Как музыка стала свободной. Конец индустрии звукозаписи, технологический переворот и «нулевой пациент» пиратства

9 сентября 2009 года Гловер сдался федералам в суде восточной Вирджинии. Ему предъявили обвинение в одном преступлении: заговор с целью нарушения авторских прав. Месяц спустя он признал себя виновным. Решиться признать себя виновным оказалось сложно, но Гловер думал, что его шансы на оправдание невелики.Четырнадцать лет спустя после подписания им расписки для PolyGram «Нетерпимость к воровству», эту расписку признали в суде в качестве доказательства. Докери, любитель поболтать, рассказал Вю всё. Компьютеры и жёсткие диски Гловера содержали массу улик. В результате «Операции: фастлинк» признали виновными всех. Сотни обвинительных приговоров получились в результате соглашения обвиняемого о признании вины, а максимальный срок для нарушителей авторских прав составил пять лет тюремного заключения. Те немногие, кто пытались бороться, проиграли.

Когда ему предъявляли обвинение в суде в Вирджинии, Гловер впервые в жизни увидел Адила Кассима. Только взглянув, он сразу понял: это Kali. Кассим — скромный, чисто выбритый, с короткой стрижкой. Одет в со вкусом подобранный пиджак и спокойный галстук. Коренастый, с заметным животиком. Кожа почти такая же тёмная, как у Гловера.

В супермаркете узнали о суде и тут же уволили Гловера. Так он стал чёрным безработным, обвиняемым в совершении уголовного преступления, беззащитный посреди самого серьёзного экономического кризиса последних семидесяти лет. Впервые в жизни он стал волноваться из-за денег. Они для Гловера всегда были сущностью преходящей, всегда быстро обменивались на что-то полезное вроде воздухозаборника на капот. Теперь, лишившись работы и ожидая пачки счетов из суда, он переосмыслил свою расточительность. Он очень нуждался в деньгах, и, хотя понимал, что тюрьмы не избежать, подозревал, что срок скостят, если сотрудничать. В такой отчаянной ситуации он решил свидетельствовать против Кассима.

В такой помощи ФБР нуждалось. Конечно, Кассим соответствовал представлениям Гловера о том, как может выглядеть Kali. Южноазиатское происхождение, курит траву, живёт с мамой в Калифорнии. Патрик Сондерс тоже независимо, по крупицам собрал эти детали и даже заметил, что у него с Kali дни рождения рядом — они просто отмечали их в сети. То есть они ровесники. По документам у Кассима с Сондерсом разница менее чем в две недели. Как и многие влиятельные члены «Сцены», и Кассим, и Сондерс принадлежали к первокурсникам 1997 года (я, кстати, тоже).

Но это всё были случайные улики. Под такое описание тысяча человек подойдёт. В результате налёта на Гранада-Хиллс в 2007 году Кассим и его мать оказались в наручниках, но при обыске, на который существовал ордер, ничего особенного не нашли. Единственный компьютер, который обнаружили федералы — ноутбук без какой-либо криминальной информации. По ходу обыска наткнулись на марихуану и кальян, но дело шить не из чего. В разговоре с Вю Кассим почти ничего не сказал. И единственный из захваченных членов RNS, он не признался в том, что состоит в группе.

Гловер заподозрил, что Кассим выбросил все доказательства после их разговора. Но если так, то от всего избавиться ему точно не удалось. На записанной CD-болванке, найденной в его комнате, ФБР обнаружило резюме, а в его «Свойствах» Microsoft автоматически добавил имя создателя документа — Kali. К тому же абонентский отчёт показывал, что Деллу Гловеру он звонил сотни раз, а в его мобильнике хранился номер мобильника Гловера. Правда, в списке контактов тот был указан только как «D.». [131]

131

В телефоне также хранился IP-адрес Гловера.

Кассим продолжал настаивать на своей невиновности. Поскольку он никак не объяснил, зачем звонил Гловеру, то позже его адвокат утверждал, что одного только CD недостаточно, чтобы связать этого нереального компьютерного Kali с живым человеком по имени Адил Кассим. И хотя FTP-логины у Гловера показывали, что пиратский материал загружается по IP-адресу, зарегистрированному на мать Кассима, невозможно доказать, что это делал именно он, потому что теоретически это мог делать кто угодно. Но, в конце концов, федералы достали его беспроводной роутер, и оказалось, что он даже паролем не защищен. Кассим пользовался той же «незащищённой беспроводной» защитой, о которой Гловер говорил с Kali по телефону.

Мэттью Чоу тоже сопротивлялся. Даже федералы признали, что его участие в RNS было минимальным. Он уже много лет назад перестал быть активным членом, а та музыка, которую он сливал, приобреталась им на CD в магазине совершенно законным образом. Главное, что сделал Чоу для RNS — это эмблему листика марихуаны ASCII, ту, что использовалась в старой NFO группы. А это, в общем-то, не могло служить доказательством участия в групповом преступлении. Тем не менее, дело на него оказалось серьёзным. Ещё при первом общении с ФБР он подписал показания, в которых признаётся, что являлся членом группы.

Оба дела передали в суд. Интересы Кассима в суде представлял специализировавшийся на хакерских делах Доминго Ривера, который сам себя окрестил «Адвокатом интернета». Для адвоката Ривера обладал необыкновенно глубокими техническими познаниями: он служил в морском флоте США в качестве инженера-программиста, позже работал специалистом по кибернетической безопасности в Министерстве внутренней безопасности США. Он уже несколько раз выстраивал линию защиты, отталкиваясь от незащищённого беспроводного соединения, и количество его оправданных клиентов внушало доверие.

Чоу сам нанял адвокатов — двух парней из Хьюстона по имени Джордж Мёрфи и Терри Йейтс. [132] В преступном мире Техаса Мёрфи и Йейтс были просто легендами — их уважали и за харизму, и за необычные методы работы. Йейтс, например, очень круто воздействовал на жюри присяжных. Он — такой вечный житель Хьюстона с ослепительной улыбкой и приятным медленным техасским произношением. Йейтс и Мёрфи сразу решили, что юрисдикцию дела надо перенести из Вирджинии. Утверждение ФБР о том, что микросекундного электронного импульса достаточно для установления юрисдикции, их не убедило. Федеральный судья с их доводом согласился, и дело перенесли в Хьюстон. Хотя оба адвоката не умели программировать и впервые взялись за дело о нарушении интеллектуальной собственности, теперь они играли на родной земле.

132

Это дело Джордж Мёрфи и Терри Йейтс позже назовут своим самым любимым из всех вообще. «Поджопники с первых же секунд».

Во время отбора присяжных сторона обвинения отводила всех, кто когда-либо загружал музыку из интернета, пусть даже легально. Ривера, Мёрфи и Йейтс таких тоже отметали. То есть в жюри присяжных не попал ни один человек моложе сорока лет. Самое важное в истории американского уголовного правосудия дело о музыкальном пиратстве решалось особенной группой техасцев средних лет, которые всё ещё жили в эпоху компакт-дисков.

Слушания начались 15 марта 2010 года в федеральном суде города Хьюстон. Выступление Гловера как свидетеля получилось очень слабым» [133]

133

Например, когда Гловер сказал, что до суда имел краткий разговор с Кассимом, Ривера опроверг это показание, сказав, что в то время находился рядом с Кассимом и никакого подобного разговора не было.

Хотя он и был уверен, что Кассим и есть Kali, но, когда Ривера его передопросил, он вынужден был признать, что никаких конкретных доказательств у него нет. Он мог его узнать по голосу, но Кассим не выступал в суде в соответствии с Пятой поправкой к Конституции США, которая разрешает гражданину не свидетельствовать против себя. Ривера её обратил в свою пользу. Странное дело: ФБР не представило записей с голосом Кассима, а тот за пять дней процесса не вымолвил ни слова. [134] Следующим пошёл Сондерс. Он тоже слабо выступил. Знал ещё меньше Гловера. Он тоже никак не сумел связать Кассима с Kali, с которым он, кстати, даже никогда по телефону не разговаривал. В ходе показаний Ривера выложил свой аргумент «незащищённого беспроводного», что Сондерс счёл полной ерундой. Они принялись спорить, как два компьютерных «ботана», и развели такой «срач» насчёт определения владельцев IP-адресов, что судья приказал им успокоиться.

134

Неясно, существовала ли вообще такая запись. Адвокат Гловера позже сказал ему, что ФБР прослушивало его мобильник, но на суде Министерство юстиции об этом не упомянуло.