снимать не стал.

– Я – главный федеральный инспектор! – объявил Слава.

Ему что-то говорили соседи по номеру. Но он ничего не воспринимал. Краем сознания понимал, что это была критика в его адрес.

– Всё нор-маль-но, – ответил Слава, примирительно махая руками и садясь за стол. Вот теперь можно было изучить материалы судебного процесса. – А что тут у нас по плану написал лысый хрен?

Мужчины, которых разбудил Слава, перекидывались друг с другом репликами:

– А где это он так накидался?!

– Да, и кепон у него зачётный!

Вячеслав продолжал:

– Чтобы вы, буратины, не думали, я так рубану на этом процессе! – рявкнул Слава, изображая жест, как будто бы он машет шашкой. – А кто не доволен – тот получит от меня в дыню!

Он взял в руки карандаш. Глаза его начали бегать по документам. Сознание Славы то ясно воспринимало написанное, то проваливалось куда-то в темноту. Вдруг он почувствовал какие-то колебательные движения. Они были как будто бы самостоятельными. Но появлялись они как бы из глубины души. Потом он понял, что это были спазмы предстоящей рвоты и его сознание отключилось…

15

Зал судебных заседаний выстроен в виде римского Колизея, только с крышей. Он до отказа заполнен зрителями. Это суровые мореходы, рыбаки, моряки, докеры, все с обветренными лицами, и в костюмах всех эпох: люди в рыбацких комбинезонах с удочками и спиннингами; механики, облаченные в промасленную одежду; моряки в бескозырках; чукотские, камчатские и сахалинские рыбаки с гарпунами; сказочные старики с неводами, караулящие Золотых Рыбок и сопровождаемые честолюбивыми старухами; главные герои картины «Бурлаки на Волге»; колоритные персонажи фильма «Пираты Карибского моря»; мореплаватели Крузенштерн, Лисянский, Витус Беринг, Джеймс Кук, Фернандо Магеллан, Америго Веспуччи, Христофор Колумб, Эрик Рыжий и даже Костя-Рыбак из Одессы, похожий на молодого Леонида Утёсова. Все они – в ожидании судебного решения.

Место судьи Циммермана – на величественном золотом троне, размещенном в середине арены. Вокруг него расположены скамейки, на которых сидят участники процесса. Тут же стоят стражники-приставы, закованные в латы.

Слава только что выступил с речью. Теперь все присутствующие в зале ожидали вынесения вердикта.

–Внимание! Внимание! Внимание! Объявляется судебное решение! Именем Российской Федерации малый рыболовный сейнер передать в собственность фирмы «Корсар»! Решение окончательное и обжалованию не подлежит! – Судья Циммерман в длинной мантии, с париком на голове зачитывает решение с огромного пергаментного свитка, записи на котором сделаны готическим шрифтом. После чего судья ударяет золотым молотком в гонг.

Зрители, услыхав решение суда, начинают тихо шушукаться, потом слегка шуметь, потом громко шуметь. Начинается настоящая овация! Раздаются бурные продолжительные аплодисменты!!!

Вдали слышен грохот салюта, с потолка начинает сыпаться конфетти.

Слава чувствует себя на седьмом небе от счастья. Он войдёт в скрижали юриспруденции, как защитник интересов людей, для которых главное – покрутить штурвал, да забросить невод подальше и поглубже!

Представитель фирмы-оппонента Елена Кислицына – некрасивая худая дама, похожая на старуху Шапокляк бьётся в конвульсиях, падает на пол, изо рта у неё течёт жёлтая пена, она начинает разлагаться. Продукты её разложения напоминают протухшую рыбу и начинают смердить.

Тут же стоят с улыбками на лицах Иван Брунович и Вадим Маркович. Иван Брунович достаёт чемоданчик, точно такой же, как у Вячеслава, только новенький и блестящий, открывает его. А в чемоданчике – толстенные пачки долларов, евро и тысячерублевых купюр!

– Ну, мужики, заслужили! – с одышкой произносит слова благодарности толстый рыбный магнат. На его глазах – слезы счастья. Иван Брунович достаёт из чемоданчика бутылку рома, несколько рюмочек, блюдечко. На блюдечке лежат посыпанные сахаром дольки лимона.

Иван Брунович, Вадим Маркович и Слава соображают на троих. Слава чувствует, как огненная жидкость втекает ему в горло, закусывает лимоном, однако вкус рома и лимона никак не перебьют этот ужасный смердящий запах, исходящий от останков Елены Кислицыной…

Соблазнительная и сексуальная Ольга Суровцева улыбается, радуется за Славика. Верхние пуговки её блузки расстегнуты, её прекрасные черные волосы распущены. Дыхание Ольги трепещет, щёки разрумянились. Ольга облизывает пересохшие от страсти губы. Она возбуждена и готова ублажить Славу!

Славе не даёт покоя мысль – как Ольга будет ублажать его в такой атмосфере удушья, которая появилась из-за разложения трупа Елены Кислицыной?

Похожий на робота судебный пристав в шлеме, в латах, с палашом на боку, чеканя шаг и грохоча коваными сапогами, медленно подходит к стене Колизея и нажимает на красную кнопку. Раздаётся сверлящий звук сирены.

Может быть, сейчас наконец-то прибудет специальная бригада уборщиков, которая унесёт сгнившие останки Кислицыной?!

16

От сверлящего звука Слава проснулся. Поначалу он думал, что это кто-то сверлит стенку. Потом до него дошло, что это звонит его мобильный телефон. Он взял в руки телефон и поднёс его к глазам. «Шестак» – так был определен номер звонившего. Слава не ответил.

Потом он поднялся. Соседей по номеру уже не было. Видимо, съехали ранним утром. В номере стоял сильный запах перегара – казалось, что спирт парил в воздухе в виде мороси.

На своей голове Слава обнаружил старую кепку, похожую на блин. Пошатываясь, подошёл к окну. Открыл, чтобы впустить чистый морской воздух. Потом прошёл к своему столу. Сел на стул. Увидел, что документы, с которыми он должен был идти в суд, покрыты рвотными массами, источавшими смердящее зловоние. Он вдруг вспомнил, как под утро, придя в номер, начал изучать документы для суда. Содержание документов настолько его впечатлило его, что вызвало рвоту. После чего он заблевал всё, что читал.

Шестак продолжал звонить.