Как любят россияне
Шрифт:
«Не говори глупости! Я праведником не был. Бывало, приспосабливался. Личная жизнь не сложилась. Был не раз женат. И все равно не легче. Очень уж жестокая кара. Будем считать, что это судьба. НО МЫ ЕЩЕ С НЕЙ ПОСПОРИМ!»
Тяжелее всего были рассветы. Просыпалась на больничной койке в чужом городе, куда занесла меня наивная вера в исцеление руками крупных специалистов, и не могла побороть отчаяние – больна!
Сложились какие-то страшные строки:
«Счастье, жизнь, любовь, надежда – все сквозь пальцы, как вода!»
«Зачем ты себе душу травишь? Прошу, не надо!!! Пиши лучше
«Не понял ты ничего! Правильный какой! Все-то ты знаешь! А мне страшно, понимаешь ты? Я не хочу быть человеком второго сорта».
«Успокойся. Подумай о тех, кого мы не должны предать. Переживаю за детей. Особенно за сына. Когда умерла его мать, мы уже были в разводе. И вот я пришел, а он бросился ко мне. До сих пор помню его глаза».
Наша скамейка в конце коридора несколько дней пустовала. Хорошо, что многие условности здесь сами собой отпадали и можно было просто зайти в палату в роли товарища по несчастью.
«Посидишь? Мне хуже. Очень сильные боли. Я почти не сплю».
«А может уколы какие-нибудь попросить?»
«Наркотики? Нет. Мне голова еще нужна будет. Когда отпускает, пытаюсь заняться делом».
Порылся на тумбочке среди бумаг, достал какой-то научный журнал, отчеркнул фамилию.
«Ты?! Разумная твоя головушка… Вот скажи, какой-нибудь забулдыга, а у него все удачно прошло, скоро дома будет попивать и жену гонять. Где же справедливость? Почему я? А почему кто-то, а не я? Онкология-то, наверное, не знает, что я кандидат наук!»
«А тебе идут очки. Представляю, какой ты в своем институте. Знаешь, я сейчас вдруг почувствовала, что у каждого на нас своя, отдельная жизнь».
…После обхода гулкие коридоры стихали.
Природа расщедрилась и подарила настоящее бабье лето. На лавочках, на крыльце, словно подбитые голуби, застыли фигуры в мрачных сизых одеждах.
«Опять ты один в палате? Пойдем, на улице постоим. Смотри, как хорошо…»
«Нельзя мне. Сегодня меня смотрел заведующий. Сказал, что заживет, сделают пластическую операцию и все зашьют».
«Неужели это возможно?»
«Надо верить. Ты думай о том, что все будет хорошо. Поправишься, вернешься к своим. Еще будешь смеяться над нашими душеспасительными беседами».
«Не буду…»
«Смотри, у тебя чубчик растрепался… Ты сейчас на мальчишку похож. Давай приглажу. Какие у тебя волосы мягкие…»
По вечерам приходили посетители. С сумками, с авоськами. С детьми. С детьми было мало: боялись инфекции. Не знали, наверное, что мы неопасные.
«Ко мне вчера – целая делегация. Сын с бабушкой. Тесть и теща. Трое с работы… Мои студенты рвутся меня проведать, но я пока не разрешаю».
«Тебя прямо все любят! А что жену я редко вижу?»
«Когда ей? Дочь маленькая. Ехать через весь город. Да и что мне особенно нужно? Вот, это они на прошлой неделе».
На фотографии от души смеялись жена и дочь. Женская улыбка поразила меня…
«А мне вчера муж письмо прислал. Они всей родней на свадьбу ездили. Понимаешь, если бы с ним такое случилось, я бы не могла веселиться. Не нужны мы им».
«Я тоже много об этом думал. Нелегко нам, только сердиться не надо. Ведь мы с тобой мудрее их…»О выписке нам обычно сообщали за неделю. В эти последние дни все чаще вспоминался дом. Хотелось верить, что все страшное позади… Только с легким сердцем отсюда еще никто не уходил.
«Завтра домой? А мне еще… Иногда мне кажется, что я начинаю сходить с ума. Ну ничего. Вот выживу, встретимся на проверке, сходим с тобой в ресторан. Пойдешь?»
«О
чем разговор! Смотри, какой ты красивый и умный. Да мне еще женщины завидовать будут!»«Я тебе очень благодарен. За все… Когда ты так говоришь, то я перестаю ощущать себя существом среднего рода…»
«Я буду молить Бога о тебе… Ты только не отчаивайся, не сдавайся… Мы должны, должны увидеть звезды сквозь этот проклятый больничный потолок».
Зимой наш корпус выглядел совсем по-другому. Он был похож на какой-то остров страдания, занесенный снегами. Будто время потеряло здесь свою врачующую силу над телами и душами людей…
«Здравствуй…»
Что-то такое было на моем лице, что, не сговариваясь, соседи по палате вышли… Постылая повязка. Седина во всю голову. Хотелось плакать в голос, отчаянно, как тогда его мальчик в коридоре.
«Вот хорошо, что ты приехала. Я тебе книгу свою хочу подарить. Когда твой сын вырастет, дашь ему почитать…»
«А я… Даже не знаю, что сказать… Сама понимаешь…»
«Глазки вы мои дорогие! Как же я жить без вас буду? Кто же меня уму-разуму поучит? Ведь я еще столько не сказала… Господи, да что же это такое!»
«Не плачь, моя хорошая… Давай обнимемся на дорожку. Ведь не чужие…»
Вот и вся история. И некого теперь хватать за край белой одежды с мольбой о спасении: ни врачей, ни зимушку-зиму, прикрывавшую его мягким снежком, ни Господа Бога, у которого свои небесные законы. – Свою исповедь я выстрадала в течение нескольких месяцев.
Получился рассказ. Здесь все правда. Вы еще не знаете, какая это правда! Только прошу не указывать ничего, кроме инициалов.
Е. Г., Москва
Глава 4. Материнство как награда
Часть писем связана с темой о счастье материнства. Россия – ЖЕНСКАЯ СТРАНА. Я имею в виду не только преобладание женского населения, но и самого жизненного духа, отношения к главным ценностям бытия. В любой области нашей жизни мы встречаем женщин разного возраста, которые умело, с увлечением живут и работают. Уже давно все работы перестали делить на женские и мужские. В почте конкурса множество рассказов о достижениях женщин в самых разных областях науки, культуры, искусства, производства, сельского хозяйства. Но всегда было, есть и будет САМАЯ ГЛАВНАЯ И САМАЯ ВАЖНАЯ ДЛЯ ГОСУДАРСТВА ЗАДАЧА, ВОЗЛОЖЕННАЯ НА ЖЕНЩИН САМОЙ ЖИЗНЬЮ, – РОЖДЕНИЕ И ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ, БУДУЩИХ ГРАЖДАН СТРАНЫ. «Хочу быть мамой!» – вы услышите такое признание и от простой сельской женщины, и от женщины-профессора медицины или специалиста в области атомной промышленности. Сегодня, когда наука вторглась в процесс зарождения человека, существуют центры репродукции, где искусственно оплодотворенную яйцеклетку выращивают в специальных приборах, а затем помещают в материнское лоно, где начинается НОВАЯ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА. Само понятие материнства становится более многогранным, и тем не менее главная мечта женщины – родить малыша!
Я не одна, со мной моя малышка!
Так уж получилось, что большая часть моей жизни отмечена горьким, тяжким одиночеством. Тем одиночеством, о котором трудно рассказать, но еще труднее с ним жить. Однажды одиночество разорвал тонкий, требовательный крик. Это закричала, появившись на свет, моя дочка, моя любовь. ГОСПОДИ, КАК ДОЛГО Я ЕЕ ЖДАЛА! Все время представляла себе эту любовь по-разному. Мысленно видела себя то в свадебном кортеже, то в загсе, счастливую и веселую.