Как испортить жизнь волшебством

– Прости. Ты из-за меня не успел ответить, – сказала Элизабет.

– Это даже не мой телефон. – Я нажал на кнопку внизу экрана, чтобы посмотреть на входящий номер, но стоило мне поднести к ней палец, как телефон разблокировался.

– Ты же сказал, что это не твой телефон, – нахмурилась Элизабет.

– Так и есть.

Я уставился на экран, пытаясь отыскать, где можно посмотреть пропущенные вызовы, но нигде не видел иконки с трубкой. Электронной почты тоже нигде не наблюдалось. Не было даже этих странных игр с кристаллами или чумовыми ламами.

Только крошечные символы, которых я прежде никогда не видел. Один был похож на древнюю книгу, другой – на пламя, ещё там был дракон и какие-то странные штуки, которые я просто не понял.

– Хм, – пробормотал я.

– Что? – Элизабет наклонилась ближе, чтобы взглянуть на экран. Волосы её пахли солнечным светом.

– Я, э-э… Тут очень странная операционка. – Я нажал на значок с символом огня, глупо надеясь, что это может быть кнопка экстренного вызова. На экране появилось изображение пламени и шкала.

– Это какая-то игра? – спросила Элизабет.

– Наверное. – Я провёл пальцем по шкале, сдвигая ползунок. Пламя начало потрескивать.

– Странная игра, – заметила Элизабет. – Это от телефона так пахнет?

Она была права. Запахло дымом. Потрескивающий звук вроде исходил не от телефона. Но он стал горячим. Очень горячим.

Я опустил взгляд на задник, на котором я намалевал свой детсадовский огонь, и прямо у меня на глазах он вспыхнул настоящим пламенем.

– О, Господи! – Элизабет отпрыгнула назад.

– Всё нормально! – крикнул я, бросаясь к огнетушителю, висевшему около выхода на сцену, и решительно сорвал с него пломбу. Элизабет стояла у меня за спиной, я направил шланг на огонь и спокойно принялся поливать языки пламени пеной. Не то же самое, конечно, что сразить дракона, но я всё равно был горд собой. Годы сражений с пожарами на маминой кухне не прошли даром.

Проблема была только в одном: огонь никак не унимался. Он словно пожирал пену, только увеличиваясь в размерах.

– Надо уходить отсюда. – Я схватил Элизабет за руку и потянул её к сцене, на ходу дёргая рычаг пожарной тревоги. Мгновенно замигал красный свет и завопила сирена.

– Все на выход! – закричал я, перекрывая шум. – В мастерской пожар!

Все закричали и понеслись к дверям.

– Брайант! Скорее! – Невозмутимая даже при пожаре, мама направляла учеников к двери, приказывая им бросить сумки. – Брайант, уходи! – Она схватила за плечи помощника режиссёра, который пытался спасти осветительную систему, и потащила его к выходу.

Я потянул Элизабет за собой, крепко сжимая её ладонь в своей руке. Когда мы выбежали на улицу, в отдалении уже ревели сирены пожарных машин, несущихся к школе.

Но несмотря на вой сирен и крики, я отлично расслышал Элизабет, когда она повернулась ко мне с полными страха глазами.

– Как?

Глава 5

Казалось, мы стояли на тротуаре целую вечность. Сначала мы все сбились в кучу и с ужасом наблюдали за происходящим. Элизабет держала меня за руку, и вместе мы смотрели, как разрастается пламя. Не думаю, что она держала меня за руку специально. Мы просто вроде как забыли разжать пальцы. Но слишком скоро она растворилась в толпе рыдающих актёров, когда место происшествия заполонили пожарные. Они снова и снова кричали, вживую и по рации, что пламя никак не желает гаснуть, хотя должно бы. Не лишним было бы отметить и то, что горел школьный театр, где было полным-полно тяжёлых осветительных приборов, повешенных над сценой не слишком компетентными учениками, и любая из этих ламп могла вот-вот обрушиться на головы пожарным.

Маму тем временем допрашивали какие-то ребята внутри оцепления. Они спрашивали её обо всём, а она раз за разом маниакально пересчитывала учеников, чтобы убедиться, что вывела всех. Каждые несколько минут она подбегала ко мне, крепко сжимала в объятиях и убегала обратно к пожарным.

Где-то спустя час появился Девон и принялся пробираться ко мне сквозь толпу.

– Вот дерьмо, Брай! – он взъерошил волосы, в кои-то веки сделав свою причёску неидеальной. – Бедная твоя мама.

– Она вообще-то тут, – я указал на маму, которая махала руками на какого-то парня с планшетом.

– Да знаю я, что она выбралась, – потряс головой Девон. – Но театр же был всей её жизнью.

Это было отчасти правдой. Что верно, то верно, весь мамин мир – за исключением меня – пылал в пожаре. Она работала над школьным театром с тех самых пор, как я начал ходить в детский сад.

– С ней всё будет хорошо. – Девон сильно хлопнул меня по спине. – Мы что-нибудь придумаем. У школы должна быть страховка.

Изнутри раздался оглушительный скрежет, когда одна из ламп рухнула вниз, вынудив пожарных ринуться на выход.

– Ну или, может, твой папа купит ей новый театр, – пожал плечами Девон.

Я не стал объяснять, что мама скорее согласится выступать в подземных переходах перед бездомными, чем примет помощь от папы.

– Этот проклятый пожар надо потушить! – Я так крепко надавил ладонями на глаза, что перед ними из черноты заплясали белые пятна. – Иначе мы можем потерять не только театр.

Я не хотел, чтобы меня отправили в другую школу, не хотел провести остаток школьных лет в каком-то чужом месте. Папа наверняка попробует пристроить меня в какую-нибудь пафосную школу-пансион. Он много лет добивался этого. Я попытался вообразить, как буду жить в дортуаре и носить галстук-бабочку. Может, у меня получится убедить его раскошелиться и на Девона. Тогда у меня будет хотя бы один друг в этом притоне задавак, у которых слишком много денег.

– Брайант? – мама положила руку мне на плечо. Она выглядела измождённой, но держалась стойко. Она была настоящим бойцом.

Элизабет стояла на два шага позади, и лицо у неё порозовело от слёз.

И как ей удавалось оставаться хорошенькой даже после того, как она проплакала целый час?

– Это начальник пожарной охраны, – мама кивнула на мужчину с планшетом. – Он хочет задать несколько вопросов вам с Элизабет. А я пойду поговорю с директором. Скоро вернусь.

Недалеко от пожарных машин я действительно заметил нашу директрису. Она смотрела на пожарных, словно собиралась отстранить их от занятий, если они не потушат пожар сейчас же. А ещё лучше – час назад.

Начальник пожарной охраны отвёл нас подальше от других учеников, которые всё ещё слонялись по улице, пялясь на горящий театр.

Он был ниже меня. Крепко сбитый, потный, с маленькими чёрными глазками, словно у крота.

– Значит, это вы двое первыми заметили пламя? – спросил он, даже не представившись. Элизабет молча смотрела на меня.

– Да, – сказал я. – Мы.

– И что случилось? – спросил начальник.

– Мы разговаривали, а потом почувствовали запах дыма, – ответил я, гадая, престану ли я когда-нибудь пахнуть дымом. – Мы посмотрели вниз и увидели, что декорация, которую я рисовал, загорелась.